Спасибо тебе, наш боевой товарищ, верно ты служил нам все эти годы, вывозил из трудных ситуаций. Спас и сейчас от этих безмозглых мин, тихо проговорил Иван с глубокой грустью в глазах.
Немного погодя спрыгнул с грузовика, поспешно направился со двора в сторону госпиталя.
Генерал, поговорив по телефону, наблюдал по-доброму за Иваном из открытого окна своего кабинета. Немного подумав, снова взял трубку телефона, набрал номер и негромко сказал:
Майор, зайди ко мне, чаю попьем.
Через несколько минут заместитель по тылу майор Сиротин был в кабинете генерала армии РККА.
Ты в Ирбите был? начал Рогожников. По моему заданию сколько привез?
Да! ответил Сиротин. Привез, сколько смогли дать, столько и привез: ни больше ни меньше тринадцать штук.
Выдели, пожалуйста, мотоцикл капитану Киримову.
Но у нас нет лишних, все по подразделениям расписаны, товарищ генерал!
Рогожников неспешно подошел к столу, налил из чайника чай в две металлические эмалированные кружки коричневого цвета и пригласил майора присесть на стул. Сам встал у окна, грустно глядя на М-72 в кузове грузовичка.
Да ты же знаешь, как Киримов относится к мотоциклам, не проживет он без него. В тоске будет воевать, а для нашей страны это неправильно, воевать надо на совесть. Генерал сжал свой огромный кулак, вытянув его перед собой. В общем, и дела у них такие, что без мотоцикла никак.
Попив чай, майор сидел в раздумье.
Давай что-нибудь придумай, но чтобы послезавтра он принял железного темно-зеленого бойца в свой строй, добавил Рогожников.
Хорошо, Петр Васильевич, буду думать, придумывать, отрапортовал майор, вышел из кабинета и быстро зашагал по коридору.
Дорога в медицинское учреждение вела проулками к лесу, на восток города. Капитан шел по темным переулкам, думая о чем-то, вдыхая запахи распустившихся листьев березы и кустов сирени, растущих по обе стороны дороги, и не заметил, как по тропинке подошел к госпиталю.
Приветствую вас, гвардии капитан Рабоче-крестьянской Красной армии, послышался говор человека, сидящего на лавке у двери.
Именно такими связками слов часто пользовался майор Воронцов Архип Гордеевич главврач этого госпиталя. И каждый в округе знал об этом.
Добрый вечер, Архип Гордеевич, улыбнулся Иван. Опять цигарку смотали!
У Воронцова на все неожиданные вопросы находились не менее быстрые ответы. Видимо, для поднятия настроения, так необходимого бойцам, попавшим сюда в это тяжелое время. Но сам он выглядел неважно. Видно было, что устал этот человек и сил уже у него нет. Не думал он, что пережить войну придется ему в жизни, но она устроила ему именно такое испытание. Кому-то винтовку держать и в людей стрелять, а кому-то перевязывать и пули из этих людей вытаскивать. Но не унывал он никогда, лишь говорил в трудную минуту: «Вытянем мы Илюшку из болота!»
То ли смотал, то ли скрутил, табак улетучился, дел намутил, с натянутой улыбкой ответил Архип Гордеевич.
Вот и думают бойцы, что такое наговорил главврач. Пока думают, глядишь, и от боли отвлеклись и мыслей ненужных.
Как Станислав Белов, очнулся уже? поспешно спросил Иван.
Воронцов, больше ничего не говоря, помотал головой, втягивая в себя дым папиросы. Киримов в ответ угрюмо чуть качнул головой и открыл дверь в коридор больницы.
Идя к палате, в которой лежал Белов, Иван задумался: «Что же это происходит сейчас, люди гибнут и страдают, что делят в этом большом мире?» Задумчиво шагал, мысли проваливались все глубже и глубже. Такие мысли, бывало, появлялись в тылу на передовой, конечно же, им не было места!
Неожиданно открывшаяся дверь палаты заставила Ивана мгновенно прийти в себя.
Смотрите, куда идете, товарищ капитан! улыбнувшись, сказала медсестра, выходящая из кабинета.
Как он? резко спросил Иван.
Без изменений, ответила она и быстрыми шагами направилась в кабинет Воронцова.
Может, богатырского чаю ему приготовить из лекарственных трав? добавил капитан ей вслед так для поднятия настроения и поддержания разговора.
Она, не повернувшись, хлопнула бежевой деревянной дверью кабинета.
Иван зашел в палату к Белову, в которой примерно три десятка кроватей были заняты бойцами. Теми людьми, которые героически сражались за свой народ, за свою Родину, не жалея себя, пока не попали сюда. Кто-то читал газеты, кто-то лежал неподвижно с перевязанными частями тела, один из них еле слышно напевал какую-то песню. Станислав Белов так же неподвижно лежал в кровати, укрытый солдатским одеялом серо-коричневого цвета, с грубыми ворсинками.
Иван, как обычно, поприветствовал его, протянув ему руку, смачно приложив свою ладонь к его ладони:
Здорово, друган! неимоверно желая, чтоб он открыл глаза и ответил ему тем же.
Но в этот раз ладонь его показалась холодной. Капитан наклонился к нему послушать дыхание, но его не было. Резко приложил левую руку к телу в районе сердца и не почувствовал биения.
Врача, медсестра! заорал в сторону двери Иван.
Первым в палату забежал Воронцов, за ним медсестра.
Что случилось? крикнула она.
Да сердцебиения у него нет, и руки холодные!
Главврач поспешно приложил ухо к груди Белова, схватил руку, чтобы прощупать пульс.
Ну! Ну! заволновался Иван. Что с ним?
Да тише ты! резко скомандовал Воронцов.
В этот момент у капитана перехватило дыхание, разные мысли начали скользить в голове. Он снова схватил Белова за правую руку, сжал ладонь и начал трясти ее непонятно зачем.
Да не руку тряси, на грудь надави несколько раз! крикнул Воронцов.
Медсестра провела искусственное дыхание, Иван периодично давил на грудь.
Он не заметил, сколько это все длилось, лишь услышал: «Капитан, остановись, остановись, слышишь! Уже не поможешь».
Иван медленно убрал руки с груди товарища, осмотрелся по сторонам. Все вокруг молча смотрели на него.
Да нет же, нам вместе надо воевать вместе нам надо, вместе надо! выкрикнул резко капитан.
Снова схватил за руку Белова, сжал ладонь так, что послышался хруст кости. И какая-то дрожь пошла по его руке, Стас крепко обхватил ладонь Ивана и резко открыл глаза. Секунду-две они были нормальные. Но когда он осмотрелся, на третью секунду примерно, он резко отбросил руку, глаза его стали пугающе безумными, и он попятился к стенке кровати.
Что такое, где я, кто я?! заорал Стас, вскочил и бешено стал смотреть по сторонам, выкрикивая какую-то ерунду.
Показалось, что своим неадекватным поведением он испугал даже самого себя. Оцепенел на секунду, не двигался. Через какое-то мгновение снова поднял тон. Медсестра, недолго думая, выбежала из палаты.
Хватит орать, здесь раненые кругом! в негодовании воскликнул Воронцов и перешел на более мягкий тон, уговаривая Белова успокоиться.
Стас, медленно присев на свою кровать, укрылся одеялом. Десяти секунд хватило «сестренке», чтобы вернуться со шприцем в руках.
Не надо Успокоился вроде, медленно и задумчиво сказал Воронцов. Последствие контузии интересное, примерно восемь минут без дыхания. Волшебство какое-то Я уж думал, потеряли бойца.
Палата раненых наполнилась оживленным говором, с одной и другой стороны неслось:
Молодец, старлей, с того света вернулся!
Видимо, и на том свете контузило старлея, не приняли его там, пошутил громко кто-то из дальнего угла, вызвав смех в палате.
Иван присел на кровать, Белов недоумевающим взглядом смотрел на него.
Через некоторое время Стас спросил:
Что это все такое, как я тут оказался?
Капитан, уже успокоившись, кратко рассказал ему, как попали под обстрел и как доставили его в госпиталь.
Старший лейтенант Станислав Белов смотрел по сторонам и, видимо, не помнил и не понимал, что произошло и что происходит.