Знаменитая артистка, повторил за ней Даня. Я вызываю полицию. Хорошо, понял. Вызываю и жду тебя. Папа, я все понял.
Люди в синей форме как-то моментально и непонятно разделили огромную толпу абитуриентов и экзаменаторов на группы и рассадили по разным классам. Настя и Даня оказались вместе с ректором Серебрийским, тем загорелым дядькой, что приехал с несчастной Дольчиковой, Милой и членами приемной комиссии, которые не стали слушать, когда она читала про «скобки года». Настя время от времени вспоминала об этом как о чем-то пережитом давным-давно и тогда переставала дрожать мелкой собачьей дрожью.
Потом Даня ей сказал, чтоб не тряслась, и тогда она совсем перестала.
Все молчали и чего-то словно бы ждали. Загорелый дядька хмурился и посматривал на часы, как будто прикидывал, когда закончится некое досадное недоразумение, задержавшее его.
Вдруг дверь распахнулась. Все разом оглянулись. На пороге возник лохматый парень, обвел взглядом сидящих и стоящих и вскричал:
Игорь Маркович!.. Вы здесь, слава богу!
Чего тебе, Аллилуев?
А меня к вам послали! Я и пришел! Говорят, только вы знаете!
Чего знаю, Аллилуев?
Да чего дальше делать с засраками! Их опрашивают, отпускают, а никто не уходит. Все ждут. Кто списков, а кто не успел прослушаться хотят, чтобы новую дату объявили
Не части, Аллилуев, и так голова раскалывается! Сейчас я Пойдемте, что ли, Мария Григорьевна.
Та самая женщина из приемной комиссии, по слухам, гениальный педагог, махнула рукой:
Ступайте без меня, Игорь Маркович. Все равно мы сейчас ничего не решим!..
Засраки? тихонько возмутилась Настя. Неприличное слово отвлекло ее от ужасных переживаний. Это он про нас, про поступающих?! Да как он смеет!..
Даня Липницкий сбоку взглянул на нее.
Вообще это очень старая шутка. Засрак заслуженный работник культуры. В Советском Союзе давали такое звание, оно считалось почетным, но не очень. Сокращение, понимаешь?.. Этот тип так называет абитуриентов, шутит.
Тут Настя разобиделась. Почему он с ней разговаривает, словно она малоумная?..
А чего мы ждем, я не понимаю? с ходу заговорил кто-то, как только за ректором закрылась дверь. И сколько еще ждать?!
Ждем следственных действий, насколько я понимаю, ответила гениальная Мария Григорьевна с некоторым сарказмом. А уж дождемся ли и когда, одному богу ведомо.
Действий! Какие действия, когда в этих стенах, в этих
Священных, подсказала Мария Григорьевна.
Вот именно! Где бывал сам Вахтангов! И убийство!..
Тут заговорили все разом, словно им разрешили:
А я давно выносила на собрание, что выход на пожарную лестницу нужно заделать! Она же с пожарной лестницы упала!
Да с чего вы взяли!
А там больше падать неоткуда!
Светочка и не упала, ее убили, зарезали!.. Вон дети ее нашли зарезанную!
Все головы до единой как по команде повернулись к Насте и Дане.
Здрасте, пролепетала Настя и сделалась пунцовой.
Так Светочка зарезанная была или нет?!
Видите ли, начал Даня Липницкий обстоятельно, но договорить не успел.
Кто тут Морозова? Есть Морозова?
Это я! крикнула Настя. Я!..
Пойдемте со мной.
Настя кинулась за человеком в форме, даже не оглянувшись на своего сегодняшнего друга. Он ведь и правда как будто друг! Без него она бы пропала, совсем пропала во всей этой жути!
Про жуть молодые актрисы тоже писали в своих блогах, и Дольчикова писала. «Красиво до жути, до одури» так она описывала съемки в каком-то польском городе, то ли в Кракове, то ли в Варшаве. И еще мистически. «Мистически прекрасное место!»
И вдруг Насте стало так ее жалко, так жалко! Она заплакала бы, но тут из-за синей форменной спины полицейского посреди совершенно пустого и от этой пустоты странного коридора увидела собственную мать!..
Она-то что тут делает?!
Мать бросилась к ней, словно сто лет не видела, хотя расстались они утром и не самым лучшим образом: Настя требовала денег, а мать дала жалкую тыщу и клялась, что больше нету!..
Мать бросилась, обняла, прижала к себе, стала осыпать поцелуями ну точно как в программе, где одни идиоты ищут других идиотов и делают точно так же, если находят!
Настя, господи!.. Ты как?! Что случилось?! Почему ты мне сразу не позвонила?!
Мама, отстань от меня! Зачем ты приехала?!
Но ты ничего? Мать вгляделась в нее, опять обняла и прижала разбирает ее! Как ты все это пережила?!
Мам, езжай домой, а? прошипела Настя. Тут серьезные дела, ты что, не понимаешь?..
Вот именно, что серьезные, подтвердил высокий мужик, очень красивый, хоть и старый. Настя неожиданно на него засмотрелась. На кого-то он был похож из артистов, непонятно на кого.
Если понадобится моя помощь, всегда готов, продолжал мужик, обращаясь к Настиной матери. Мой тоже где-то здесь.
Липницкий там, человек в форме показал на экзаменационный класс. Морозовы, за мной пройдемте!
Так вот на кого он похож, красавец-то! На Даню!.. Должно быть, это и есть тот самый папа!
Пройдемте, пройдемте!..
Мать держала Настю, как маленькую, и та даже вырвать руку не успела все оглядывалась на красавца.
В кабинете с надписью «Посторонним В» сидели и стояли какие-то люди, в том числе и ректор Серебрийский.
Ну вот, сказал он, завидев Настю. Они и нашли с тем мальчишкой.
Другой человек в форме, что-то писавший на разлинованной бумаге, мельком взглянул, задержал взгляд, словно оценил Настю с головы до ног.
Ей стало не по себе. И эта дурацкая лямка все время сваливалась с плеча!.. Да еще живот голый
Вы что? спросил человек обидно. С пляжа, что ли?..
Настя оглянулась на мать. Та кивнула успокаивающе.
Почему с пляжа? промямлила Настя. Я в институт поступаю в этот
Ты гляди! удивился писавший. Ну, присаживайся, присаживайся!.. Паспорт давай, поступающая! И вы, мамаша! Вы же мамаша, да?
Мать протянула паспорт, словно он был у нее заранее заготовлен, а Настин куда-то запропастился. Она рылась в рюкзаке, встряхивала, переваливала на коленках, вынимала, засовывала обратно нет паспорта, и все тут!..
Украли? спросил облаченный в форму.
Насть, дай мне рюкзак, я найду, тихонько велела мать.
Настя сунула ей рюкзак, и о чудо! паспорт моментально нашелся.
Мистически, сказала бы Светлана Дольчикова, которую убили на балконе.
Зовут меня товарищ майор Мишаков, представился офицер и вздохнул. Я буду вести дело погибшей Дольчиковой. Все показания записываются по всей форме, так что не врать и не выдумывать чего не было!
Не собираюсь я выдумывать, пробормотала Настя.
Ты несовершеннолетняя, тут товарищ майор Мишаков заглянул в Настин паспорт, словно сверяясь, так что только в присутствии родителей. Мать у нас в наличии.
Он выпростал из пухлой папки несколько дополнительных разлинованных листов, вздохнул еще горше и сказал Насте:
Излагай.
Ну, мы пошли по лестнице, начала Настя, потому что она в ту сторону ушла, а никого не было, понимаете?.. И двери закрыты. Я хотела селфи сделать, а она, такая, ни за что. Ну, не накрашенная совсем, прямо белая, ужас. Я и подумала, сфоткаю потихоньку и выложу! А Даня все про книжку свою ныл, потому что она в книге расписалась, а он, такой, она же не Шолохов!.. А на четвертом этаже оказалось открыто, и мы вошли
Настя, перебила мать осторожно, ты рассказывай, пожалуйста, связно.
Мама, отстань от меня!..
Стало быть, вступил товарищ майор Мишаков, вы с Липницким отправились за Дольчиковой, чтобы ее сфотографировать, дошли до четвертого этажа, вышли на балкон и потом чего было?
Вот видишь, человеку понятно. Это тебе никогда ничего не понятно! запальчиво сказала Настя матери, и тут майор Мишаков улыбнулся. Улыбнулся он именно матери как-то особенно, по-дружески, словно давно и хорошо ее знал. Мать улыбнулась в ответ, и майор кивнул.
Ничего, ничего, сказал он, опять обращаясь именно к матери, обойдется.
Настя не поняла, о чем он говорит, и оскорбилась как он смеет улыбаться! Человека убили, знаменитую актрису, а он!.. Да еще это «обойдется»!