Гости сели за стол и сдвинули кубки с хозяевами. Воины ели неспешно, дабы не опозорить князя. Не голодранцы они, с подарками приехали. Вышата достал суму и вручил хозяину золотой браслет, а его жене серьги. Подарки подешевле и вовсе разлетелись за считанные минуты. Женское население длинного дома расхватало гребни, платки и заколки, дивясь тонкой работе. Они и не догадывались, что все это начали в Новгороде делать, и князю Самославу обходилось почти даром. Раньше такое диво из южной Бургундии везли, а то и из самого Константинополя. Счастливый гомон, заполнивший дом эделинга, заставил того поморщиться, и Херидаг хлопнул ладонью по столу.
А ну, тихо! Ишь, раскудахтались, курицы!
Тетки хмуро посмотрели на него, но ничего не сказали. Не стали вождя перед гостями позорить. Свободные германские женщины не были бесправными рабынями, а строго наоборот, считались уважаемыми дамами, защищенными законами и обычаями. Так что за курицу и прилететь могло.
После положенных тостов, высказанных под похлебку и ячменную кашу, гости сыто откинулись на скамьях. Вечер будет долгим, потому что владыка саксонского рода позвал на пир уважаемых людей, которые понемногу подходили и занимали место за столом. Когда все изрядно захмелели, Вышата поинтересовался у хозяина:
А скажи мне, уважаемый Херидаг, а есть ли в ваших землях городок под названием Гамбург или что-то в этом роде?
Сакс поморщил лоб в умственном усилии, но ничего подходящего вспомнить не смог, в чем честно и признался.
Он должен быть где-то в устье реки Альстер, подсказал Вышата.
А! обрадовался вождь. Есть там деревенька. Только она никаким Гамбургом не называется.
А как она называется? полюбопытствовал Вышата.
Да никак она не называется, пожал плечами сакс. Деревня и деревня. Там род старого Сэппа живет. Они рыбу ловят и свиней пасут.
Можешь это место моему князю продать? поинтересовался Вышата. Устье реки на милю во все стороны.
Как это? удивился сакс. Землю продать? У нас земли не продают. Нет такого закона. Она роду принадлежит. Да и зачем она твоему князю? Земля там бросовая, болото болотом.
Времена меняются, и законы меняются, тонко намекнул Вышата. Франки вот уже давно землю в собственности имеют. Аллод называется. Ее и продать можно, и подарить, и детям своим оставить.
А сколько князь за ту землю даст? жадно спросил вождь.
Тридцать коров! торжественно ответил Вышата. Но заплатит солью. Сам понимаешь, если мы коров из своих земель сюда погоним, то они передохнут по дороге.
Тридцать две! азартно протянул руку сакс. Такое богатство за камыши и лягушек! А старого Сэппа он с той земли просто выгонит.
По рукам! ударил по его ладони Вышата. Жди соль до зимы. А по весне сюда княжеские люди придут. Надо, чтобы никакого Сэппа на той земле уже не было.
Тридцать две коровы! восторженно шептал Херидаг. Тридцать две коровы! Пойдем, мой друг, отметим это дело!
Тогда сначала купчую подпишешь, потянул его за локоть Вышата. Все честь по чести будет. На папирусе, как у франков.
Да я же писать не умею! удивился сакс.
Палец в чернилах испачкаешь и приложишь, успокоил его Вышата. И дюжина лучших людей из твоего рода тоже. Князь сказал, что те отпечатки у всех людей разные. Вот никогда бы не подумал. Забавно, правда?
***
Через две недели. Земли данов. Ангельн.
Что опять натворил этот беспутный пьяница? ярл Эйнар смотрел на Вышату с тем выражением лица, которое бывает у людей, мучимых зубной болью.
Он покрыл себя славой! торжественно заявил Вышата, не обращая внимания на домочадцев ярла, которые с детской непосредственностью обступили его и слушали, раскрыв рот. Датские земли это жуткое захолустье на самом краю земли. Новостей тут было так мало, что любой посторонний в деревне служил поводом для разговоров на целый месяц. А тут такое! Сигурда Рваное Ухо здесь знали, и знали очень хорошо. Настолько хорошо, что все вздохнули с облегчением, когда он во главе двух сотен разбойников и буянов ушел из этих земель навсегда. Отец, говорят, даже напился на радостях.
Да врешь ты всё! не поверил ярл.
Собери своих людей, почтенный Эйнар, важно сказал Вышата, ты будешь гордиться своим сыном.
О чем ты хочешь им сказать? прямо спросил ярл.
Не могу, прости, у меня приказ, твердо ответил Вышата. Только, когда соберутся все свободные мужи.
Если это злая шутка, и мой сын снова решил опозорить меня, ты вернешься домой по частям, сплюнул Эйнар. Он уже ничего сделать не мог. Это разговор слышали слишком многие, и побежали во все концы городка, разнося чудные вести.
Люди собрались быстро. Собственно, перед домом ярла вскоре стояли все, кто вообще мог ходить. И народ сгорал от любопытства. Вышата, одетый в яркую рубаху и нарядный плащ, важно залез на телегу.
Люди! начал он. Я пришел сюда из далеких земель, чтобы поведать вам о подвигах Сигурда, сына Эйнара.
Мы помним его подвиги! раздался глумливый голос в толпе. Вот счастье-то было, когда он ушел из наших земель. Мы тут богам жертвы принесли, думали, что король Хлотарь и его повесил.
Нет, Сигурд Эйнарсон жив и здоров, и шлет вам свой привет. А конунг Самослав шлет свой привет тебе, отважный ярл Эйнар. Он благодарит тебя за сына, который покрыл себя славой в бою с аварами.
Народ зашумел. Авары были далеко, но о них слышали. Они доходили даже до земель тюрингов, и пока победить их никто не смог.
Твой сын передает тебе подарок, благородный Эйнар! кричал Вышата, пытаясь перекрыть людской гул. Это богатый доспех, который он снял с убитого им аварского хана. Тудун Тоногой, которого сразил своей секирой твой отважный сын, водил в бой пять тысяч всадников. Вот его шлем, разбитый ударом топора!
Воины, что были с Вышатой, подняли вверх панцирь и шлем, показывая их толпе. Ярл Эйнар раздулся от важности, и гордо поглядывал на односельчан. Вы думали, мой сын бандит и пьяница? было написано на его самодовольной физиономии. А выкусите! Он у меня настоящий герой! Горожане с завистью смотрели на ярла, даже тот мужичок, что приносил жертвы богам, радуясь безвременной кончине местного хулигана.
Твой сын просил поместить этот шлем в Медовом Чертоге! продолжал Вышата, чтобы его отец мог гордиться им, когда будет пить со своими воинами. Как напоминание о том, что в том бою он убил не только хана, но и еще тридцать семь воинов.
Это был нокаут. На лице ярла расплылась глупая улыбка, а воины посмурнели. У них таких трофеев не было, и теперь им до самой смерти придется слушать хвастовство гордого отца.
Но и это еще не все! Вышата взял паузу, и победоносно осмотрел морально уничтоженных земляков героя. Конунг Самослав даровал Сигурду за его подвиги доспех ценой в тринадцать коров и одного теленка.
Сколько? Сколько? послышались крики со всех концов. Что это за доспех такой? Он из чистого золота что ли?
Тот доспех ни меч, ни копье не берет, важно пояснил Вышата. А делал его лучший мастер из земель франков целых полгода!
О-ох! в едином порыве выдохнула толпа. Полгода делал! Ни меч Ни копье А мы думали, Сигурд совсем пропащий, позор отца и матери!
Волей князя Самослава воин Сигурд Эйнарсон носит теперь имя Сигурд Ужас Авар, и никто теперь не назовет его Рваным Ухом.
Эй, посол! окрикнул Вышату молодой плечистый парень. А как к твоему конунгу на службу попасть, а? Я тоже себе такое имя хочу!
Да что там имя! небрежно бросил Вышата. Мой конунг дает слово, что любой из младших сыновей, кто к нему на службу придет, будет получать еду и жалование солью. А тот, кто отличится в битве, станет «могучим бондом» (6) и получит по три манса (7) доброй земли.
О-о-о! раздался гул над толпой. То тут, то там раздавалось: Куда идти-то надо? Где твоего конунга найти? Не пущу! Отстань дура! У нас свой хутор будет!