Скользнул взглядом по просторной и светлой комнате, в которой вплотную одна к одной стояло несколько душевых кабинок. Инстинктивно прислушался, шумит ли вода. И с облегчением выдохнул: здесь я один.
Дверь с тем же шипением затворилась. Я подошел к ближайшей кабинке и торопливо повесил чистые вещи на держатель, торчащий поблизости из стены. Непослушными пальцами потянул за дверную ручку. Заглянул внутрь. Душ, как душ.
Стянул с себя то, что осталось от моих штанов, и бросил эти лохмотья на пол. Вошел и закрыл за собой стеклянную дверцу.
Моргнул датчик движения, и стекло из прозрачного превратилось в матовое. Я прикоснулся к панели управления, и из распылителя полилась долгожданная вода.
Горячие капли упали на израненную кожу, и снова весь мир для меня наполнился болью. А как я хотел? Теперь у меня вся жизнь проходит через боль и преодоление. Даже душ. Пара секунд в прострации, и я потянулся к регулировке.
Еще немного, и кабина отозвалась на приказ, снижая температуру воды до прохладной. Теперь то что надо. Я подставил лицо под плотную пелену воды и выкрутил напор на максимум.
И прислушался к ощущению чистоты и свежести. Словно вся грязь рабского рынка, все его запахи под давлением смылись в канализацию. Жаль, от воспоминаний так легко не избавиться. Не смываются они даже самым сильным водяным потоком.
Потом поднял ладони, свел их вместе и набрал полную горсть воды. Поднес ко рту и одним махом выпил. А потом еще одну и еще.
Вода охладила голову и тело. И заглушила жажду. Мысли перестали напоминать вязкое марево, стали четкими и завершенными. И появлялись ровно с такой скоростью, чтобы осознать их и запомнить.
Я выдавил гель из держателя, намылился и принялся, невзирая на боль обожженной кожи, тереть свое тело. Смыть остатки всех запахов рынка и подвала вот чего мне сейчас хотелось больше всего на свете. Когда еще попаду в эту душевую? В моей каморке жалкое подобие душа с тонкой прерывающейся струйкой воды. И вместо гелей и шампуня недоразумение, отдаленно напоминающее мыло.
Когда я уже готов был выйти, обозримый мир вдруг принялся сужаться в одну небольшую точку. Свет померк. Почти как по пути сюда. На этот раз я сразу понял, что это не неполадки кабинки. С душевой все в порядке. А вот у меня с глазами проблема.
Я набрал полную грудь воздуха и закрыл глаза. Сосредоточился только на щекотке воды, с которой она пробегала по моему телу.
Когда на рынке у меня потемнело у меня в глазах, я решил, что это предвестник теплового удара. Когда мы с Лорой шли по коридору и я снова перестал видеть, я все еще надеялся, что это последствия перегрева.
Сейчас, под прохладными струями воды я остыл. О перегреве не может быть и речи. Но чернота снова поглотила меня.
Сердце бешено застучало. Признать, что сбывается мой самый большой страх потеря зрения, оказалось непросто. Но не в моих правилах прятаться от реального положения дел.
И сейчас оно было таким, что моя жизнь рассыпается на осколки. Сначала я потерял свободу и себя. А скоро потеряю способность к своему любимому делу.
Если случится чудо и я вернусь в Дэвиль, с таким зрением больше руль гравиболида мне не видать. В прямом и переносном смысле.
Грохотание шагов и гомон мужских голосов вывели меня из оцепенения. Я открыл глаза, и мир снова засиял яркими красками. Чернота на время отступила. Но я едва удержался на ногах, чтобы не сползти вниз по стеклянной стенке.
«Расклеиться сейчас как нельзя некстати», напомнил я себе.
Я прислушался и одновременно вспомнил о приказе не задерживаться. Сейчас пережду движуху в душевой и пойду назад. Может, повезет и Лора отвезет меня к другому лекарю?
Шума становилось больше. У вояк банный день сегодня?
Сквозь пелену воды до меня долетали унылые шутки и громкие смешки. Потом голоса затихли. Зашумела вода в других кабинках.
Надо возвращаться. Гнев Лоры будет непредсказуем, если я задержусь слишком надолго. И давать лишнего для него повода не хотелось. Я прислушался. Только шум воды и легкое пофыркивание. Дисциплинированные вояки рассредоточились по кабинкам. Я выключил воду, провел руками по волосам, отжимая лишнюю влагу, и открыл дверцу.
Набросил на плечи полотенце, выданное Лорой. До чего же оно мягкое. То, что надо моей ободранной шкуре.
На душе разом потеплело. Захотелось замереть и стоять вот так, не шелохнувшись. Прислушиваясь к давно забытым отголоскам нормальной жизни, в которых есть вот такие мягкие полотенца, не тревожащие израненное тело.
Я укутался в него поплотнее и неторопливыми нажатиями принялся высушивать им кожу.
Дверь снова открылась. Вошедший вояка скользнул по мне озадаченным взглядом и направился к освободившейся кабинке.
А я с неохотой скинул полотенце, переоделся в выданную Лорой одежду и вышел в коридор. Мое чутье времени скребло по нервам и говорило, что я катастрофически опаздываю.
Всего пять метров до лестничной площадки. Но их преодолеть я не успеваю.
Раб! Куда спешишь? голос толкает в спину.
Оглядываться не стал. По жеманным ноткам и характерному придыханию я и так понимаю, кто у меня за спиной. Тьяра.
По Лоре соскучился, да? не унимается нахалка. И по коридору летит двойной взрыв смеха.
А я замираю на месте и пытаюсь угадать, что им от меня надо. Мысли снова сбиваются в одну черную массу. Не поймать. Рано я радовался. Не посветлело у меня в голове еще ни на йоту.
Раб, стоять! На колени! грозный рык сестры Лоры заставляет сжаться. На миг я ему даже подчиняюсь. А потом срываюсь с места и, ускоряя шаг, двигаюсь к выходу.
«Лора в гравикаре четко им сказала, что меня не отдаст. И мне ничего другого не говорила. Значит, я могу их игнорировать».
Но игнорировать получается недолго. Едва я тянусь к датчику, открывающему дверь, как в спину прилетает удар. Несильный. Но для моей кожи сейчас любое прикосновение сродни касанию к обнаженному нерву.
Непослушный раб. Строптивый!
По коже разлетается всплеск боли, дезориентирующий еще больше, и я слышу, как распаляет себя Соня.
И глухой! Да, Беня? вторит подружке Тьяра.
Развернулся и подошел ко мне! опять Соня командует.
Мои мысли лихорадочно суетятся в поиске решения. Но голоса девиц сбивают, не дают сосредоточиться. А реагировать на их выпады быстро я все еще не в состоянии.
Совсем страх потерял, да, раб? Соня приближается.
Ее масляной жадный взгляд, кажется, оставляет грязные следы на коже, и мне хочется еще раз в душ.
У меня приказ Лоры не задерживаться, чувствую оправдывающиеся нотки в своем голосе и ненавижу себя за них.
Лора передумала, сверкнула оскалом брюнетка. И теперь ты идешь с нами.
Я и сам не замечаю, как несогласно мотаю головой. Но этим жестом вызываю у мерзавок еще один приступ смеха.
Выбирай, дорогуша, по-хорошему сам пойдешь? не отстает от Сони Тьяра и скользит по мне похотливым взглядом, пока он не останавливается на пахе.
Снова мотаю головой и оглядываюсь в сторону двери. Впервые за все время, появись Лора здесь, я буду ей рад.
Но ее нет. А девки наступают.
Тогда мы тебя отведем, хихикает Тьяра. Но это уже будет по-плохому. Потом не жалуйся.
Конечно, я бы мог их одной рукой размазать их по стенке. Но потом и меня самого ничего, кроме мучительной смерти, не ждет. И я перевожу взгляд на Соню.
Ее черные волосы растрепались, часть прядей приклеились к лицу. И глаза блестят. Как у неадеквата в период мании. Тьяра, в отличие от нее, выглядит более вменяемой. И осторожной. Лишь бросает на меня жадные взгляды и похихикивает. Оно и понятно. Она всего лишь подруга, а не сестра, у которой по-любому от Лоры будет индульгенция.
А я, глядя на этот цирк, не могу понять: это их самодеятельность или Лора и в самом деле натравила этих девиц на меня.