но Степанов зачем-то подпевал, подхихикивал.
Через месяц Изабелла угодила в психбольницу,
где диагностировали у неё тяжкий нервный срыв,
Степанов стал комсоргом факультета ненадолго.
Жизнь часто подбрасывает нам "бумеранги".
В разгаре девяностых случилось Степанову
приехать на машиностроительный завод в Нерюнгри,
к тому времени национальное самосознание якутов
выросло будто на дрожжах никшни, русский!
В автобусе Степанову никто не соизволил отвечать,
а директор завода поведал горькую историю про то,
как приходится ему брать на завод только нацкадры,
которые ничего не умеют и не хотят работать.
Смотрел Степанов на всё это дивное безобразие
из окна гостиницы "Холбон", и думал о том,
что всё неправильное в мире всегда наказуемо
посмеялись, сломали жизнь, сподличали в юности,
а потом позволили обиженным сесть себе на холку.
А с газетного листа улыбалась ему некая Черпыкова,
может статься, именно она, та самая Изабелла,
растолстевшая до неузнаваемости "жрица любви",
надменная чиновница из местной администрации,
занимавшаяся в Нерюнгри бартером угля на продукты.
И что-то подсказывало загрустившему Степанову
Семья моей прабабушки Ксении Дмитриевны Зориной. Снято в конце 20-х годов у дома в Зеленьково Бельского уезда. Сама она сидит слева, Справа сидит Глеб Ильич Зорин, между супругами его сын Коля от первого брака. Коля проживёт недолго.
ФОТО. Справа сверху стоит моя бабушка Вера Ивановна, дочь от первого мужа Н.И.Моторина (он арестован и выслан), справа бабушкин брат по отцу Вася, заметна его хромота. Васю убьют партизаны в 1942-м, опасаясь за то, что Вася, работавший у немцев по заданию горкома партии, расскажет про то, что партизаны в оккупацию вытворяли на самом деле
Тайна рыжей миледи
Драма в четырёх частях с эпилогом
1.
Общежитие института народного хозяйства
в середине восьмидесятых годов прошлого века
считалось в студенческом городке Хабаровска
тем самым настоящим «гнездом разврата»,
про которые так много, обстоятельно и со вкусом
написано в Библии сущая Гоморра или Содом.
Прописано было в зловещей «общаге номер семь»
восемьсот душ женского пола разного возраста,
а вот мужского пола числилось всего единиц сто,
из которых половина перманентно отсутствовала.
«Зловещая» сказано автором не для красного словца,
виделось нечто мрачное и даже порочное
в самом облике грязной пятиэтажки без балконов,
затаившейся под сенью огромных тополей
в окружении десятка общежитий местного политеха,
переполненных до отказа «королями тестостерона».
Однако строгая мораль в те наивные времена
не позволяла вволю разгуляться промискуитету.
Власть принадлежала лицам старшего поколения,
навек прославившегося пуританскими нравами,
само слово «секс» находилось тогда под запретом,
а половая связь считалась запредельным грехом.
Но древо жизни бурно зеленело, особенно весной,
когда народ справлял нужды по окрестным кустам,
запасшись дешёвым вином и крадеными одеялами.
Степанов жил в седьмом общежитии третий год,
делил комнату с отслужившими армию ребятами,
зарабатывавшими на кусок хлеба самостоятельно.
Чеченец Ширвани вышибал пьяных из ресторана,
Стромыгин охранял по ночам столовую в аэропорту,
Константин из Сочи ремонтировал автомашины,
а Вовка Овсов таксовал, приторговывая водкой.
По вечерам жарили картошку, играли в футбол,
хаживали в гости к знакомым первокурсницам,
ездили с ними на пикники, целовались, то-сё.
Так, дружба и секс без особых обязательств.
У Вовки Овсова с девушками как-то не ладилось.
Происходил Вовка из глухой деревни на Сахалине,
рассказ «Лошадиная фамилия» Чехова не читал,
служил срочную шофёром при штабе округа,
но городским манерам так толком и не выучился.
Он краснел как свёкла, смущался, что-то лепетал,
выдавая при общении с дамами такие ляпы,
что сразу становился мишенью для насмешек.
Учение давалось таксисту Овсову с трудом.
Вовка натурально испытывал физические муки,
конспектируя Маркса, Энгельса и Ленина,
но зато обожал умничать, вставляя в чужую беседу
заумные пассажи неопределённого свойства
пытался показаться настоящим интеллектуалом.
Хотя Степанову исполнилось всего восемнадцать,
он знал природу и слабости сельского человека,
понимал, как невероятно трудно бедолаге Овсову
вписаться в столь желанный для него светлый мир,
видел воочию Вовкино упорство и трудолюбие
за год они понемногу сошлись, ходили в столовку,
Вовка подсказывал Степанову житейские лайфхаки,
Степанов растолковывал таксисту политэкономию.
Так и жили до поры и до времени, пока однажды
не поведал Вовка Степанову страшную тайну.
2.
Невеликий секрет, что кое-кто из девчонок в общаге
подрабатывал в те времена проституцией
посигналит таксист хитрым образом под окнами,
выскакивает девчонка, садится в машину,
где и вступает, суконно говоря, в половую связь.
Таксист курит, клиент отдыхает, деньга капает.
Вовка стал таксовать по ночам не так уж давно,
со временем притёрся, стал своим среди «бомбил»,
испробовал нехитрую схему наживы и обалдел.
На сигнал прыгнула к нему в салон кудрявая Оксана
из той самой комнаты, где они часто гостевали.
Понятное дело, оба сделали вид, будто незнакомы,
отвёз-привёз, кто его, таксиста, о чём-то спрашивает?
Тайна ела Овсова поедом, распирала и жгла изнутри.
Степанов поверил рассказу таксиста безоговорочно,
он работал вахтёром в общежитии, многое видел,
теперь пазл складывался ах, Оксана, Оксана,
вылитая миледи-Терехова из «Трёх мушкетёров»
Всё хи-хи да ха-ха, дескать, идёт в соседнюю общагу,
с земляками пообщаться, выпить-потанцевать, а сама?
Отныне тайна переселилась на язык Степанова.
Он всегда относился к чужому сексу с пониманием,
надо так надо, любовь-морковь и всё такое.
Много раз приходилось ему засыпать под вздохи,
доносящиеся с кровати напротив се ля ви,
соседи приводили безотказных и смелых девиц,
которых явно возбуждали полусонные зрители.
Но то был секс по согласию, трах не за деньги.
А если за деньги, то что же тогда получалось?
Получалась грязь хотя здесь тоже как посмотреть.
Вроде бы никто никого не принуждал, дело личное.
Каждый волен жить так, как ему вздумается.
Нет, ничего не укладывалось в голове Степанова.
Чёрт бы с мотивами поведения падшей Оксаны,
каждая шалава расскажет свою слезливую историю,
поплачется о том, как она докатилась до этакого.
Всех их жалко, всех их можно понять зла судьба.
Образовалась проблема совсем иного свойства
поведение Оксаны не вписывалось в «облико морале»,
которого придерживались знакомые Степанова,
брезгливо относившиеся к вопросам проституции.
Общение с парией представлялось им немыслимым,
а умолчать об этом Степанов не мог не простили бы.
Хитрюга Овсов неспроста слил Оксану Степанову,
он умыл руки и при любом разборе выходил чистеньким,
да, знал, но ведь сказал же кому-то, не смолчал.
Ситуация усугублялась ещё и тем обстоятельством,
что Степанова избрали председателем студбытсовета.
Была в те времена такая странная должность,
на которую назначали лояльных ректорату студентов.
Степанову полагалось надзирать за поведением,
наводить порядок в общежитии «железной рукой».
Степанов сколотил студенческий оперативный отряд,
повёл борьбу с царившими бардаком и пьянством.
Ректор счёл курящих дам «социальной опасностью»,
поэтому Степанов ежемесячно писал представления
на отчисление из института особо оголтелых девиц.
Ах, как приятно было Степанову в восемнадцать лет
вознестись так высоко, паря в небе легко и сладко!