Что это за человек?
Прошу вас, Роман Андреевич замялся Костя.
Здесь нет большевиков, напирал Горецкий. Кто рядом с Катей?
Костя сдался:
Великий князь Михаил Александрович.
Горецкий ощутил мягкий и тяжёлый удар по самолюбию. Не ревность, а именно удар по самолюбию: для ревности Горецкий был слишком уверен в своём превосходстве. Что ж, юная Катя Якутова и вправду оказалась такой же, как он: Катя тоже принимала от жизни только самое лучшее.
11
Ксения Алексеевна Стахеева понимала, что господин Мамедов ничем ей не угрожает как агент «Бранобеля», он на её стороне. И всё же чувствовала в нём какую-то опасность, а потому обращалась больше к Роману Андреевичу.
Эту дачу Иван Сергеевич построил для меня, когда Кеше исполнился годик, рассказывала Ксения Алексеевна. Здесь я провожу каждое лето. Я очень люблю нашу Россию, господа. Мне за границей неуютно. Даже языка французского я не выучила чем мне заниматься на Ривьере или в Париже?
Но сейчас вам и вправду лучше быть во Франции, возразил Горецкий.
Они сидели в полумраке гостиной на низких диванах. Медово светился китайский абажур настольной лампы. В открытые окна, качая занавеси, влетал прохладный ветерок с Камы. Откуда-то доносилось ночное пение лягушек.
Кешенька тоже считает, что мне надо уехать, грустно сказала Ксения Алексеевна. Он такой заботливый Но я не могу покинуть Отечество, пока здесь остаётся мой сын. А он жаждет сражаться с большевиками. Боже, они ведь ужасны, эти большевики! Они расстреливают людей!
А гдэ сэчас ваш сын? спросил Мамедов.
Он превратился в настоящего пирата. В Сарапуле он отнял у красных наш буксир, теперь плавает по Каме и нападает на корабли.
Зачем? спросил Мамедов.
Забирает те, которые принадлежат нам. Высаживает пассажиров перед Елабугой и приводит корабли сюда. Вы же видели, господа: за пристанью у него целый флот, будто он адмирал Нельсон! Кешенька хочет сохранить наше пароходство до того времени, когда армия наведёт порядок.
У вашего сына эст другие затоны кроме этого, в Сьвятом Клуче?
Не знаю, господа, беспомощно улыбнулась Ксения Алексеевна. Дела вёл Иван Сергеевич, мой покойный муж. Я не умею пользоваться деньгами.
Двадцать лет назад купец Иван Стахеев стал основным собственником общества «По Волге» самого первого российского пароходства.
«По Волге», «Кавказ и Меркурий» и «Самолёт» были триадой главных судокомпаний страны. К концу прошлого столетия «поволговские» пароходы устарели, и общество почти разорилось, однако упразднить столь славное предприятие было бы позором для купечества. Вот тогда и появился Иван Сергеевич. Обширный род Стахеевых разбогател на хлеботорговле; огромные стахеевские элеваторы словно рыцарские цитадели поднимались над крышами Бирска, Сарапула, Елабуги, Чистополя и Набережных Челнов. Иван Сергеевич выкупил долги пароходства «По Волге». А теперь сын спасал то, что осталось.
Капьитан Фаворский сообщил нам, что пры вашем сыне находится нэкий аньгличанин, продолжал допрос Мамедов. Кто он?
Наверное, друг, ответила Ксения Алексеевна. У Кеши много друзей.
Мамедов понял, что Ксения Алексеевна почему-то боится его.
Когда Ксения Алексеевна вышла отдать распоряжение о комнатах для ночлега, Горецкий наклонился к Хамзату Хадиевичу и прошептал:
Мамедов, вы не умеете говорить с дамами. А я умею.
Горецкому была симпатична эта милая и пикантная женщина. Разница в возрасте его не смущала. В Ксении Алексеевне он увидел глубокую и зрелую чувственность, обострённую одиночеством вдовы. Я не прочь прогуляться по вашему парку, сказал Роман, когда хозяйка вернулась. Не составите мне компанию, если ещё не слишком поздний час?
В тёмной аллее под ветерком с тополя на тополь перелетал высокий и таинственный шум. Под ногами чуть скрипел песок дорожки.
Можно пройтись до нашего святого источника, предложила Ксения Алексеевна. Помню, я провожала к нему отца Иоанна Кронштадтского
Я не религиозный человек, мягко отказался Роман. Но мне кажется, что и вы, Ксения Алексеевна, отнюдь не религиозны.
Почему же вы так решили? лукаво удивилась Ксения Алексеевна.
Потому что свою слабость люди прячут, а ваша всем очевидна.
В её слабости был явный призыв, и призыв к мужчине, а не к богу.
Вы мальчишка дерзкий, заметила Ксения Алексеевна.
Вы тоже ставили себе весьма высокие цели, улыбнулся Роман.
Ксения Алексеевна поняла намёк. Двадцать лет назад весь Петербург обсуждал две свадьбы: миллионщики Якутов и Стахеев женились на актрисах. Ксения Алексеевна принуждённо засмеялась. Да, современные капитаны уже не романтики, а циники, теперь это в моде. Однако Роман Горецкий ей нравился: высокий, красивый и опытный мужчина с твёрдой линией рта.
Я уже не та юная актриса, вздохнула Ксения Алексеевна.
Думаю, вы не изменились.
Горецкий был прав: ей по-прежнему хотелось быть желанной. Она одна и хороша собой, а положение в обществе у неё совсем не то, что было раньше, вряд ли кто осмелится её осудить. Летняя ночь такая тёплая, а мужчина такой самоуверенный И ничто никогда не повторится: ни юность, ни этот миг.
Горецкий осторожно взял её за плечо и склонился к лицу.
Давайте вернёмся, негромко пригласил он.
Возможно, пора прошептали полные губы Ксении Алексеевны.
Спальня находилась на втором этаже. Ксения Алексеевна бросила перед дверью веточку шиповника знак для горничной, что не надо входить или стучать. Тёмного времени им не хватило, и последний нежный вскрик слился с пением петухов на подворье. Потом Ксения Алексеевна затихла. Горецкий немного полежал и бережно высвободил руку из-под её головы. Воздух в спальне светился окно смотрело на раннее низкое солнце. Сдвинув тяжёлые кудрявые волосы Ксении Алексеевны, Горецкий поцеловал спящую женщину в тёплую щеку и выбрался из постели. Ему надо было спешить на пароход.
Лоцман Федя стоял на кормовом подзоре, измеряя уровень воды шестом-намёткой. Машина поднимала пары, и судно подрагивало. Мамедов встретил Горецкого в рубке. Штурвальный зевал в кулак.
Надеюсь, лубэзный, ночь прошла нэ напрасно? усмехнулся Мамедов.
Горецкий поглядел на берег, на парковую балюстраду под тополями.
У молодого Стахеева есть ещё и пароходная зимовка в десяти верстах выше по течению, ответил он. Наша баржа там. Захватить её мальчишку надоумил агент компании «Шелль». Компания пообещала купить у Стахеевых активы их пароходства, если Стахеев приведёт нашу баржу в Самару или Уфу. Путь в Самару перекрыли красные, а в Уфу мелководье. Мальчишка ждёт.
Мамедов недобро прищурился:
А как зовут агэнта «Шелль»? Дьжозеф Гольдинг?
12
Это «Межень», сказал Роман, глядя в бинокль. Мы опоздали.
Пароход красных, о котором сообщил капитан Фаворский, преграждая путь, стоял вдали прямо посреди блещущего створа. Из склонённой трубы «Межени» стелился лёгкий дымок машина работала вхолостую.
Бросил становое железо на перевале ходовой, определил лоцман Федя.
Романа раздражала народная лексика лоцманов. Неужели нельзя выучить общепринятые термины судоходства?
Отдал оба якоря, носовой и кормовой, и занял фарватер на его повороте от левого берега к правому, объяснил Горецкий Мамедову.
Друг, я нэ новичок на рэке, ответил Мамедов.
От солнца в рубке было жарко. Горецкий в бинокль долго изучал створ.
Судя по мачтам за кустами на косе, этот Стахеев собрал штук восемь разных барж. Его буксир там же: вижу торговый флаг компании на топе. А «Межень» караулит добычу возле выхода из акватории зимовки.
Сбавив обороты, «Русло» медленно приближался к «Межени».
Вскоре на «Межени» простучал пулемёт, и перед носом «Русла» взбурлила линия белых фонтанчиков. Красные приказывали остановиться.