Лишь изредка тишину нарушали мелодичные трели жаворонков.
Эх, дождичка бы сейчас, досадливо проговорил Харитон.
Островки берез с обвисшими ветвями, на которых уже подернулись желтизной листья, мощные стволы и раскидистые кроны дубов и вязов закрывали слева часть посевов от палящего солнца.
Это поле досталось ему от отца, а тому от деда. Сколько лет мужчины их семьи пахали и сеяли здесь! Когда деда не стало, этот кусок земли обрабатывал отец. От собранного урожая зависела судьба семьи.
И он, Харитон Кириенко, невзирая ни на что, с самого детства за работу брался во всю ширину плеч и со всего размаха рук. Так жили его отец, деды и прадеды; до скончания века крестьянин стремился к лучшей доле: пахал, сеял, убирал урожаи, растил детей до тех пор, пока у него были силы и земля.
Но не так просто проходила крестьянская жизнь, ведь после оплаты различных податей иногда приходилось выживать, довольствуясь вареной картошкой, горбушкой ржаного хлеба и безвкусной похлебкой из редьки или крапивы. Затрудняли выживание природные катаклизмы и неурожаи
В страду он приезжал домой, только чтобы уснуть на несколько часов. Затем поднимался с первыми лучами солнца и снова спешил на свое поле. Он не жаловался на жизнь и не завидовал никому. Он знал: как поработаешь, такой достаток и будет в доме.
Харитон мог бы работать и больше, тем самым мог бы сделать свою жизнь лучше но где работать? Свободной земли-то нет! Ему, как и другим казакам, помимо пашни, хотелось иметь и выпасы для скота, и луг с участком леса для покоса. Но вся земля в округе поделена между казачьим старшиной и помещиками. Идти просить у них значит попасть в крепость, а это не дай бог.
Он слез с коня, забросил повод и валкой походкой, разминая затекшие ноги, не спеша прошелся по краю своей делянки, осматривая наливающиеся зерном колоски.
Оглянулся на шум: с окраины леса вышла лошадь, впряженная в телегу. Это прибыл Федор Сковпень. Рядом с ним на телеге сидел его старший сын. Максим парень умный, видный, пятнадцатый год уже пошел. За их спинами маячил и младший сынок Федора Антон. Телега остановилась у соседней деляны.
Происхождение свое Федор вел из рода старообрядцев, на селе за глаза его называли богомолом. Он был человеком скрытным, но однажды разоткровенничался и поведал Харитону историю своей семьи.
За веру свою праведную родичи Федора натерпелись не дай бог! Гоняли их по всей России, пока они не спрятались в Полесье. Выжили, несмотря на все горести, и от веры своей старой не отступили. За те муки и слезы господь помог им. Его дед после указа Екатерины II «О позволении раскольникам выходить и селиться в России» перебрался из глухомани белорусского полесья в Дареевск. Выкупил у Миклашевского участок земли, построил хату, занялся землепашеством и крестьянскими заботами.
Федору удавалось поддерживать свое хозяйство еще и ремеслом: он делал из дерева на продажу ложки, чашки, веретена, ушаты, кадки, лопаты и многое другое, в чем нуждались односельчане. Его семья, как деды и прадеды, продолжала жить по древнему благочестию, обособленно, не так, как казаки или крестьяне; в церковь никто из семьи не ходил.
Он был настоящим наследником истинной, благочестивой веры.
Детей глава семейства воспитывал в строгости, порой граничившей с жестокостью, и за малейшие шалости наказывал. А в свободное от работы время заставлял их читать церковные книги, присматривал, чтобы не отлынивали, а потом внимательно слушал пересказ прочитанного. Как-то раз младший Антошка, читая «Жития святых», нечаянно заснул. И, конечно же, от отцовских глаз это не ускользнуло. Враз на колени мальца и в угол.
Бог в помощь! издали крикнул Федор. Как рожь табе? полюбопытствовал он.
Так вроде ничего Даст бог, уродится. Я худшего ожидал, Харитон подошел к семейству поближе.
Пошто это так случилось, что мы с тобою нонче именно здесь встретились? ехидно сощурился Федор и стал костлявой рукой вытирать пот с лица. Так, видно, богу угодно?
Не пойму я тебя, что здесь такого? рассердился Харитон, а Федор пристально на него посмотрел и неприязненно спросил:
Як что? Ты по каким делам приехал?
Был он невысоким, худым, с сутулой спиной; лицо в легких рябинах от оспы, но они не делали его внешность безобразной: козлиная бородка скрывала часть изъяна.
Федор не сводил недоброго взгляда с Харитона, и потому тот резко ответил:
Надел свой поглядеть хотел, он еще раз обеспокоенно поглядел вдаль, туда, где наливалась зерном рожь. А вообще это не твоего ума дело.
Я вот тебя давно увидеть хотел, да все случая не выпадало, сморщенное лицо Федора стало вдруг подергиваться. Он раздраженно и вызывающе осведомился: Ты зачем нашу межу сломал, табе что, земли мало? Вон та березка как раз на меже стояла, а таперь на твою сторону смотрит. Не стыдно табе?
Харитон не ожидал такого поворота событий и от неожиданности растерялся, неловко завертел шеей, вспотел и бегающими глазами глянул в сторону поля, но промолчал, вспомнив, что был весной такой грех. Когда пахал поле, то действительно по ошибке! заехал плугом на межу, и теперь граница почти на три вершка переместилась в сторону соседа, уменьшив его надел.
Федор разгладил седую бороду, покачал лысой головой, блестевшей от пота в лучах заходящего солнца, и посмотрел на сыновей, которые сидели на телеге и уплетали вареную картошку.
Вот, сынки, до чего корысть доводит чужую землицу норовят урвать. И бога не боятся.
На кой черт мне твоя земля нужна, у меня своя есть, хоть и малый клин, зато свой, покраснев и смутившись, как ребенок, застигнутый в шалости, проговорил Харитон, стыдясь, что запамятовал и не восстановил межу. Следующей весной сам запахивай межу, если жаба давит.
Ох-хо-хо, тяжело протянул Федор, трясясь скрюченными плечами. Я табе всегда уважал, ты же не хапуга какой-то там. Ты сильный и правды не боишься, всегда все прямо говоришь. Вот и я табе сегодня все прямо сказал, хочется, чтобы по совести было, а землицы-то у табе поболее моей будет раза в два.
Тень враждебности пробежала по лицу Харитона, он нарочно отвернулся от собеседника, опустил голову, сгорбившись, как под тяжелой ношей, и посмотрел на выжженную солнцем землю. Его душу разрывала тяжкая вина.
Может, я и виноват, но злого умысла у меня не было, выпрямившись во весь рост и выпятив грудь, громко сказал Харитон. А насчет того, что земли у меня больше, так у меня и сыновей больше. Ты не переживай сильно, после дележа сравняются доли наших детей.
Федор, поставив перед собой палку, оперся подбородком на лежащие сверху кисти рук и испытующе искоса поглядел на соседа. Заметив, что у Харитона от волнения побагровела шея, понял, что тот признал вину. Закряхтев, Федор перекрестился:
Прости господи! он вздохнул полной грудью и почувствовал в душе покой, гнев и злость испарились. Тяжело опираясь на палку, подошел к Харитону и, будто не было прежнего разлада, завел разговор о погоде, которая вечно мешает его задумкам: Больше месяца пролетело, а дождя как не было, так и нет. В низине да ближе к лесу пашня влажная все зелено и колос добрый, а вот на пригорке дрянь зерно, жалтеть начало.
Жмурясь от закатных солнечных лучей, он с тревогой осматривал поле.
У меня тоже, тяжело вздохнул Харитон. Дождя надо. Если сено не уродилось, так хоть соломой скотину зимой сохранить.
О-хо-хо, о дожде и думать нечего. Вон как солнце жжет, с огорчением отметил Федор. Каждый год, черт возьми, чаго-нибудь да случится: то высушит, то зальет. Одно божье наказание.
Прошлое лето тоже засушливым было, урожай плохой собрали, часть семян на муку помололи. Как селяне этот год жить будут? развел руками Харитон.