Тс-с-с! старик предупредительно приложил палец к губам.
Кузьмич понимающе кивнул и тихо прошепелявил:
Ты, етить-то Люсю, куда запропал-то? Ждать тебя, етить, уж мочи не было. Вишь, он кивнул на бутылку, в один рыльник пришлось.
Кузьмич взял бутылку и протянул старику:
На-ка, етить-то, хлебни не чокаясь.
Старик взял бутылку и замер:
А чего? Хороним, что ль? Погодь, Зинка твоя, что ли Богу душу?!
Да етить то ту Зинку! отмахнулся Кузьмич. Она ж дуб переживёт! Пей давай! Кто-нить сегодня, один чёрт где-нить, да крякнул! А ты не тяни, помяни, в стопку душу-то!
Старик выпил:
Повеселее не мог что-нибудь выдумать?
А тебе, я гляжу, не навеселиться никак? сосед кивнул на дверь. Взбрело ж тебе свою в печь засунуть
А старик мотнул головой, То мы в прятки со старой вздумали сыграть.
В чего?!
Восемь! Девять! донеслось из-за дверей.
Старик вздрогнул и схватив все три бутылки стал карабкаться на чердак. Кузьмич собрал в охапку газету с закусью и испуганно полез вслед за стариком.
Десять! неожиданно громко выкрикнула старуха.
Нога Кузьмича тут-же соскользнула со ступени и он с грохотом покатился вниз.
Дверь распахнулась.
Ах ты, ирод! Пьянь блудливая! старуха склонилась над распластанным Кузьмичом, Нешто тебе повторять надо!? Погоди, я повторю сейчас! Ухват тока возьму! она скрылась за дверью.
Беги!! прошипел сверху старик. Убьёт!
Кузьмич с трудом поднялся на колени и пошатываясь, но довольно быстро, выполз во двор.
Где шлында эта?! в проёме появилась старуха с ухватом. Она посмотрела наверх и увидела торчащую с чердака голову старика.
Сховался? А ну-ка она поманила старика пальцем.
Тот осторожно стал спускаться.
Тока не трепи мне, что Кузьмич пустой пришёл! Давай спускай сюда всё.
Старик поднялся, прихватил бутылки и спустился окончательно.
И чего замер? Доставай соленья! Стоит он тут!
Старик в недоумении посмотрел на старуху. Та едва заметно улыбалась.
А щи, чего же?
Я что ж по-твоему, сегодня помирать собралась, что ли?
Они сидели за столом и каждый раз чокались.
Позади, то в одном, то в другом окне маячил несчастный Кузьмич.
Да зови уж, чего там. старуха махнула огурцом на вилке. Скомороха своего.
Это было другое, какое-то удивительное утро.
ГЛАВА 3
Сон
Сон мне намедни приснился
Слышь-ка, старая, чево говорю
Да ты жива ли, хоть?!
Старик подошёл к старухе, молча стоящей у стола. Заглянул через плечо. Перед ней стояла большая коробка.
Ты оглохла, что ль?!
Старуха вздрогнула:
Ошалел, ирод!
Я ж говорю тебе! Ты хоть реагируй, что ли!
Куды мне реагировать-то?
Старик хмуро взглянул на коробку:
Это чего?
Кузьмичу внук присламши. А он говорит, ему без надобности.
Вот же баба, ешь тя мухи с комарами! В коробке-то чего, говорю?!
Комбайн, говорит какой-то
Старик помолчал.
А ты пшеницу, что ль вздумала растить?
Ну тя к лешему, пень старый! КухОнный комбайн-то! Режет сам чистит, перемешиват
Старик сел за стол и прищурился:
Да ты никак, старая перемешивать разучилася?
Старуха подбоченилась:
Ты сон свой блудливый будешь рассказывать? Или ты ёрничать уселся?
А, да! старик стал сворачивать папироску. Сон-то! Будто мы с тобой вышли в поле, взялися за руки, да и полетели.
Старуха усмехнулась:
Бес в ребро, сон в руку. А ну-ка ступай за мной.
Куды это? старик поднялся и кряхтя вышел вслед за ней из избы.
Старуха взглянула на небо, послюнявила палец, проверила откуда ветер дует.
Дай-ка руку свою.
Старик взялся за сухую ладонь и тотчас оба взлетели высоко над землёй.
Едрить-то тебя, холера! завопил старик и свалился с кровати.
Старуха привстала на локте, глянула вниз:
Напужал ты меня, хрыч, господи.
Да бесовщина снится всякая. старик забрался на кровать, приобнял старуху.
ГЛАВА 4
Труба
Вот ведь зараза, совсем тянуть перестала! старуха вымела последнюю золу с пода печи и отставила помело в сторону. Слышь, старый! Ты когда последний раз трубу чистил?
Старик сидел на лавке у окна и усердно толок пестом зёрна в ступе.
Он, видите ли, не слышит. старуха повысила голос. А выпить моя плешь, случаем не хочет?
Ась? старик с весёлым удивлением замер.
Дымоход говорю, когда последний раз чистил? старуха сняла платок, прибрала волосы и повязала снова.
Рот старика чуть приоткрылся. С минуту он молча смотрел на старуху, словно та вдруг стала обратно молодой. Потом моргнул, тряхнул головой и видение рассыпалось.
Ну у тя и вопросы.
А я чегой-то просто и не припомню даже.
Да как же тебе припомнить, коли не было такова. старик усмехнулся.
От тя в корень-то! Гляньте-ка не него! старуха обратилась к иконкам в красном углу. Он ещё и усмехамши!
Вот же ж баба. дед покачал головой, опустил ступу на пол и достал папиросу. Тебе от меня-то что надобно?
Не тянет, говорю ж, совсем! И жара нет. А сколько на готовку уходит! Там же поди на стенках сажи, как лишайника на дубе! Подыми зад-то свой, да поди прочисти!
Старик раскурил папироску, задумчиво посмотрел в окно.
Помнится, батя мой осину жёг, чтоб сажа сгорела А дед, так просто дрова солил и угли.
Рука старухи медленно потянулась к ухвату:
Я те ведь знаю, где посолить
Старик испуганно отодвинулся:
Ты чего, старая? Ты не дури Мне почём знать, как их чистют?! Или что, по-твоему в могилу к бате залезть да спросить, как он это деламши?
В могилу надобности нет. старуха кивнула в печной угол. Возьмёшь тама щётку, залезешь на под, снизу пошкрябай. Потом я те гирьку дам. Залезешь на крышу, сверху ею и пробьёшь дымоход-то. Делов то.
Старик не мигая уставился на старуху.
Ты, старая пошла бы Да проспалась как следует, что ли?
Старуха молча прошла в угол, достала с полки жестяную щётку и небольшую круглую гирьку на длинной верёвке. Положила всё перед дедом:
Ты жрать любишь?
Кто ж не любит? буркнул он исподлобья взглянув на старуху.
Та наклонилась:
Так вот, причуда. Вычистишь, тады и сготовлю старуха сняла передник, повесила на крюк.
Старик молча наблюдал, как она подошла к рукомойнику, сполоснула руки и тщательно их вытерла.
А еже ли я сорвусь и ноги себе поломаю?
Ты как-то на пять годков подшился, а через пять часов сорвалси. Ничего, -пережила. старуха пересыпала из ступы отмолотые зёрна и взяв сито, стала просевать от шелухи:
Ты чего прилип-то? Я уж скоро в муку перетру, хлеб мне где печь?!
Ещё замесить надо. буркнул старик, взял жестяную щётку и побрёл к печи. Ведь жили как-то, едрёна вошь!
А вот чтоб не «как-то», а как все люди, не скули, а займись!
Старик кряхтя залез в печь. Скоро послышался громкий скрежет и тихий мат.
Старуха закончила просеивать, взяла мельницу и ссыпала зёрна на жернов.
Япона мать раскудрить твою черешню!!! старик отчаянно кашляя, выпал из печи и повернулся к старухе.
Она перекрестилась:
Рогов тока не хватает!
Весь чёрный от сажи, старик встал и споткнувшись о лоханку, покачиваясь пошёл к сеням.
А гирьку-то позабыл чево?
Старик вернулся за гирькой и с ненавистью посмотрел на старуху.
Ой, ухайдокает щас свою старую! старуха шутливо прикрылась руками.
Старик молча развернулся и скрылся в сенях. Старуха подошла к печи, чуть залезла, глянула:
А не трухляв пень-то! она чихнула, улыбнулась и принялась выгребать ошмётки золы.
Старик вышел из сарайки с длинной стремянкой. Приставил её к дому:
Ну, не приведи Господи. прошептал он и осторожно стал подниматься.
Очутившись наверху, он добрался до прибитой к крыше лестницы, которая вела к коньку. Моля Бога о том, чтобы прохудившаяся крыша под ним не провалилась, старик медленно подобрался наконец к трубе.
Сильный порыв ветра ударил в спину.
Сев верхом на охлупень, он перевёл дух и огляделся:
Ух, а красота-то кака, чтоб я сдох!
Етить-то ту Люсю, раздерить тя, напугал! услышал он позади себя и, вздрогнув, оглянулся.
За трубой сидел Кузьмич. Перед ним на аккуратно расстелянном полотенце, лежала бутылка самогона, огурцы и консервы со шпротами.