Знаете, я плохо разбираюсь в искусстве. Боюсь, мое мнение будет не компетентным, попытался отмахнуться от лощеного типа Леон.
Профессор занимается исследованием человеческого мозга, и ему некогда обращать внимание на человеческую душу, попытался ему помочь Скорцени.
Напрасно вы так, Леон, напротив, именно Ваше мнение наиболее интересно, обволакивала своим шармом Кристина, кто, как не вы, может оценить, с точки зрения профессионала, суть этих работ?!
Боюсь, здесь нужен профессионал другого рода, упирался профессор.
Конечно, он мог высказаться, но понимал, что его позиция явно не соответствует общепринятым условностям. Глупость и ограниченность, выраженная в несуразной мазне и дешевых претензиях на некую идею вот что, по мнению Росси, висело на стенах этой галереи.
Ну, что ж, не будем мучить гостя, Амьен, сказала Кристина, тонко уловив момент.
Она уже собиралась увлечь своего спутника в сторону шампанского, но телефон подарил повод задержаться. Прочитав сообщение, она вновь обратила свое очарование на профессора:
Леон, а Вы слышали о новой акции «Я прощаю»? спросила она тоном, не предполагавшим возможности увильнуть от ответа.
Да, кажется, мне приходило нечто подобное, Росси несколько смутился от столь стремительного вторжения в его личность.
И что, неужели Вы до сих пор не присоединились к акции? спросила Кристина, изобразив удивленное разочарование. Лично я сразу поддержала, это именно то, что отличает нас, цивилизованных людей, от диких животных! разила профессора чужими изречениями хозяйка канала. Возможность участвовать в судьбе другого человека, прощать тех, кто причинил боль нам и нашим близким!
Вся компания уставилась на профессора, как будто он только что совершил нечто неприличное. Однако слепо бросаться в объятья социальных сетей Росси категорически не желал и начал обдумывать оправдание; в голову ничего достойного не приходило, неловкая пауза явно затягивалась, усугубляя положение.
Ситуацию спасло новое сообщение, присланное Кристине. Ознакомившись с содержанием, дама принялась увлеченно фотографировать себя на телефон.
Подруга хочет знать, как проходит мой вечер, обратившись к Леону, пояснила она.
Ну, думаю, нам стоит оставить профессора в покое, и, Леон, умоляю вас, не закрывайте свое сердце от мира, проникновенно высказала Кристина и увлекла своего спутника в сторону шампанского.
Не надо на меня так смотреть сказал Скорцени, заметив угрюмый взгляд профессора. В конце концов, ты сам просил меня об этом.
Я просил тебя о компании лучшего друга, а не об этом, уколол его в ответ Росси. Фабио, эта женщина только что размышляла о прощении и о том, что нас отличает от «диких животных», а секунду спустя она же фотографируется на телефон, чтобы похвастаться перед подругой! Я скажу тебе, как специалист: такое поведение я имею в виду хвастовство ничем не отличает ее от «диких животных»! раздраженно заявил Леон.
Эта женщина возглавляет крупнейший частный канал Германии «ИнтерМаийл», и ты не сыщешь во всей Вселенной более циничных существ, чем люди, занимающиеся телевидением и современным искусством, парировал Скорцени. А если тебе претит подобная публика, то мы можем пойти в ближайший ресторан, и ты, наконец, расскажешь мне, что происходит и куда делся тот рассудительный профессор, которого невозможно вывести из себя.
Хорошо, пошли отсюда, с облегчением согласился Росси.
Они уже подошли к входу как вдруг профессора пронзило увиденное! Это она, та самая девушка из облака! На ней было черное вечернее платье, но волосы, плечи это точно она! Девушка повернула голову, и профессор узнал ее. Паника накрыла его, словно цунами, это та журналистка, что приходила к нему в номер и на которую он накричал!
Леон бросился к выходу, увлекая за собой Скорцени. Не дай бог этот прохвост заметит! Он обязательно выдаст, начнет приставать с расспросами, и она узнает меня! Но было уже поздно от опытного глаза журналиста и законченного бабника не могла ускользнуть нервозная суета профессора.
Ты знаешь ее? спросил Скорцени, словно гончая, напавшая на след.
Кого ее? неуклюже отбивался Росси.
Эту девушку! Ты точно ее знаешь, старый прохвост! Вот в чем дело, вот почему ты бесишься, словно подросток, она тебе отказала! ликовал Скорцени. О чудо, наш старый профессор влюбился!
Хватит придумывать всякую ерунду! Да, я ее знаю, но мы виделись всего раз, и она мне не отказывала. Потому что я еще не выжил из ума и ничего ей не предлагал! Это тебя устраивает? категорично заявил Росси.
Оглядевшись, он понял, что побег удался, и можно не опасаться глупого идиота Фабио, который обязательно разыграл бы сцену в присутствии этих моральных ничтожеств, что собрались в галерее.
Однако любопытный друг вцепился в профессора мертвой хваткой.
Леон, ты можешь мне доверять, обещаю, я не расскажу твоей маме и не буду расспрашивать, о чем ты мечтаешь в ванной, зачастил Фабио. Но ты должен мне все рассказать! К счастью, поблизости есть одно уютное местечко, где мы сможем выпить и все подробно обсудить, уверенно распорядился Скорцени. Ты знаешь, я в таких делах профессионал!
Миновав пару кварталов, друзья устроились в небольшом ресторане, где интерьер был более уютным и настраивал на откровенные беседы.
Я сюда приехал отдохнуть и хотя бы на время забыть о работе, задумчиво произнес Росси. Но все время веду себя как подросток. Раздражаюсь по любому поводу, думаю о вещах, которые я не в силах изменить, и все время не могу найти себе места
Леон, это любовь, плохо скрывая сарказм, покачал головой Скорцени.
Нет, ты не понял, я все время думаю, причем зачастую это даже не критические размышления, а просто эмоции. Словно я сам себе пытаюсь что-то доказать, Леон говорил, не глядя на друга, словно с самим собой. А если ты про ту девчонку я наорал на нее, когда она пришла ко мне в номер за интервью. И теперь, естественно, как любой порядочный человек, я испытываю чувство вины. Хотя могу ли я называть себя порядочным человеком, даже извиниться не хватило духу. Вместо этого я сбежал, как трусливый недоумок, не способный ответить за свои слова. И вот видишь, опять. И так уже почти неделю, вздохнул профессор, а мне столько лет казалось, что я уже давно нашел себя и состоялся как личность.
Они засиделись допоздна в ресторане, размышляя о необходимости держать удары судьбы и не забывать наслаждаться прекрасными творениями жизни, что дарованы людям.
Глава 5
Ганс Швальдер был отстранен от работы в полиции уже неделю, и всю эту неделю он предпочитал алкогольную диету. Его рацион преимущественно состоял из пива и водки, которые он дегустировал в наиболее злачных местах Берлина.
И в этот раз Ганс нашел особенно зловонную дыру, пропитанную никотином, перегаром и расовыми предрассудками. Это был даже не бар, а скорее клуб, в котором собирались персонажи с характерными политическими взглядами. Большая часть посетителей имела внешность, отражающую убогий внутренний мир бритые головы и одежду, больше напоминающую униформу. Было видно, что многие из посетителей знакомы, а потому Швальдер сразу был замечен, и, по всей видимости, чужакам здесь не были рады.
Возможно, было бы благоразумней уйти сразу и продолжить алкогольную трапезу в другом месте, но благоразумие Швальдер призирал уже неделю. Он демонстративно уселся посередине барной стойки и скомандовал:
Бармен, водки!
Предпочитаете со льдом или с закуской? отозвался бармен, огромный татуированный детина с пышной бородой.
Швальдер за годы работы в полиции научился хорошо улавливать настроение собеседника и сразу распознал презрение, замаскированное под учтивость.