Да, Питер, я тебя отлично слышу. Тебе там не спится?
Я сказал Ольге о твоих намерениях. Ну, про твою готовность рассмотреть её кандидатуру на филиал в Москве. Она ответила, что прилетит со мной.
Очень хорошо, Питер! Я понял! Двадцать пятого в Фахардо вас будет ждать катер.
«Почему не вертолёт прямо в аэропорту?» хотел спросить Питер, но не успел связь прервалась.
Карибы день первый
Глава 4
Любой рассказ о прелестях весеннего Пуэрто-Рико был бы на руку туристическим агентствам. Но у меня, к сожалению, нет ни с одним из них договора о рекламе. Поэтому никаких подробных описаний этого тропического рая в моем повествовании не будет. Ну, так, если совсем чуть-чуть и в меру. Да и кому они могут быть интересны, после появления видео в Интернете? А посему не буду томить Вас и продолжу без лишних отвлечений.
Ольга проснулась оттого, что стюардесса попросила её привести спинку кресла в вертикальное положение и пристегнуть ремень. Чувствовалось, лайнер медленно снижается. Какие-то едва заметные струи, пронизывали тело от коленей до лба и затылка.
Рядом зашевелился Питер. Не открывая глаз, он выполнил просьбу бортпроводницы, затем повернулся на правый бок и, поджав под себя ногу, снова уснул. От принятой им позы исходили инфантильность и беспомощность лицо ушло в проём между креслами, правая рука неестественно заломилась за спину. Плед сполз на пол.
За время пути Питер умудрился напиться дважды. Сначала сразу после вылета из Москвы, до веселой бесшабашности. А потом, уже после отбытия из Парижа, до полной отключки.
Другие пассажиры тоже дремали. Очереди в концах салона не наблюдалось. Ольга почистила зубы, умылась и вернулась к своему месту. Несмотря на то, что спать ей пришлось всю ночь полусидя, усталости и недомогания в теле не было. «Удобные здесь кресла, потянулась Ольга и по-матерински посмотрела на Питера: Бедняга, надо же было так надраться. Точно русский командировочный мужик, вырвавшийся на свободу от жены. Никогда бы не подумала, что он может до такой степени упиваться. Вроде всегда знал меру. Видно, от радости, что из зимней Москвы удалось на несколько дней выбраться. Смешной такой, замерз вот как цуцик».
Накрыв спутника пледом, она села в кресло, включила индивидуальное освещение и достала из сумки косметичку. А вокруг по-прежнему никакого шевеления, будто лететь ещё и лететь. «Славный парень этот пилот так деликатно снижается. Уши совсем не закладывает, отмечала Ольга, занимаясь лицом; своенравные ресницы вели себя как всегда: совершенно не желали принимать благообразный вид. Вот ведь беда мне с вами! Вечно у меня из-за вас какой-то полупьяный взгляд. Ну что это такое! Опять сплелись! Да ну вас! закончив с макияжем, она посмотрела в иллюминатор: И что же у нас тут видно? за бортом висело звёздное небо вверху и лежала непроглядная темень внизу. Неужели сейчас там тёплое море, белый песок и пальмы? И нет там ни метелей, ни морозов, ни заваленных грязным снегом улиц? Фантастика! Нет, всё-таки самое великое изобретение это пассажирские самолёты! Эх, совсем ничего не видно, как жаль!»
Вскоре лайнер, плавно закладывая вираж за виражом, начал снижаться активнее струи, проходившие через тело, побежали намного быстрее. И вдруг во время очередного разворота Ольга увидела внизу горящий тысячами огней большой город. Нагромождение фортов на врезающемся в море полуострове. Порт с огромными океанскими лайнерами и кораблями поменьше. Чуть в стороне десятки, если не сотни, яхт самых разных размеров. Квадраты и прямоугольники кварталов, католические соборы, деревья с зелёными кронами, множество высотных зданий
и
никакого снега!!!
Взволнованная
она вскрикнула:
Вот это да! Питер! Питер! Ты только посмотри! Как же это здорово!
Питер, не поднимая век, издал краткий стон, точно бык мыкнул. Ольга махнула на него рукой и снова приклеилась к иллюминатору. Город приближался. И вот самолет содрогнулся, и раздался характерный звук, будто кто-то этажом ниже сдвинул очень тяжелую мебель, пилот выпустил шасси. Из динамиков зазвучала поглаживающая центр груди мелодия, и Рики Мартин проникновенно запел на испанском: «Моё Пуэрто-Рико, моя Индия, моя любовь» И Ольга, наконец, начала верить в то, что там внизу совершенно точно нет зимы.
Пилот сделал ещё один вираж, уже менее щадящий сонное состояние салона, под лайнером промелькнули гирлянды прибрежных дорог, и он встал ровно, очевидно, нацеленный опытными руками на посадочную полосу. И действительно, через несколько минут его сотряс мягкий удар, и следом часто и глухо забарабанило шасси. Ремень безопасности встретили напрягшиеся мышцы живота. Вокруг раздались аплодисменты и восторженные возгласы. «Надо же, а я думала, что все спят!» улыбнулась Ольга.
Командир лайнера поздравил своих пассажиров с прибытием в столицу Пуэрто-Рико Сан-Хуан и пожелал им незабываемого отдыха на Карибах, после чего объявил местное время и погоду. Четыре часа утра. Температура за бортом плюс двадцать три градуса по Цельсию. Температура воды на пляжах плюс двадцать восемь. Снова заиграла музыка, и Рики Мартин продолжил меланхолично мурлыкать: «Я хотел бы, чтобы каждый любил Пуэрто»
Ольга тронула Питера за плечо, тот до неузнаваемости скривил лицо и упёрся в неё тяжёлым, как у печаленного пожилого сенбернара, взглядом.
Что, головка болит? улыбнулась Ольга. А вот!
Питер попытался изобразить ответную весёлость, получилось просто виноватое выражение обессиленного лица. Под глазами свисающие мешки. Ну, точно! Старый грустный сенбернар. От вечных тридцати, которыми Питер так гордился, не осталось и следа. Теперь он выглядел на свои тридцать пять, а то и поболее.
Попробуй что-нибудь сказать, предложила Ольга и пояснила: Иногда это, как ни странно, помогает.
Первый раз слышу, сипло проскулил Питер.
А я это только что сама придумала. Когда ничего другого нет под рукой Что, совсем плохо?
Питер поморщился, от чего ещё больше стал похож на пса-спасателя на пенсии. Откинув затылок на подголовник, он прохрипел с опущенными веками:
А ведь у меня где-то есть аспирин. Но разве я сейчас вспомню, куда его засунул
Тебе помогает от этого аспирин? Это меняет дело! Ольга нажала кнопку вызова стюардессы.
Аспирин нашёлся тут же, даже быстрорастворимый, с витамином C.
Однако не только сдавливающее мозг похмелье было причиной виновато-собачьего вида Питера. Он чувствовал себя последним подлецом и предателем, потому что так и не смог начать разговор с Ольгой о возможных причинах их поездки на Карибы.
Назначит ли её Джон директором московского филиала, это, как говорят русские, ещё вилами по воде писано. А вот в том, что его любвеобильный дядюшка намерен устроить себе маленькое весеннее приключение, Питер не сомневался ни на мгновение. Он понимал, что должен был хотя бы намекнуть Ольге на то, что её может ожидать, но так и не набрался смелости. Именно потому и напился, залив алкоголем разрывы души. А разрываться душе Питера было от чего.
С одной стороны, Джон.
Ему он был обязан тем, что не подвергся конфискации имущества и не сидел теперь в федеральной тюрьме в Штатах. Эх, если бы не Джон! Он ведь снял все проблемы
Использование инсайдерской информации было налицо. Биржевые полицейские уже напали на след. И след этот вёл к Питеру брокерская компания его друга Тима Гринвуда удачно сыграла на резких скачках некоторых бумаг после того, как корпорация, возглавляемая Джоном, предприняла ряд действий по изменению своей политики в Юго-Восточной Азии. Да и, что греха таить, ведь именно Питер и пролистал план этих самых действий, взяв его со стола в кабинете дяди. Сделал же он это, когда на полчаса остался один. Сэру Гриффиту во время их рабочей беседы позвонили по какому-то конфиденциальному делу, и тот выходил в свои дальние апартаменты. А потом, дня через два, во время игры в гольф Питер поделился кое-какими соображениями с Тимом. Так что полиция вела расследование в верном направлении.