Что она узнает, когда между источником света и ею окажется облако?
В чем или в ком тогда окажется тот помышлявший о своей тени как о себе?
Если прежде она только помышляла тенью о тени, то что будет осуществлять вместо этого Некто и Кого; и Кто он?
Откуда взялась эта птица, и зачем она, если есть источник?
О чем у нее возникнет подозрение, если во время полета она на мгновение увидит край своего крыла?
Как и зачем птица может не быть самим источником света?
Откуда взяться многим источникам света?
Откуда взяться одному источнику?
Почему один источник света дает много теней от одной птицы?
Возможно, сама птица есть чья-то тень.
Возможно, есть источник света, но его ни «много», ни «один», ни наоборот и никак иначе. Но и всевозможно.
Есть ли он вообще в этом случае?
Если его нет, то как это возможно?
Если он есть, то как это возможно?
Надо ли ему утвердиться в ответе хоть на какой-то из трех вышеприведенных вопросов?
Что есть основа, на которую ложится тень?
В каком отношении находятся свет и основа для отражения тени?
Из чего состоит тень?
Не тень ли сама основа?
Не есть ли тень проявление Иного?
Если она именно ЕСТЬ, то что (не есть, но что?) тогда ей Иное?
Как можно тогда быть, но Иным? Ведь еще и быть.
Но есть ведь Не-иное. Как можно Иному именно быть, если именно есть Не-иное?
Что есть больше, чем Быть, включая его в себя как альтернативную возможность?
Разве оно «быть», это Нечто Иное, если оно иное тому что есть («бысть»)?
Наследует ли всякая проявленная сущность вышесказанную неопределенность?
Не так ли, что видимое птицей через тень как возможное или фантастическое, есть реальное для нее самой, если бы она знала себя птицей?
Возможно ли нескончаемое восхождение в бытии в самом качестве («бытийности») бытия, а не в его оформлениях?
ВОЗВРАЩЕНИЕ ТУДА-И-ОБРАТНО
Огонь, войди в сосуд! Огонь, иди скорей,И мертвенность стекла до пламени согрей,По жилам протеки, скользни по их протокам,Заставь гнилую кровь кипеть в котле жестоком.Огонь, иди ко мне, сожги листву страстейИ прожигай меня до сердца, до костей,Бездонный смысл Души выпаривай из тела,Гони ее, гони к Последнему Пределу!Наверх, Душа, наверх! Бескрылых с высотыЕще увидишь ты они бегут в кусты,Мелькают ноги их, мельчают их усилья.Но ты ты в вышине! И расправляешь крылья.»И.Л.ПРОЛОГ
А:
Если возникло ложное откровение, то должен существовать материал, на котором оно осуществляется как истинное. Иногда для этого нужна трансформация в логике. То есть всякое даже такое ущербное откровение потенциально истинно.
М:
Конечно. В разных логиках, с разными аксиомами и предпосылками, разными правилами. Найдется и такая система, где ущербная в других мирах интуиция окажется истинной и даже формализуемой. Это нормально.
А:
Это не совсем нормально. Субстанция всякой интуиции органична. Для удовлетворения в истинности даже и ложной интуиции необходима инъекция в установленный мир сущих новых логосных предпосылок. Как с Первым Отрицателем. В сущих отрицание; за пределами сущих импульс не вмещённой дотоле логосности.
М:
Это уже не просто трансформация в логике. Это метафизический сдвиг, который делает возможной трансформацию в логике.
А:
Так ведь внутри установленной логосной парадигмы невозможны никакие манипуляции, которые позволили бы ложь сделать истиной. И, например, евклидова и лобачевская геометрия не противоречат друг другу. Как не противоречат друг другу факты, что лошадь ест овёс, а волк, «наоборот», мясо. Это о разном утверждения. И оба истинны. У Лобачевского и Евклида речь идёт о разных объектах в разных геометриях.
М:
А что описывает парадокс лжеца, если не такую манипуляцию?
А:
В нём нет лжи. То, что «Лжец» называет ложью, есть просто один из элементов силлогизма. А ложного (как и истинного) вывода мы не имеем. Парадокс лжеца можно перекодировать, исключив понятие «ложь», но сохранив фактуру и суть парадокса.
М:
Оно, конечно, так. Но ведь суть парадокса все-таки в «оборачиваемости» истины и неистины.
А:
Суть парадокса в том, что имеется силлогизм, который недоказуем. Но здесь нет такого положения, чтобы в одних и тех же логических основаниях существовал правильный силлогизм, приводящий к факту истинности данного утверждения или, наоборот, к отрицанию.
Вот аналогичный парадокс, где никто не лжёт. В некоем городе, где всем надлежит бриться, есть только один брадобрей (имеет право брить других), который бреет всех тех, кто не бреет сам себя. И только их. Кто бреет брадобрея?
М:
Да, я помню и про брадобрея. Действительно, все так, как Вы сказали. Структура силлогизма одна и та же.
А:
Оба эти парадокса лежат в основе концепции манифестации, которая синтезируется в образе Уробороса. И разрешение этого парадокса описано, фактически, там тоже. Или, если угодно, в эквивалентном варианте описания при помощи Сети Индры.
М:
Только вот мною бы не сказалось, что в основе метафизической концепции лежит логический парадокс. Мне кажется, такой парадокс это ключ, открывающий дверь за пределы данности. Но, с другой стороны, ключ можно назвать и «основой выхода»
А:
Парадокс здесь есть сниженное полагание метафизической ситуации в логическую парадигму. По причине невмещения полноты этой ситуации. Можно сказать, что парадокс есть знак этой ситуации в сущих. Но ведь в уже явленном образ метафизической ситуации иначе и не может укладываться. И он отсылает интуицию в открытость помимо-сущего.
М:
Это, в общем-то, об одном и том же Но потом всегда отбрасывает назад.
А:
В принципе, такие парадоксы возникают, когда предполагается, что наличествуют объекты действия (любого) и субъекты. Это разные классы сущих. Но в ситуации, дублирующей «бытовую», можно неявно отождествить некоторые сущие из разных классов. И тогда некоторые объекты действия могут одновременно быть и субъектами. Если же остаётся «рудимент» исходного взаимоисключения, то и возможен парадокс. В частности, коль скоро Лжец стал объектом определения в этом, он не должен иметь привилегию субъекта в оценке свойства объекта в той модальности, в которой сам и определён. Кстати, ситуацию с трагическим положением Отрицающего тоже можно рассматривать как подобный парадокс. В своём безусловном поклонении Единому он объект, а в эксклюзивном поклонении он субъект. А противоречие набирается за счёт специфики модальностей в определении действия.
Парадокс Лжеца есть всего лишь частность более общего противоречия. Оно является предпосылкой большинства противоречий в высказывании. Я попробую сформулировать подобный парадокс в том виде, который нам больше подходит.
Вот некто М. производит любое действие. Он тем самым отказывается от предыдущего положения вещей в пользу иного. Любое действие можно считать в этом смысле отрицанием бывшего положения. Всякий производящий любое действие совершает акт отрицания. Но сама эта процедура целиком есть некоторое положение тоже. Если М. совершит новое действие, то он отрицает предыдущее положение вещей и в случае с действием уже и над ситуацией второго уровня. Он отрицает предыдущее, которое на первом уровне было отрицанием. Но это и новый акт отрицания на первом уровне. Это значит, что он отрицает отрицание в самом конечном акте. Но если М. есть Дух Отрицания, то он должен это делать тотально. То есть только отрицать сразу во всём. И тогда получается противоречие, которое неразрешимо.
Я позволю себе упростить этот парадокс до совершенной очевидности. Вот Дух Отрицания (Универсальный, поскольку всякое его действие есть отрицание предыдущего положения в пользу иного) совершил любое первое действие. Этим он отрицает бывшее положение. Потом он совершил второе действие, которым тоже отрицает уже новое бывшее. Тем самым он совершает и акт перехода из первого положения в третье через второе. Но дважды последовательно отрицая, он в результирующем действии нарушил свою функцию отрицания. Он оказывается в ситуации, когда как тотальный отрицатель он должен на втором шаге тоже отрицать, но тогда он не отрицает в сквозном акте от первого положения к третьему. Чтобы разрешить это противоречие, необходимо постулировать существование третьего наряду с утверждением и отрицанием. Это значит, что никакие реальные действия (движение, в частности) не могут укладываться в логические парадигмы. Движение внутренне противоречиво! И исключённое третье тоже не спасёт. Но, поскольку всякая реальность должна получить объяснение в логике, коль скоро мы именно этим и заняты даже и сейчас, должна существовать и непротиворечивая логика, которая лежала бы в основе сказанного объяснения. Это может быть обеспечено переходом в иную фактуру различительности. Например, если снять модус последовательного усмотрения (в частности, и темпорального) в реальности как последовательности событий, то только что описанный пример с движением и модель предшествующего ему рассуждения могут просто совпадать. И таким образом может породиться логика, допускающая или отменяющая неразрешимое противоречие.