Горный взлетел орёл ввысь,
Под ним склоны неслись
Седою головую тряс, и слабый волос креп,
Из тончайшего белого шёлка в суровую нитку КРЕП,
Исчезали мозоли, тупились шипицы,
Пришпорив уколы завистливой спицы,
Снимается порчь по мельчайшей крупице,
Развязаны шаманские узлы ленты наузы
Орлу легка добыча, взятая с рывка, пике полёта,
Зажали когти, крепко держат свои мечты, свои надежды.
Как луна убывает на грани убыльных фаз,
Так болезнь от больного отступала в сей раз,
Больных лечит Кавказ!
Старуха с косою казалась младою сейчас,
Пал безбрачья венец, расплелась
И струится живая волна золотистого льна,
Молодая опять, сил полна,
Заиграло в груди молоко,
На тончайший муслин капли молозива слил сосок,
За витком виток
Покатились по слинки в поток года вспять
Молодость догонять.
Кровь к щекам,
Распрямилась в плечах,
Разогнулась спина
И в очах ясен свет,
Голова ясна,
Голос звонок опять,
Губы шепчут одно:
«Обернись, время, вспять,
Забери горстку старостных лет,
Отойди лиходей, дай пожить,
Дай ещё полюбить и желанною быть,
Унеси рекой леты, наговоры, клеветы,
Опущение матки, растяжки от схватки,
Зуб желтизну, ногтей ломоту,
Костную старость,
Худых карманов пустоту
Скоморошьи фигнюшки, папиломок висюшки,
Грибные наросты,
Робость, несмелость, языка онемелость,
Бубенчики шута
Звенела долго клевета, лианою вилась,
Да сорвалась висла, сдалась,
Снимая, порчи понесла назад окуднице:
Обвисанье груди, бородавки, угри,
Слова путаные, скрутки путами,
Дряблость, кожные складки,
В делах неполадки,
Желудиную порчь от желудка прочь,
Аппетитом в ночь
Пусть свинья жадно жрёт от пуза,
Объедается для прироста,
Ей не всё ли равно,
Хоть пирог, а хоть порчь,
Принесённая к дому с погоста
А мне быть молодой!
Омываюсь живою водою слов,
С меня моется сало свиное,
Тают до шкварок
Подбородки матроны, в дорогах препоны,
Глаза прячут завистницы,
Локти грызут льстецы,
Подруги лживые, глупцы»
Эти «балаболки» неспроста свои морочили уста.
Ожерельем рябиновых бус,
Нитка на нитке,
Платье старухи в кровавой пропитке,
Иглою пронизан весь куст,
Шипица щиплется
Вышивала наряд рукодельницей,
Нарядилась ещё в красных девицах,
Горький ягод вкус время вспять понесло,
Снят хомут из напущенных снов,
Оморочек, могильных крестов
Монотонно шагает весло по воде из слов,
Мой плывёт челнок, волна колышет шатл,
Лопати спешат.
И магия звучит там, где ключница бьёт ключи,
Отворяет замки ворожей,
БЬЮТ КОЛОКОЛА!
Колокольная грусть, медная
Плачет колокол, слёзно звучит
Гаснет порчь,
Онемело молчит морокунчародей,
Насторожен и тих, что не выпустит более он шептуна,
Не напустит бзик, шипуна,
Лишь уста ведуна
Языком филигранно гоняют слова,
Как ножи на точиле,
Резцы заточили на чёрного колдуна.
Сник, совсем скорчился, скрючился лик,
Чёрная бабочка, встав на крыло, в горло воткнула клык,
Заострил свой нос вырей-порчельник.
Отшепчу, я у старости вас отшепчу,
Снова жизни поставив свечу, стариков лечу.
Моя кустода, первая, последняя,
И снова первая надстрочная кода!
Великая Яга костыль в ступе толчёт,
Дыля топчет, набойкою шпилька стучит,
Топочет отчит,
И старухина ступа печёт,
Как алхимика тигель кипит,
Плавя метал, стенка прочна на накал,
Нагрев, обжиг, сушку
Порчь выжигает старушка.
Её дом субурган.
Хоть и мал монолит, в нём живёт и старуха творит:
Диких трав фимиам в слов начёт,