Предложение в силе, да, тренер? А я думала, что от страха запамятовал.
Перестроившись в левый ряд, делаю разворот и паркуюсь в кармашке. Ставлю байк на подножку и глушу двигатель.
Юдин медленно сползает с байка и неустойчиво встает на землю, взъерошивая волосы.
Снимаю шлем и, встряхнув гривой, спрашиваю:
Ну как, тренер? Живой? улыбаюсь.
Не уверен, дышит глубоко.
Слабак!
Это тебе не звезды считать! Но для первого раза ты был неплох, подмигиваю.
Ты так считаешь? улыбается Юдин.
Смотрю на его лицо: оно такое сейчас по-мальчишески озорное и наивное.
Ну-у, прохожусь по нему оценивающим взглядом, останавливаясь в области паха, джинсы сухие, не истерил, в обмороки не падал, на меня не лез. Держался вполне достойно.
Я спортсмен. Мы привыкли терпеть и бороться до конца. Как на счет тебя? Юдин смотрит так, что я чувствую себя проигравшей. Это выглядит спекуляцией, но меня не проймешь.
А я не спортсменка, смотрю твердо в глаза. Мне капучино.
Он хотел угостить меня кофе? Пусть угощает. А брать меня на понт не прокатит.
Ничего не сказав, Юдин идет к вагончику.
Делаю несколько глубоких вдохов.
Черт возьми, почему так трудно дышать?
Мне сложно с ним разговаривать, и я каждый раз выискиваю запасы своего яда в беседе с ним. С любым другим дерьмо из меня льется ведрами. С Юдиным мне приходится подбирать слова и бороться с собой. Потому что тело и мой рот противятся, а привычка работает исправно.
Поднимаю голову кверху и выискиваю ту самую летнюю троицу. Как он там сказал: Вега, Альтаир и?
Черт бы тебя побрал, Юдин!
Забираю у него стаканчик и с яростью делаю глоток. Он меня бесит своей правильностью и сдержанностью. Весь такой милый. А я стерва, да. Но у него получается. Черт возьми, у него получается добиваться своего и при этом доказывать мне, какая я стерва.