Не жареная, а живая. Она была зеленого цвета.
Так. Кажется, теперь мне надо подробно рассказать про папу. Ведь вы с ним еще не знакомы.
Люблю, когда из людей дует свежий ветер! В смысле вдохновенных, окрыленных, увлеченных людей люблю. Мой папа как раз из таких. Многие думают, что он чудик. А вообще-то он страховой агент. Он страхует людей! Он может застраховать любого! И от чего угодно! От пожара, от наводнения или, наоборот, от засухи, от ограбления, от землетрясения, от потери ключей от дачи, от того, что вам на голову упадет кирпич, от паралича, от нападения хулиганов, от облысения и выпадения зубов, от крушения поезда, от попадания молнии в дерево, под которым вы стоите, от укуса клеща или кенгуру и даже от смерти! Единственное, от чего мой папа не сможет вас застраховать, это от несчастной любви.
От любви не страхуются, часто повторяет папа, от любви теряют голову! (А бабушка считает, что от любви деградируют.)
Еще он любит повторять, что Вселенная изобильна.
Не ждите чуда, чудите сами! говорит мой папа. И Вселенная вам в этом поможет!
Сам он недавно потерял голову от любви к библиотекарше. Но об этом мы с бабушкой предпочитаем напряженно молчать.
Кроме того, что папа очень занят на работе, он всерьез озабочен будущим нашей планеты. Он «зеленый» или, в трех словах, защитник окружающей среды. Но не обычный, как я или бабушка (мы никогда не мусорим на природе, всегда сдаем пластик и макулатуру в прием и, уходя, тушим свет), а воинствующий. Кстати, использованные батарейки мы с бабушкой относим в супермаркет. Там у них прозрачная корзина для этого стоит.
Так вот, быть воинствующим зеленым в нашем маленьком городе дело непростое. Потому что в нашем городе традиционно мусор разбрасывают все от мала до велика. И я не знаю ни одного жителя города (кроме нас с бабушкой), который бы сдавал макулатуру. Поэтому дел у папы всегда невпроворот.
Возьмем, к примеру, дыры, часто говорит папа. Ты в курсе, что в озоновом слое Земли есть дыры? Так вот, еще тридцать лет назад их общая площадь составляла пятнадцать миллионов квадратных метров. А сейчас уже тридцать! Тридцать, ты понимаешь весь космический ужас этого числа? Совсем скоро наш озоновый слой превратится в дуршлаг, это приведет к глобальному потеплению, и я не могу с этим мириться!
После таких заявлений папа обычно громко хлопает входной дверью и уходит из дома. А мы с бабушкой ждем его к ужину. Но бывает, что и к ужину папа не возвращается. Что он делает и где ночует при этом, мы не знаем. И позвонить библиотекарше нам неудобно. А больше некому, ведь папа единственный зеленый в городе.
Но вернемся к нашим баранам. То есть курицам.
Это что курица? спросила бабушка. А кто ее будет убивать и ощипывать?
Никто ее не будет убивать, сказал папа. Это подарок Вилке на день рождения. Домашний питомец, понятно?
Непонятно, сказала бабушка.
А я сказала:
Но я хотела кота!
Котов на птицефабрике не было, заявил папа и полез в холодильник. Мы будем завтракать? Я сегодня жутко голодный!
Ты что, украл ее с птицефабрики? удивилась я.
Не украл, а спас.
А почему она вся зеленая?
Я покрасил ее из аэрозоля. Случайно. Я им там все покрасил, а курица просто под струю попала. Как мы ее назовем?
Я посмотрела на бедную курицу. Она сидела в коробке, вжавшись в стенку, и тряслась.
Почему она не вылезает? Цып-цып-цып, я поманила курицу пальцем.
У нее агорафобия боязнь открытого пространства, заявил папа, откусывая кусок от батона. Они там знаешь в каких условиях живут? Только представь: всю жизнь это бедное создание провело в клетке не больше нашего телевизора! И вот результат, он красноречиво уставился на дрожащую курицу.
Я посмотрела на телевизор. Он у нас от старой дедушкиной машины малюсенький. Просто его никто, кроме бабушки, все равно не смотрит (она каждый день следит за политической картиной мира, особенно ее интересует Ближний Восток). Я представила себе мою бедную, бедную курицу в этом крошечном телевизоре. Ужас.
Но ничего, она скоро освоится и начнет нести яйца, сказал папа.
Давай назовем ее Васей, предложила я в честь кота.
Никого мы называть не будем, и яйца тоже никто нести не будет, сказала бабушка.
Почему? хором спросили мы с папой.
Потому что ты сегодня же вернешь ее обратно. Я не хочу, чтобы мой единственный сын сел в тюрьму из-за какой-то несчастной курицы. И вообще, хватит кусочничать!
Вот именно что несчастной! взвизгнул папа, пряча за спину батон. Смотрите, сколько страха и тоски в ее маленьких круглых глазах!
Мы с бабушкой опять посмотрели на курицу.
А, делайте что хотите, вдруг услышала я волшебные бабушкины слова. Услышала и как будто пироженку съела. Только убирать вы за ней сами будете.
Мы будем! Мы будем! радостно закричали мы с папой. Ты не волнуйся.
Но я подумала, что как-то подозрительно быстро бабушка сдалась. Обычно-то она непоколебимая.
Потом мы все вместе, включая Васю, сели завтракать. В честь дня рождения бабушка напекла булочек и сварила малиновый компот. А еще она подарила мне свой старый бюстгальтер.
Вечером я пойду отмечать день рождения в кафе. Одна! Вернее, без папы с бабушкой, но с девочками! Первый раз в жизни! Завтра подробно про все напишу.
PS: Я все-таки прожгла бабушкины панталоны. Но она не ругалась (у меня ведь ДР), заштопала их, надела и пошла в магазин. Все надеется опять встретить Элвиса. Или Николу Теслу она верит, что он тоже жив и изобрел perpetuum mobile (вечный двигатель).
Воскресенье, 4 июня
Правдивый факт дня: бесподобное притягивает бесподобное.
Однажды папа мне сказал:
Если когда-нибудь ты полетишь на самолете, обязательно возьми с собой страуса.
Зачем? спросила я. Я уже привыкла, что папа у меня необыкновенный, но все равно он не перестает меня удивлять.
Это будет твоей гарантией. Понимаешь, Вилка, статистическая вероятность того, что твой самолет разобьется, весьма мала. Тебя скорей задавит машина или покусает бешеный пес, и все-таки такая вероятность существует.
Звучит ужасно, правда? Особенно из уст собственного папы. Но вы не забывайте, что он у меня страховой агент, а у них специфический юмор довольно черный. Или скорее коричневый. Коричневый юмор это когда все думают, что человек шутит, а вообще-то он говорит на полном серьезе.
Есть теория, на полном серьезе продолжил папа, что в разбившемся самолете загрузка всегда меньше, чем обычно на этом рейсе. Люди опаздывают, заболевают, теряют билеты или просто вдруг отказываются от поездки.
Правда, что ли?
Даже есть такая поговорка, радостно кивает папа. «Если самолёт забит, значит, точно долетит»! Но проверить это никак не получается, такие данные авиакомпании обычно не разглашают.
А при чем здесь страус?
При всем! папа воздевает палец к потолку. Вероятность того, что страус погибнет, разбившись на самолете, равна почти нулю. Так что всегда бери его с собой, не прогадаешь.
Но у меня нет страуса.
Да? рассеянно переспрашивает па-па и, надев вместо своей бабушкину шляпу, уходит на работу.
Еще несколько дней после того разговора я не могла спать. Мне все мерещилось что-то, мерещилось. В основном это были разбивающиеся самолеты и бешеные псы, кусающие меня за ногу. Бабушка пела мне на ночь колыбельные, которые не помогали, а потом вышибала меня медвежьей дозой детского снотворного. Неизвестно, как долго бы все это тянулось, если бы однажды папа с видом заговорщика не преподнес мне страуса. Он купил его в «Детском мире». В страуса была встроена погремушка, а на этикетке написано: «Детям от 0 лет». Мне было шесть, но все равно это помогло. Кстати, я вам обещала рассказать про день рождения, так что слушайте.
Это было ужасно. Просто тихий ужас, а не веселая вечеринка в кругу подруг. А все опять из-за Пашки. Математическая вероятность того, что он найдет нас в том кафе, была даже меньше, чем у страуса в самолете. Но вы просто не знаете Пашку! И я его, оказывается, тоже не знала.