С чего он взял, что его отравили? И что в итоге значит «воскресить его»? Магией некроманта буквально поднять из мёртвых? Что за невидаль. А ещё: как я решу с Бартимеем? Мне что нужно будет идти с паломниками в лес, в такую сырость? Я, конечно бы мог, но если меня не возьмут? Он прокручивал эти и другие вопросы, которые задаст сейчас брату, когда они встретятся а вот уже и поворот к дворцу.
Завернув за угол, он увидел масштаб, флаги и кучу народа: стража, дворовые люди, лагманы, аристократы, нищие, лошади, собаки. Ладья конунга, гнилая и грязная уже прикачена по брёвнам ко двору, Фоирчерна уже одели в церемониальное платье и уложили в ладью и слуги теперь сносили к нему снаряжение и украшения: «Ну и куда ему столько?» Юфранору стало жалко сжигать и топить столько добра. Он огляделся в поисках Сайомона, но на глаза попался Вайартер и он пошёл к нему.
О, Юфранор, мой мальчик! Вайартер имел озабоченный, но неизменно доброжелательный вид; они обнялись. Какая трагедия!
Да! единственное чем нашёлся Юфранор. Он всё-таки не появлялся тут целый год, а ещё его озадачило некое отхождение от традиционной церемонии, а почему его уже уложили в ладью?
Да, совет постановил, что десятидневная подготовка это лишнее, да и тир в жертву больше не приносят, слава богам, да и нет больше рабов в стране, так ведь мой принц? Он очень приятно улыбнулся.
И что совет решил, когда планируется церемония?
Через два дня на третий, Вайартер, отвечая, ещё успевал приветствовать пришедших и принимать соболезнования.
Почему именно два дня?
А что тянуть? Все желающие успеют с ним проститься, а ждать делегацию из Аскедалы не вижу смысла: декан Вильхельм сам не явится, а откладывать церемонию ради пары жрецов это уже не по статусу для нас.
А разве он за три дня найдёт путь на тот свет? Церемонии ведь прописаны в книге конунгов. Видимо, не просто так.
Что за вздор, конечно, он найдёт путь, куда он денется! Я сейчас вспоминаю его последние дни, он видимо уже готовился к своему уходу, жаль, я не проявил должной чуткости
Вайартер, а где Сай?
Был утром, это он нашёл короля мёртвым.
А он в курсе твоего решения по церемонии?
Не моего, а совета; он в нём тоже состоит, как, между прочим, и ты.
Тут Юфранор пожал плечами, и разговор на этом кончился. Они продолжили стоять, приветствовать и принимать, уже не пересекаясь до обеда.
После скромного обеда с поднятием чарок, пир с поднятием кружек приберегли до непосредственно церемонии, Юфранор решил попытаться найти Бартимея и «решить» с ним, но только потому что пообещал брату, которого он ещё надеялся сегодня увидеть. Он пошёл сразу в рыбацкий посёлок, праздно шататься на площади в такой день, Бартимей бы не стал.
Бартимей проводник, не прикасался к рыбе, даром что жил в рыбацком посёлке: у его лачуги не было ни одной рыболовной снасти. Он выглядел как юродивый, возрастом от сорока до ста сорока не поймёшь; носил бороду, похожую на водоросли уляпанные вековой пылью и изъяснялся тоном приторным и притворным, в речах его можно было увязнуть как в паутине, что вкупе с его внешним видом производило опасное, до мурашек, впечатление, так что заводить с ним разговор мало кто решался, по крайней мере, у кого был выбор. Выбор был не у всех, и на этих людях он заработал себе странную репутацию: он уговаривал их пойти с ним в леса, назад в город возвращался один и так продолжалось уже долгое время, но стража его не трогала, видимо, также опасалась или запуганная запретами Вайартера, не рисковала лезть туда, где была смерть. Пользуясь этой неприкосновенностью, он кое-чем приторговывал и это тоже сходило ему с рук. Из всего этого неудивительно, что люди его боялись. Юфранор его тоже боялся, но по другим причинам и выдавать их он конечно не станет.
О, мой маленький принц! Завидев Юфранора, который, между прочим, был в морскую сажень ростом, отрывисто крикнул с крыльца своей избушки Бартимей, который, между прочим, был чуть не вполовину ниже него ростом. Его свита, состоящая из трёх мамаш, двух калек и молодой женщины, сидевших тут и там поблизости тут же заёрзала. Юфранор подошёл к дому, калеки принялись перед ним неуклюже раскланиваться, а Бартимей, покатываясь со смеху, стал их передразнивать.
Ну всё, всё! смутился Юфранор.
Да что с них взять с убогих вздохнул Бартимей, усаживаясь на своё место, примите соболезнования по поводу батюшки, какая трагедия, такой молодой, продолжил он уже с места.
Да, спасибо! Ты что сказал «молодой»? Ты, что ли, со мной паясничаешь? Издеваешься над моим горем?!
Что вы, нет, нет, нет, упасите боги! смутился теперь Бартимей. Я право даже и не знал, сколько ему было он такое производил впечатление, такой значительный был, ну, знаете в своём роде но тут Юфранор, не выдержав образ, улыбнулся и Бартимей понял, а-а, вот ведь подловили; ладно заслужил, принято. Ноуша, принеси нам вина, моя!
Вино ты допил вчера, дорогой, уже забыл? спарировала бархатным голосом молодая женщина, стоявшая в дверном проёме.
А что есть?
Женщина скрылась в проёме и вынесла через секунду наполовину полный бурдюк.
Берёзовица.
А кружки?
Ой нет, не надо, вмешался Юфранор, мне прошлого раза хватило.
Да это другая, это княжеская, с неё не понесёт, успокоил Бартимей и с вопрошающим жестом обратился обратно к Ноуше.
Ноуша оставила бурдюк и пошла за кружками. Свита, заворожённая действом, стояла по своим местам. Принеся кружки и отдав Бартимею, Ноуша встала рядом с ним и взглянула на Юфранора, он взглянул на неë и подкосился бы в коленях, если бы стоял; то что она была молода и прекрасна было общим местом и его таким не удивить: будто бы он не видел раньше талии, точёных рук, открытых плечей и надключичных ямок нет, у неё было кое-что ещё, у неё был мёртвый, скучающий, надменный, пронзающий душу взгляд, который возбуждал в нём жизнь и повергал её в руины. Он почувствовал, что давно уже не задавался вопросами о своём будущем и что внезапно захотел узнать ответ у неё, она похоже поняла это и стала пытать его своим взглядом, она начала медленно наклонять голову набок и, наблюдая, как он не может оторваться, стала расплываться в улыбке. Прединтимную связь эту разорвал Бартимей, встав между ними и протягивая принцу кружку княжеской браги, тот от неожиданности вздрогнул, Ноуша смеясь пошла обратно в хижину, серые мамаши потянулись за ней, а калеки так и остались заворожёнными.
Не обращай внимания, она просто дразнится.
Да я нет, вытирая со лба пот в этот студëный день, промямлил Юфранор.
Ну так что, чем обязан? Настоечки желаете? Уже закончилась?
А?! Я бы да, не успел ещё прийти в себя Юфранор. А у тебя есть?
Для вас найдётся, и предприимчиво улыбнулся.
Что-то кольнуло Юфранора: «надо же, найдётся у него». Он вдруг почувствовал некий изъян в бытности опийного наркомана. Снова. Впрочем, он знал, что в любой момент может завязать. Бартимей снова окликнул Ноушу:
Царица моя, принеси принцу флакон! и через паузу, всю шкатулку не надо, один только флакон.
Царица вынесла небольшой флакон из какого-то там стекла и вручила Юфранору. Юфранор принял флакон, расплатился какими-то монетами и засунул флакон в дорожную сумку через плечо (и откуда он её взял, он что был с ней всё это время?). Сделка приободрила всех троих, и даже калеки, один был без обеих рук, а другой без левой руки, плеча и вообще с пробелами слева, тоже зарядились от этой магии взаимовыгодного партнёрства. Юфранор уже почти не мог отвести взгляд от лица Ноуши, она, конечно, могла бы начать этим манипулировать: теребить пряди волос, смущаться или делать долгие глаза, но вместо этого открыто смеялась и, обращаясь к Бартимею:
А он интересный, Барти. Я ему нравлюсь, посмотрела Юфранору прямо в глаза и когда он опять замер, так это было просто, она резко, с издёвкой, с намерением испугать, выкатила свои.