Но я не уверен, что смогу засомневался опешивший я.
Не переживай, ободряюще веселился Мартин, главное, что ты должен помнить челюсть не твоя! Анестезии у меня, кстати, нет, так что
Я вопросительно посмотрел на своего восточного гостя. Он спешно закивал и уронил пару слезинок, видимо, для разгрузки нервной системы.
Мы согласны. Спасибо тебе большое!
Не за что! До встречи на том свете! засмеялась в ответ трубка.
Ты медик, Мартин. Ты не веришь в тот свет, попытался уколоть знакомого я.
Я и в бога раньше не верил, абсолютно в этот раз серьезно сказал дантист. Но сейчас очень хочу верить, что он вмешается и съест этот проклятый астероид, не дав ему долететь даже до Урана. И пусть он вас всех благословит и простит. Не только тебя то есть, а и соседа твоего тоже, что в чалме и с пульпитом.
Мустафа, наверное, был очень занят баюканьем в ладошках больной щеки и потому религиозного хамства не заметил.
Спасибо за помощь, Мартин! решил закругляться я, пока он не ляпнул ещё что-нибудь. Был очень рад тебя слышать.
Это взаимно! Пока. И телемост Германия Вьетнам отключился. Мустафа поднял на меня глаза:
Пойдём?
Да ты здесь сиди. Чего мы вместе попрёмся? резонно решил я, и, оставив его за старшего, отправился в квартиру Мартина. Я знал, где он хранит запасной ключ. Открыв дверь, я вошёл в тёмное помещение и нашарил справа на стене выключатель. Зажёгся свет, я прошёл внутрь квартиры и огляделся, пытаясь представить, где бы он мог хранить свой рабочий инструмент. Выбор пал на гостиную и комод в ней, стоявший вдоль правой стены. Я решительно подошёл к нему и открыл первый ящик. В нём лежала разная мелочёвка, какие-то проводки, пара старых батареек, ремешок от наручных часов, четыре монетки по одному евроценту и много ещё чего. Я задвинул его обратно и вытащил следующий. Ого! Во втором ящике лежало сложенным какое-то бельё и какие-то вещи. А сверху на всём этом лежал огромный силиконовый дилдо голубого цвета, с вибратором и кожаными ремешками. Мартин, Мартин Ладно, бог с ним. Я аккуратно задвинул ящичек обратно, стараясь ничего лишний раз руками не касаться. А вот в третьем меня ждала удача. Среди нескольких пар носков, скрученных в чёрные колобки, стояла заветная оцинкованная коробочка, внутри которой находились мини-орудия пыток, не иначе. Изогнутые клещи, старый скальпель, крохотное зеркальце на длинной стальной ножке, и много ещё чего страшного для простого обывателя с нормальной психикой.
Честно говоря, очень хотелось задержаться и как следует пошарить по закромам и шкафчикам покинутого соседского жилища. Один мой прошлый приятель говорил, что это явление называется «блуждающий мародёр». Якобы даже у самого приличного и благочестивого человека в свете сложившейся ситуации и при определённых обстоятельствах может возникнуть гнусное желание завладеть чем-то чужим и в долгосрочной перспективе бесполезным. В явлении этом, конечно же, нет ничего страшного. А вот поддаваться ли ему личное дело каждого. И я выбрал светлую сторону. Ха! Всегда хотел это сказать.
Спустившись к себе, я застал Мустафу на том же месте, где и оставил. Зрительно ничего не изменилось, разве что и без того грустные восточные глаза стали еще печальней. Он, не говоря ни слова, всё своё ожидание чуда вложил в вопросительный взгляд.
Нашёл, понял я его, сейчас дёрнем.
М-м-м, вроде как радостно промычал он.
Я открыл коробочку и ещё раз заглянул внутрь. Так, ну, пожалуй, вот эти широкие, изогнутые клещи должны идеально справиться с его, судя по положению ладони, шестёрочкой снизу. Взял их в руки держать удобно.
Давай я их сейчас вискарём протру для дезинфекции и начнём, предложил я, но Мустафа снова замычал и отрицательно замотал головой.
Харам, сглотнув и поморщившись, пояснил он.
О, блин А как быть тогда? Они ж у него неизвестно сколько там лежали и когда в последний раз дезинфекцию видели.
С мылом пойди помой, подсказал сириец.
А что? И правда. Почему бы и нет. И я отправился в ванную.
А у вас тоже бывает такое, что вы вспоминаете о чём-то закончившимся только тогда, когда это что-то становится нужно? Вот и сейчас я стоял и хлопал глазами на пустую мыльницу, вспоминая, что я снова забыл купить мыло. Но мозг очень быстро подсказал новое решение средство для мытья посуды. Какая разница, ведь правда? Давайте нарушать правила уже более масштабно. И вообще, я сейчас настолько бунтарь, что вот-вот на ноль делить начну.
Тщательно отдраив клещи губкой с дешёвым моющим с ароматом яблока и заглянув той же губкой во все интимные бороздки, я остался доволен результатом. Держись, мой ближневосточный друг, я иду!
Ну давай, открывай рот и покажи, где вава, сказал я соседу, когда вернулся в гостиную. Он подчинился. Мои расчеты меня не подвели шестёрка. Крупный потемневший зуб рос из воспалившейся и раздувшейся пунцовой десны, а из основания зуба виднелась полоска бледного гноя. Бедный мужик. Понятно, чего он две ночи не спал.
Вот дерьмо, Мустафа! А чего ты раньше не пришел?
Так не болело сильно! обиженно возопил сосед и снова выпустил пару слезинок, которые скатились по худым морщинистым щекам и разбились где-то внизу о седую щетину. Глаза его были уже близки к помешательству.
Сделаем так. Я сначала его просто придавлю и попробую покачать из стороны в сторону, попробуем как крепко он сидит. Хорошо? Мустафа закивал, его глаза вдруг наполнились ужасом и в воздухе запахло адреналином. Или ещё чем.
Ну-с, начнём. Я постарался максимально аккуратно зажать потемневший зуб в клещи. Вроде получилось, клещи не скользили. Теперь я попробовал его покачать. Зуб качался слабо, но качался! И тогда я решил покачать его сильнее. Я сосредоточился и стал медленно давить на зуб с разных сторон и вроде начало получаться, как вдруг случилось что-то ужасное и непредвиденное клещи сорвались с зуба, страшно клацнув сталью и ударив Мустафу в воспаленную десну напоследок. Бедный мужик взвился пустынным вихрем из под моих рук, снова схватился за щеку и быстро-быстро забормотал, мешая немецкую речь с арабскими ругательствами. Пришлось подождать какое-то время, пока сириец снова не начал мне доверять и не подпустил к себе. Я же в свою очередь пообещал, что впредь буду аккуратнее. Он снова открыл рот.
Новая попытка. Я опять зажал зуб в клещи, начинаю раскачивать. Мустафа сморщился. Я качаю сильнее, сосед стонет, а зуб, гад, не поддаётся. Окей, думаю я, и начинаю качать зуб с ещё большей амплитудой. Из десны потек гной, Мустафа обхватил мою ногу своими коленями и тоже больно сжал, орошая параллельно мои руки своими горючими слезами. И тут я вспомнил, что мне говорил Мартин насчет чужой челюсти, и резко взял зуб клещами на излом. Кость издала характерный треск, рот не забывающего поливать мои руки слезами сирийца наполнился гноем, кровью и слюной. Он скулил раненым питбулем не прерываясь, на одной ноте, в «до» второй октавы. И тогда я сделал резкий рывок вверх. Мустафа резко вскрикнул и застыл, вытаращив на меня выпученные от ужаса, злости и адской боли глаза. Я держал в руках клещи, между изогнутых дужек которых был безжизненно зажат потемневший и испортившийся мучитель моего замечательного геройского соседа. Сириец перевёл свой выпученный, обезумевший взгляд на зуб, сфокусировался на нём на мгновение, а затем обмяк на кресле, отпуская мою ногу. Синяк вокруг коленки точно будет. Хорошо, хоть не сломал.
Спустя пять минут вернувшийся к жизни Мустафа отправился в ванную выплюнуть изо рта всю гадость. Когда он вернулся, я ждал его с кусочком ваты и найденной в чехле от гитары маленькой стальной коробочкой для медиаторов, чтобы упаковать ему зуб с собой, как сувенир. Он снова сел на кресло и открыл рот. Я затолкал в образовавшуюся дырку, напоминающую лунку для гольфа, кусочек ваты, чтобы меньше сочилась кровь. Затем я протянул ему его зуб в коробочке.