Утром третьего со времени нашего прихода дня мы откушали уже готовое блюдо. Нам пора было собираться в обратную дорогу. Свои планы алтайцы нам не раскрыли. Щедрые, гостеприимные добытчики снабдили нас весомой долей вяленого, копчёного мяса, которую мы разложили по своим рюкзакам. Ещё я загорелся вынести с собой трофейные рога; так жаль было их оставлять, алтайцы охотно подарили и их. Володя отговаривал меня от этой несерьёзной затеи, соизмерив тяжесть пополнившихся рюкзаков и сложностей, ожидавших на обратном пути. Действительно, нам с новым грузом желательно было без огрехов миновать территорию заповедника. Да и мало ли других ситуаций может возникнуть. К тому же начавшийся накануне моросящий дождь превратился незаметно в сильный и лил всю ночь как из ведра. На наше счастье, уже засветло прекратился. Импровизированную коптильню спас брезент, мы отсиделись под натянутым пологом, а вот тропа размокла и стала скользкой. Распрощавшись с охотниками, двинулись после сытного завтрака в путь. И всё-таки я потащил рога, водрузив их поверх рюкзака. Первые несколько сотен метров мне дались относительно легко. Но Володя, тем не менее, далеко вырвался вперёд. Несколько раз останавливался, поджидая меня. Проблема ещё была в том, что подъём в гору был крутой и скользкий. Несколько раз я падал на колени, разодрав их в кровь. Рога падали на землю. Один раз больно ударили по голове. Через километр я не выдержал, хотя до перевала уже было рукой подать. Понял, что не донесу. «Они меня, нет, нас обоих, погубят», согласился я. Скрепя сердце и «со слезами на глазах» положил их возле большого камня. Интересно, кто-то увидел их потом? Может, они украшают стену чьей-то квартиры? Или до сих пор подпирают тот камень на склоне перевала? Что же не судьба!
Уже по известному нам маршруту шагалось легко, если не считать раскисшую тропу. Тем более дорога домой кажется всегда легче таёжный балаганчик в кедровом урочище стал для нас пусть и временным, но домом. Спуск с перевала также давался нелегко с потяжелевшей поклажей за спиной. Приходилось руками цепляться за корни, ветки и порой в буквальном смысле съезжать по уклону. Миновав крутые откосы и перейдя в более пологий спуск, помня об осторожности, мы сошли с тропы. Собаки вновь были на поводках. На сей раз нам не то чтобы кто-то встретился, но мы даже не услышали никаких голосов. Возле промежуточной егерской избушки мы были уже в полдень. После нас здесь никто так и не был. Это успокоило и придало уверенности. Обошлись небольшим костерком, чтобы вскипятить только чай, перекусили сухим, но калорийным и сытным пайком копчёным мясом, показавшимся нам деликатесом.
Мы уже предвкушали прибытие в лагерь, завистливые вздохи и взгляды Игоря в ответ на наши рассказы. Усталости не чувствовалось и до незначительной преграды, которую таковой не считали, реки Камга дошли незаметно. Никаких опасений по поводу возможных злоключений в голове и быть не могло: всё шло удачно, и это нас несколько расслабило.
Подойдя к тому месту, где мы переходили реку, не узнали его. Не узнали и саму реку. Проливной дождь, хлеставший всю ночь, наполнил все ручьи, большие и малые реки мутной водой; камни, по которым мы перескакивали, скрылись под мощными клокочущими бурунами. Камга превратилась в грозную, бушующую реку, похожую на свирепого извивающегося и рычащего зверя, которого пытаются загнать в клетку. Переходить вброд было бы безумством: с тяжёлыми рюкзаками, с собаками снесёт запросто, и последствия непредсказуемы. Хоть и не широка стремнина, но без потерь не пересечь.
Ха-ха-ха! засмеялся я. Вот тебе и скоро дома будем! Сейчас либо на перевал выше подниматься надо, либо ждать, когда вода спадёт. Что выбираем? А, Володя?
Давай вверх немного пройдём, посмотрим, может, что-то подходящее для переправы найдём, ответил напарник. Да она любое бревно сметёт. Смотри, какая вода. Но что-то делать надо. Пошли.
Прошли уже полкилометра вдоль реки, но подходящего, а главное, более или менее безопасного, варианта не находилось. Перспектива вымокнуть и разбиться о камни под действием мощного потока не прельщала. Сбросив ношу, присели отдохнуть и подумать. Может быть, одновременно эта мысль пришла нам обоим в голову, потому что многозначительно посмотрели друг на друга, но я первым крикнул:
Есть идея! Мы её перепрыгнем при помощи шеста.
Точно, точно. Вполне реально. Три-три с половиной метра, наверное, удастся перепрыгнуть. Только, как собак перекинуть? поддержал Володя.
Свяжем два поводка. Надеюсь, хватит. И перетащим их по одной. Другого выхода нет.
Вырубили шест из черёмухи: гибкий и крепкий, правда, не очень ровный. Ещё прошлись по берегу в поисках лучшей площадки и узкого места. Окончательно определившись, решили потренироваться в прыжках на суше. Что-то более или менее сносное получилось с пятой попытки. Первым пошёл Володя. Разбежался, оттолкнулся. Почти удачно приземлился, чуть-чуть не долетев до противоположного берега: ногами плюхнулся в воду, ударившись о камни. Но успел выскочить, потеряв при этом шест унесло. Ура! Есть почин!
Володя скорчил болезненную гримасу и стал снимать сапоги. Задрав штанину на правой ноге, показал уже расплывшийся багровый синяк.
Как нога? Не сломал? спросил я.
Нога цела, только ушиб.
Приготовил ещё пару шестов. Немного разгрузив от крупных вещей рюкзаки, я успешно перекидал их на другой берег. Ружьё, завёрнутое в спальник, тоже отправилось следом. Предстояло, пожалуй, самое сложное это переправить собак. Первой ждало испытание Ладу. Прицепив связку поводков к ошейнику и подтянув его, чтобы не соскользнул, другим концом, привязанным к шесту, подал Володе. Обошлось без особых нюансов. Одним рывком Володя буквально выдернул её из воды. Аза, увидев, что сотворили мы с её сестрицей, не давалась в руки, чтоб прицепить поводок. Она и в спокойной ситуации в воду шла неохотно, а сейчас, смекнув, что и ей предстоит то же самое, отбегала от меня. Применив некоторое усердие, кое-как «обуздал» её. Поскольку Аза была по комплекции погрузнее Лады, не обошлось без затруднений: она чуть дольше барахталась в воде, пока Володе удалось её вытащить. На берегу она чихала и кашляла, трясла ушами, шаталась, как пьяная, досталось бедной собачке. На этом берегу из наших вещей уже ничего не осталось, всё переправили. Осталось дело за мной. Я разбежался, с ходу уперев шест в дно, прыгнул. Но когда я уже завис над рекой, шест начал терять опору, соскользнул с камня и меня плавно начало кренить наискось к берегу вдоль течения, и я с лёту плюхнулся прямо в стремнину. Моё разгорячённое тело сразу пронзила её холодная свежесть. Но опасность таилась в другом. Бурное течение подхватило меня, ударило о большой, наполовину торчащий из воды камень и всем речным напором придавило к нему спиной. Не знаю, как я выглядел со стороны, но, думаю, что похож был, наверное, на лягушонка, беспомощно барахтавшегося всеми четырьмя лапами, пытаясь за что-то зацепиться или наоборот оттолкнуться, лишь бы выпрыгнуть из бушующей стихии. Может быть, моему спутнику тоже так показалось, потому что в пылу «борьбы за живучесть», как когда-то на службе на учебных корабельных тренировках, я мельком заметил на Володином лице не ужас от случившегося, а едва скрываемую ироничную улыбочку. Он озабоченно метался по берегу в поисках шеста и кричал что-то успокаивающее. Возможно, на меня это подействовало ободряюще. Хоть я и ощутил себя одним из двух борцов, сошедшихся в неравной схватке, но в данном случае слабым борцом был я. А сильный борец стихия, она мощным течением сдавливала мне грудь и била струями по лицу, пытаясь залить глотку водой и ослепить меня. Но я сопротивлялся, как мог. Нащупав опору на дне, раскинув руки, осторожно стал передвигаться вдоль камня, приближаясь к берегу. Тут и Володя подоспел, протянул какую-то корягу. Я крепко ухватился за неё, и он одним рывком вытянул меня на берег. Теперь мой спаситель, уже не сдерживаясь, откровенно захохотал, упав спиной на землю, задрыгал руками и ногами, наверное, изображая меня. К удивлению, я несильно расстроился из-за неудачного прыжка, тем более что самое неприятное было уже позади Володин смех заразил и меня. Возможно, это была обыкновенная эмоциональная разрядка от стресса. Главное мы все на другом берегу, слегка помятые, но целые. Это было большой радостью. К счастью, у Володи спички оказались не подмоченные через некоторое время уже разгорался костёр и от развешенной вокруг него одежды уже исходил лёгкий парок.