Этот пример я привожу для того, чтобы, с одной стороны, проиллюстрировать, как детский опыт влияет на формирование самонападающего поведения, а с другой стороны, показать, что в этой ситуации никто не виноват. К сожалению, очень часто бывает, что в семье что-то такое происходит (болезни, финансовые или жилищные проблемы, личные и парные кризисы родителей и другие неурядицы), из-за чего просто не остается достаточно ресурсов, чтобы вырастить малыша. И ему, как всем в этой семье, приходится как-то приспосабливаться к происходящему, чтобы жить. И одним из таких способов является удерживание эмоционального возбуждения (любого) и перенаправление его на себя. Это верно не только для агрессии (подробнее мы поговорим об этом во второй части книги), но в первую очередь это, конечно, о ней.
Формирование аутоагрессивного поведения в детстве происходит по 2 векторам: оно складывается, во-первых, из того, что делают с ребенком, а во-вторых, из того, что он сам делает с собой. Любое закрепившееся поведение это результат взаимодействия и «совместного творчества» организма и среды. Я использую слово «организм», чтоб подчеркнуть, что этот тезис верен не только для человека, но и для любого живого существа, а также то, что речь идет вовсе не о сознательной деятельности, а о стихийно возникающих реакциях тела и психики.
Первый вектор это воздействие родителей и близкого окружения на ребенка. Яркий пример такого воздействия реакции родителей на неожиданное падение чада. Попробуйте вспомнить прямо сейчас, как это было у вас. Малыш и мама идут по улице, он засматривается по сторонам, спотыкается, падает, плачет от боли и испуга. Что ему скажет мама? «Надо было под ноги смотреть!». Таким образом, ребенок узнает, что если тебе больно, если ты оступился, возможно, совершил ошибку, то ты не заслуживаешь поддержки, защиты и помощи, ты должен себя обвинять за то, что не досмотрел, потому что именно так поступает мама. А для ребенка то, что делает мама, верно. В результате формируется привычка нападать на себя, стыдя или обвиняя.
Приведу пример со словом «надо» из своего детства. Моя мама, молодой врач, точно знала, что мне надо, даже если я совсем не хотела это есть, этим заниматься или это носить. Она не замечала не только мое нежелание, но и свою усталость, а потому могла быть резкой и даже гневной, заплетая мне косички или кормя меня. Спорить с уставшей мамой было опасно, и я научилась терпеть и не чувствовать свое неудобство, потому что «надо», «полезно» или «вырастешь скажешь мне спасибо».
Еще одна иллюстрация, в которой я использую анекдот. Кобра убивает ядом 99 % своих жертв. «А почему не 100 %?» спрашивает папа кобры. Если я получала четверку, то очень часто слышала от своих родителей: «А почему не пять?». Любопытно, что за этим вопросом редко следовали разбор полетов, работа над ошибками и помощь мне в непонятной для меня теме. Обычно это была просто манифестация требований ко мне. Я должна была стать отличницей, а чтобы я лучше это усвоила, родители рассказывали мне о своих успехах в школе. Таким образом, ребенок учится требовать от себя больше и игнорировать свои реальные возможности. И я научилась.
Другая ситуация, которую я называю «сын маминой подруги»: родители сравнивают вас и ставят в пример какого-то персонажа, который якобы вас превосходит. Может быть, это соседский ребенок, брат или сестра или даже сам родитель в детстве, как в моем случае. И это всегда нелестное сравнение с кем-то не очень настоящим у вас нет возможности действительно помериться силами и удостовериться в его преимуществе. В будущем, игнорируя реальные обстоятельства, эти выросшие дети сравнивают себя с успешными людьми, включая блогеров и кинозвезд.
Мой последний в этом блоке пример будет о любящей семье. Ее члены стараются заботиться друг о друге и общем пространстве, а потому привычно удерживают естественные в близких отношениях раздражение, обиду, гнев, которые накапливаются, а затем в самый неожиданный момент выплескиваются на ребенка. Он разбил любимую чашку мамы или не убрался в комнате причиной может стать любая мелочь, которая сама по себе не вызвала бы такой яркой реакции, но кумулятивный эффект удерживаемой агрессии привел именно к ней. Мама сорвалась, ребенок плачет, мама извиняется Формируется нестабильная полярная ситуация, в которой ребенок, во-первых, перенимает аутоагрессивные паттерны родителей (верно терпеть и удерживать негатив, «быть хорошим»), а во-вторых, дополнительно учится удерживать свое возбуждение, чтобы не провоцировать срывы матери.
Я привела эти примеры для того, чтобы проиллюстрировать, что разнообразное самонападающее поведение формируется не только в выраженно агрессивной, атакующей среде дисфункциональной семьи оно может выработаться и в довольно любящей, «обычной» семье.
Рассмотрим второй вектор действия самого ребенка. Напомню, что детство это удивительный период, когда человек полностью зависит от других людей и у него не так уже много рычагов давления на них. Спектр чувств, которые ребенок испытывает к матери, чрезвычайно широк: от самой чистой и пламенной любви до жгучей ненависти, от искренней нежности до интенсивнейшей ярости. И широта этого спектра является следствием близости матери и ребенка и его полной от нее зависимости. Крик младенца это воплощение ярости, и обращен он к матери.
А теперь давайте представим ситуацию, в которой у ребенка нет возможности выражать свою агрессию в отношениях с родителями, в частности с матерью. Возможно, она сама очень боится ярких эмоций и старательно подавляет их в себе и, как следствие, в своем малыше. Возможно, она очень вспыльчивая и склонна атаковать, а потому проявлять агрессию в контакте с ней опасно. Возможно, для нее характерно избегающее поведение, и она оставляет ребенка, когда он недоволен. Возможно, она склонна отвлекать и закармливать малыша, когда тот злится или расстроен. Или комплекс из предложенных мною вариантов. Как в такой ситуации ребенок может оповестить мать о своем неудовольствии или даже недовольстве ею и ее действиями? Это оказывается невозможным, запрещенным или даже опасным. И ребенок точнее его психика находит решение: сделать себе плохо, таким образом выразить свою агрессию и сообщить матери, что что-то не так. К сожалению, обычно эти послания, зашифрованные в симптомах, разгадываются спустя лет тридцать в кабинете психотерапевта. Из детского бессилия ребенок, сам того не осознавая (это очень важный момент), начинает причинять себе вред.
Вернусь к своему примеру с «надо». Мне очень хорошо объяснили, как надо и не надо себя вести. В итоге, когда меня трехлетнюю кормили едой, которая мне была не по вкусу, я не выплевывала ее, а сидела с полным ртом, пока папа читал мне книжки, а мама (у нее редко хватало терпения на мое кормление) обычно ругалась, и я испуганно глотала. Мне этот пример нравится тем, что он наглядно иллюстрирует, как я, во-первых, отказывалась от агрессии и удерживала ее (выплюнуть), во-вторых, насколько было возможно, информировала родители о своем неудовольствии, в-третьих, все-таки сдавалась под натиском маминого гнева (с папой есть было вкуснее).
Аутоагрессия это, с одной стороны, способ ребенка хоть как-то выразить свои переживания, агрессию и сообщить о них родителям, а с другой стороны, это его посильный вклад в стабильность семейной системы. Вспомните пример про маленькую Дину, приведенный выше.
Или другой яркий пример. У родителей пятилетнего Левы кризис парных отношений, который проявляется в том, что они то шумно ругаются, то днями не разговаривают друг с другом, и не ясно, что страшнее когда дом сотрясается от криков или когда повисает давящая тишина. Лева замечает, что иногда он становится причиной скандалов, или ему кажется, что это именно он. И здесь я добавлю, что для маленьких детей очень естественно такое мировосприятие: считать себя причиной бед, происходящих с ними и их близкими, это способ спрятаться от бессилия что-то изменить. Я виноват в том, что происходит, я плохой, я могу себя наказать за это, я могу себя поменять, я могу пытаться быть лучше, послушнее, усидчивее И самое страшное иногда это срабатывает: ребенок начинает вести себя тише, у родителей меньше раздражителей, появляется ресурс на то, чтобы разрешить конфликт. Или это просто совпадение родители как-то сумели договориться, но ребенку может казаться, что это произошло благодаря его усилиям.