С занесенным над скрипкой смычком я замер, переводя дыхание, даже соображать стало тяжело. Странный, знакомый но словно давно позабытый запах от подбородника инструмента коснулся рецепторов, воспоминания, разбуженные ароматом духов, были призрачными, неуловимыми. Как будто я пытался вспомнить сон сюжеты которого невозможно описать словами.
Все же так просто: издать хотя бы какой-то звук Но я сопротивлялся. Я лишь стоял и таращился широко распахнутыми глазами перед собой, идущая откуда-то издалека музыка наполняла изнутри, она вливалась в уши, смешиваясь с нарастающим гулом, заволакивала журчащей пеленой все вокруг. Было трудно дышать, и что-то тяжелое давило на грудь, а тело уже было готово начать играть. Отдаться.
Но я сопротивлялся.
Говорят, у музыкантов особенное чувство времени потому что они предчувствуют будущее через несыгранные ноты, звучащие в голове. Прожить целую жизнь, умереть маленькой смертью через музыку Очередная идеализация, романтизация, причисление волшебных свойств явлениям, этими свойствами не обладающим.
Вынырнув из омута, я различил удивленные и выжидающие лица уставившихся на меня демонов-музыкантов. Чего они ждут?
Она была словно живая, и ее теплый корпус и дышащие линии блестящего дерева пели приятную, манящую, но слышную только мне мелодию. Они уговаривали, они умоляли меня Они звали меня.
Рука, державшая смычок, почти опустилась на открытую струну, и в ушах уже прозвучала несыгранная нота И тут же руки пронзила резкая боль, отчего я вмиг очнулся.
Передо мной, растворяясь в черной тени, промелькнули желтые глаза, и я ощутил мертвый холод внутри, холод, от которого не скрыться. Все исчезло мгновенно, и я, чувствуя нарастающую боль в кистях, сделал шаг вперед, осторожно положил скрипку и смычок на столик и вышел.
Никто меня не остановил.
8. Цена
Когда мне было пятнадцать, я уже точно знал, что хочу стать настоящим музыкантом. Успех опьянял даже если это толпа, собравшаяся послушать подростка с гитарой на площади Дам рядом с Королевским дворцом в центре Амстердама.
К тому времени я уже хорошо играл. Популярные мотивы, звучавшие по радио, я подбирал на слух, я мог изобразить чей угодно голос и зрителей не смущала ни моя неопрятная внешность, ни то, что я в какой-то момент мог резко сорваться с места и побежать, спасаясь от полиции, не всегда разрешавшей уличным музыкантам развлекать толпу.
Но с некоторыми патрульными я даже подружился. Правда, они постоянно шутили, что мне нужно посадить себе на плечо уличного рыжего кота и всем говорить, что я наркоман в реабилитации.
Я никогда не считал себя счастливчиком, но тот период удача сопутствовала мне с момента, как два незнакомца подарили мне настоящий легендарный акустический Гибсон, взамен старой, не держащей строй гитаре. Я едва не начал визжать от радости, я толком не рассмотрел их лиц я запомнил лишь два силуэта, подошедших ко мне, пока я спал в сквере на Марниксштраат, там, где стоит памятник в виде пальто, шляпы и скрипичного футляра без человека внутри.
Я встрепенулся, я сквозь сон понял, что они не навредят мне, а у лавки уже стояла новая гитара. У одного были длинные волосы и кошачьи зеленые глаза, у второго котелок и козлиная бородка Позже я начал думать, что их внешность я выдумал потому что ни разу больше никто, похожий на них, ко мне не подошел за все три месяца, что я играл на той гитаре.
Потом завистливые бродяги, чей хлеб я отбирал силой музыки, сломали мне обе руки в запястьях и едва не надели на голову сломанную гитару.
Тогда я, наконец, понял, что у всего есть своя цена и у успеха особенно.
Рука вновь кровоточила. Прошла неделя после происшествия в переулке, гематома от удавки почти прошла, распоротая ладонь уже не доставляла беспокойства До сегодняшнего вечера.
Зачем я послушался Кафца и взял в руки эту скрипку!
Я метался по пустому туалету в клубе, я открыл кран с холодной водой и засунул руку под ледяную струю. Багровая лужа растекалась по раковине, а я зажимал рану левой рукой, пытаясь прекратить кровотечение.
Откуда там столько крови?..
В глазах темнело. Я понимал, что творится что-то неладное, но задумываться не было сил. Если подождать, помутнение рассудка пройдет.
Главное, чтобы в туалет не заявились сопереживающие приятели.
Я часто пользовался тем, что демоны не задают лишних вопросов и с пониманием относятся к моей скрытности. Иногда мне казалось, что они принимают меня за кого-то другого На сей раз они явно переоценили мои возможности со скрипкой.
Я приложил бумажное полотенце, моментально пропитавшееся кровью, к ладони и посмотрел на себя в зеркало. На мгновение мне показалось, что светло-серые глаза сверкнули желтым Разыгравшееся воображение и эффект света.
Театральные декорации оказались слишком правдоподобными, было прискорбно поверить в мистику, которую мы собственноручно создали. Марионетка всего лишь играет, она должна помнить, что у сцены есть край, потолок подпирает купол неба, а солнце над головой лишь осветительные приборы.
Я затравленно оглядывался по сторонам, покидая здание, спеша добраться до дома но никаких теней и скрипок даже в самых темных углах и закоулках, естественно, не было.
9. Грей
Как только официантка подошла ко мне, я попросил американо и воду без газа. Я не был голоден, пусть и не ел со вчерашнего дня. Утром позвонил юрист, сказал что-то про завещание, но я не вникал в подробности, как всегда, слушая вполуха. Я согласился встретиться с ним в кофейне в Мидтауне, и сейчас в ожидании поглядывал на часы.
Я приехал раньше но не потому что не люблю опаздывать. Так я мог насладиться кофе в одиночестве.
Официантка, расставляя приборы, странно на меня поглядывала из-под опущенных ресниц, я не сразу понял, что она строит глазки. В ответ на ее улыбку я лишь дежурно поблагодарил, и отвел взгляд.
Я по привычке занял место с обзором в сторону входа. Звякнул колокольчик, в двери показался мистер Грей, неуклюже влетевший плечом в туго открывшуюся створку.
Доброе утро, мистер Райхенберг, поприветствовал он меня, поравнявшись со столиком.
Доброе утро, мистер Грей.
Рекс Грей много лет разгребал мои и не только бумажные дела, он был единственным, кто обращался ко мне по настоящему имени. По документам я по-прежнему был Виктор Майер с простой фамилией, присвоенной мне в приюте.
Он сел напротив, я тут же обернулся, нашел глазами официантку, оказавшуюся неподалеку на расстоянии слышимости.
Двойной эспрессо, пожалуйста, попросил я.
Мне не нужно было повышать голоса, она и так меня услышала. Моя чашка кофе на тот момент так и осталась нетронутой.
Спасибо, отозвался юрист и положил на стол кожаную папку, цепляясь взглядом за мои руки. Вы помните.
Я кивнул.
Должен же я знать, как вас задобрить, чтобы вы долго не мучили меня вопросами.
Грей хохотнул, по-прежнему не отрывая взгляда от моих кистей, лежащих на столе.
Что у вас с руками?
Так, недоразумение, небрежно бросил я, стараясь ответить как можно естественней. Ничего страшного.
Грей вздохнул. Наверное, он думает, что я вены резал Или по пьяни со сцены на концерте свалился.
Как только ему подали кофе, он расстегнул папку тремя отточенными движениями.
Я ощущал пристальный взгляд официантки в затылок.
Мне стало известно, что вы приобрели старинный музыкальный инструмент начала восемнадцатого века, и
Я издал страдальческий стон, уронив голову на подставленную руку, закрыв лицо.
Истолковав по-своему мою реакцию, мистер Грей продолжал:
вы знаете, что в мои обязанности входит ведение учета всех ваших финансовых операций во избежание различного рода инцидентов. Мне все равно, на что вы тратите свои деньги, он внимательно посмотрел мне в глаза, стараясь понять, слушаю ли я его. Однако то, какой именно инструмент вы приобрели, вызвало у меня недоумение.