Дима подошел к Даше со спины и закрыл ей глаза ладонями. Она не узнала его рук и на долю секунды испугалась:
Ты чего подкрадываешься?
Я не подкрадываюсь, я собирался тебе звонить, смотрю, а ты тут сидишь. Ну что, куда пойдем? Гулять? На набережную? Он отряхнул ей плечи и капюшон. Ты не замерзла сидеть в сугробе? У тебя на плечах по килограмму снега.
Я не хочу нигде ходить, я ногу стерла.
Пойдем тогда ко мне смотреть «Ходячих мертвецов».
Ты один? спросила Даша.
Она побаивалась Тамару Ивановну и старалась пореже попадаться ей на глаза. Тамара Ивановна смотрела на всех так, будто заранее ждала от людей чего-то плохого. Даже когда она улыбалась и была приветливой, она как будто знала, на что действительно способен человек. Даше чудилось, что Тамаре Ивановне известно, как Даша украла из магазина шоколадку, как в первом классе соврала, что Пашот толкнул ее в лужу, и каким словом назвала саму Тамару Ивановну в недавнем разговоре с мамой.
Нет, конечно, я с тобой. Ну? Так мы идем? Или я тебя домой провожу?
Идем, ответила Даша. Ты мне только физику реши.
И алгебру, видимо, тоже. Решу, конечно. Куда деваться, когда встречаешься с гуманитарием!
Квартира была свободна. На кухонном столе лежала записка «Свари себе пельмени».
Пельменей хочешь? спросил Димка.
Может, позже.
Нет, ты сразу говори, чтобы я знал, сколько штук варить.
Тогда буду. Штук десять. И не в чайнике.
Не понял.
Это наш домашний прикол. Когда папа студентом был, они с другом в общаге, в своей комнате, варили пельмени в чайнике, чтобы не идти на общую кухню и ни с кем не делиться. Папа это не только рассказывал, но и показывал, натолкал пельменей в электрочайник, они там к чему-то прилипли Мама сильно потом ругалась.
Даша забралась с ногами на узкий кухонный диванчик и грела руки о чашку с чаем. В этом доме все пили самый простой чай, черный из пакетиков, как полагается со сладким, а не со всякими церемониями. Дома мама постоянно сидела на диетах, старалась не приносить в дом запретные продукты и ругалась, если их покупали Даша или папа. Даша тащила в дом шоколад тайком, хранила у себя в сумке и ела тоже тайком, в своей комнате. Папа иногда просил поделиться захомяченным.
Даша надкусила пряник и достала пакетик из чашки: передержала чай стал слишком крепким. Положила руку на живот: страх, пригревшись, засыпал и почти не шевелился. Можно было представить себе, что все в полном порядке. Как было раньше.
Что в школе? спросил Димка, бросая в кипяток пельмени.
Ничего нового, откликнулась Даша.
Вызывали?
Может, ты еще и электронный дневник посмотришь?
Да я так просто спросил, чего заводишься с полоборота? Сидишь грустная, нервная будто не рада, что увиделись.
Так я грустная или нервная?
Да не знаю я. Не такая, как обычно.
Наоборот, все как всегда. Это-то и достало. Каждый день одно и то же.
А я в Москву лечу на каникулах. Димка прям заулыбался.
На все каникулы? расстроилась Даша.
Наверное. Вначале конкурс. Это три дня, потому что три этапа и культурная программа. А потом мама договорилась, чтобы я на остаток каникул поехал к ее сестре. Чтобы не просто туда и обратно, а было время немного погулять. Я себе столько всего запланировал!
Даша вздохнула:
Я бы тоже хотела.
Ничего. Вот когда поступим
Ты-то точно поступишь.
Ага, щаз. Я упорно на тестах валюсь. Репетитор говорит, у меня нестандартное мышление. Я как тест вижу, так мозги сразу набекрень. Во будет прикол, если ты поступишь, а я нет.
Со второй попытки точно поступишь, ты же юный гений.
Димка был на месяц старше, но уже в одиннадцатом, потому что после первого класса перескочил сразу в третий, а с восьмого перешел учиться в гимназию, что неподалеку. Дашин папа преподавал там историю, и у Димки тоже (по истории у него было между уверенной тройкой и слабой четверкой).
В седьмом классе Даша тоже сдавала экзамены в гимназию. Родители настояли хотя бы попробовать. Поступить было сложно. Даша очень волновалась, недобрала два балла и не прошла. Наверное, отец мог бы помочь, договориться с кем надо, как все нормальные папы, но он не стал. Принципиально. Так нельзя: другие дети были лучше, ты плохо подготовилась остаешься в старой школе. Даша на отца почти не обиделась, а вот мама еще как (принципы дороже дочери) и не разговаривала с ним четыре дня.
А я, может быть, на зимние праздники уеду, сказала Даша. Мама предложила во Вьетнам на Новый год. Они с папой уже выбирают отель.
Так это же здорово!
Это, наверное, очень здорово, и я хочу поехать, я ни разу не была на море зимой. Из зимы в лето, ты только представь! Но я думала, мы вместе отметим. Вместе с тобой, Дим.
Тебя разве отпустили бы? Он усмехнулся.
Ты же сам говоришь: нет ничего невозможного для человека с интеллектом.
Родители предпочитали выпить в полночь по бокалу шампанского, поесть бутербродов с икрой и мандаринов и лечь спать, как в самую обычную ночь. Даша надеялась, что ей удастся незаметно вернуться домой поздно.
Димка поставил на стол две тарелки с пельменями:
Давай уже, ешь, человек с интеллектом.
Он заедал пельмени хлебом и шумно прихлебывал чай. Даша неохотно ковырялась в тарелке и в сотый раз разглядывала магниты на холодильнике. Вон тот, «Крестный отец», в прошлом году привезла из Италии Даша. Страх снова приподнял голову, и не только смотреть Димке в глаза, но и просто смотреть на него было сложно.
А кто еще в Москву едет? спросила Даша.
Егор Михалыч, это наш физик. Ну, еще Кира.
Кира, значит.
Вот только не надо начинать.
Я и не начинаю вовсе, сказала Даша и, не жуя, проглотила горячий пельмень. Я прикалываюсь вообще-то, не понял?
Серьезная глазастая Кира жила с Димкой в одном подъезде. Их мамы дружили, и Кира с Димкой тоже дружили с незапамятных времен. Даша не ревновала. Ревновать стыдно, Кира ей просто не нравилась. Она часто звонила Димке, Даша знала это, потому что время от времени на всякий случай проверяла его телефон и читала СМС. Пока там не было ничего подозрительного.
Кира едет с мамой. Ей там тоже что-то надо.
Да мне вообще-то без разницы. Ты лучше скажи: у твоей мамы сегодня есть тренировка?
Тамара Ивановна дважды в неделю ходила на восточные танцы и в дни занятий возвращалась поздно, когда Даша уже была у себя дома.
Нет, сегодня же среда.
Точно.
Димка поставил на стул ноутбук и включил очередную серию «Ходячих мертвецов». Даша, как обычно, забралась с ногами на диван и легла Димке на плечо. Было неудобно, даже очень неудобно. У Димки, оказывается, очень острое плечо. Даша потерлась об него щекой и сползла чуть ниже все равно неудобно. Легла головой к нему на колени. Димка положил руку ей на волосы и машинально гладил, как кошку.
Внутри все дрожало. Вроде как даже подпрыгивало.
Если замерзла, вон плед, не отрывая взгляда от экрана, сказал Димка.
Даша взяла оранжевый плед и, укрывшись, легла на то же место. Согреться не получалось, она словно мерзла внутри, а не снаружи. Даша снова налила себе чаю и, выпив половину чашки, села рядом с Димкой, закинув ноги ему на колени. Ноги быстро затекли. Даша почти не замечала, что происходит на экране, даже когда серия закончилась и Димка включил следующую.
Промелькнула невозможная мысль: сказать. Вот так просто: взять и сказать.
Кажется, я
Может быть, но это еще не точно, я
Как продолжить, Даша не знала. Потому что все сразу изменится. Скажет и все сразу станет другим, в следующую же секунду.
А если не сказать, все еще может решиться само собой. Сегодня, завтра или на этой неделе. Так бывает. Окажется, что все страхи напрасны, что она себе все напридумывала. Напридумывала какое хорошее слово. Даша читала, сильнее всего человек боится того, что никогда с ним не произойдет.
Она снова представила себе, как говорит: