Риша Кашапова
Вот бы лето не кончалось
Бабуля
Светало. Далеко-далеко, за лесом, поднималось солнце, раскрашивая небо розовыми красками, и полоска света, сочившегося через окно, стелилась по деревянному полу. Был бы кот дома, он бы обязательно улёгся здесь, чтобы погреться. Но у него были и более важные дела, хорошо, если вернётся поесть.
Голубые ситцевые занавески, уже старенькие и выцветшие, но чисто постиранные, покачивались от слабого ветра и рисовали причудливые узоры из теней. Тихонько тикали большие часы на стене, а сломанная кукушка лишь молчаливо осматривала комнату. Это раньше она куковала чуть не каждый час Да и когда было это «раньше»? Дети ещё маленькие были.
На столе осталась чашка с недопитым чаем и раскрытая книга с рассказами Паустовского. Иногда ветру удавалось приподнять страничку и даже почти перевернуть её, но каждый раз напрасно. Зато он с лёгкостью сдул со стола маленькую телеграмму.
«Приедем с ребятами утренним автобусом. Жди нас. Целую».
Звонко прокукарекал соседский петух, и будто бы ему в ответ послышалось зычное мычание коровы. Вдалеке залаяла собака. Деревня потихоньку просыпалась.
Проснулась и бабуля. Она открыла глаза, улыбнулась, и морщинки на её лице стали чуть глубже. Сегодня у неё очень важный день, и нужно многое успеть сделать.
Бабуля, кряхтя, села на кровати, её пружины пискнули и провалились к полу. Нащупала помятые тапочки и сунула туда ноги, встала. Слегка потянулась, потёрла руками лицо, глубоко вдохнула. Воздух из распахнутого окна сочился свежий, вкусный. Бабуля даже порадовалась, что забыла закрыть створки. Новый день новая жизнь.
Она прошелестела подошвами по скрипучему полу и остановилась у комода, пощупала жилистыми пальцами по кружевной скатёрке и ухватила пару шпилек. А потом, смотрясь в круглое зеркало, приладила их в седые волосы, заколов те в тоненький рогалик. Это в молодости у неё были густые косы, а теперь
«Есть ещё что в пучок заматывать, и то хорошо, подумала бабуля, у деда и вовсе лысина».
Взгляд её скользнул по чёрно-белым фотографиям, вставленным под рамку зеркала. Тут она была совсем ещё молодой девицей с ясным взглядом. Ох, сколько у неё было впереди и радостей, и горестей! А рядом стоял высокий темноволосый парень, теперь-то уже дед. Он от того, что волосы подрастерял, нисколько не расстраивался, даже гордился, что череп у него «вон какой ровный!».
С другой же стороны сияли яркими красками снимки их дочерей да внуков. Радовалась она, когда те приезжали погостить. Жаль, что ненадолго всегда.
Бабуля стянула со спинки кровати халат и побрела на кухню. Со сна тело её ещё плохо слушалось, но ничего-ничего, расходится, не догнать будет. И тут послышался какой-то грохот. Бабуля засеменила быстрее да так и охнула, войдя в кухню.
Батюшки! всплеснула она руками.
Железная крышка валялась на полу, а на лавке, чуть не наполовину в тарке, стоял неизвестный серый кот. Задние лапы он поставил широко, для устойчивости, передними упирался в бидон. А как услышал шум, сразу поднял голову, испуганно уставился на бабулю огромными глазами. С его шерсти и усов предательски стекало молоко.
Ах ты паршивец! шикнула на него бабуля. Да как ты сюда пробрался? И где наш Кузька-защитник? Лодырь какой!
Мяу! обиженно ответил незваный гость и сиганул вниз.
На секунду замешкался, бросив взгляд на тарку, и даже облизнулся. Но тут бабуля схватила полотенце, и кот, ловко обойдя старушкины ноги, скрылся в комнате.
Ворюга! побежала она следом, да только и видела серый хвост в окне, что вечером забыла закрыть.
Ну и ну! бабуля покачала головой и пошла будить деда рассказать, что случилось прямо у него под носом.
***
Заливистый храп с печки слышался по всей избе. Дед любил там спать и зимой, и летом; и кот к нему приходил места обоим хватало, даже лишка было. Сегодня только без Кузьки тот всю ночь где-то гулял.
Бабуля остановилась у приступков и ткнула деда в пятку:
Колька! Эй! Просыпайся!
Чего тебе? буркнул он в ответ, но ноги подтянул поближе. Сама встала ни свет ни заря, так другим не мешай. До автобуса ещё долго. Успею.
Да я не про это! выдохнула она. У нас в избе воры, а ты дрыхнешь!
Дед заворочался и начал спускаться.
Воры? Где? он потёр кулаками глаза, осмотрелся, но особо ничего не заметил. Что украли?
Вот! бабуля подняла с пола крышку и потрясла ей перед носом деда. Пришёл среди ночи и попортил нам целую тарку молока! И Кузька не следит, бродит где-то.
Да кто? всё ещё не понимал дед. Нюрка, объясни нормально.
А я у него паспорта не спрашивала, бабуля закрыла тарку крышкой и махнула рукой. Столько молока
Дед только почесал лысину и подошёл к столу, плеснул в стакан воды. Выпил. И тут заметил в окне ушастую серую морду.
О, снова Стёпка пришёл. Нравится он мне. Ласковый такой. Видно, что чей-то был, да видать не нужен стал.
Бабуля прищурилась и снова охнула.
Да это же тот самый бандит, что молоко испортил! А ну-ка пошёл отсюда! она потрясла кулаком, и кот тут же скрылся.
Да пошто ты гонишь-то его? Хороший же вступился дед.
Хорошие коты в чужие дома не лазят, бабуля сложила руки на груди. И не надо его приваживать сюда. Или ты уже?
Она пристально посмотрела на деда. Тот пожал плечами и широко зевнул.
Пойду воды принесу.
Он накинул куртку, взял два ведра из-под лавки и вышел в сени.
Ну, дед проговорила бабуля и посмотрела на тарку. И куда теперь всё? Кузьке разве что
Мяу! будто в ответ мяукнул кот, и она почувствовала, как в ногу ткнулось что-то мягкое.
Пришёл, гулёна, бабуля потрепала его по рыжей голове шерсть была ещё прохладной после улицы. Ну, иди, что ли, молочка налью.
***
Раннее утро потихоньку взрослело. Вот уже и нет тех ярких жёлто-розовых красок, что казались такими сочными, все они растворились в голубом сиянии бескрайнего неба. Так и дети, озорные и бойкие, вдруг в какой-то момент становятся колючими подростками, а потом и задумчивыми взрослыми.
Хорошо бы оставить в себе на всю жизнь эту детскую игривость.
Баба Нюра, или просто бабуля, в глубине души всё ещё чувствовала себя весёлой рыжеволосой девчушкой. И порой, если была в настроении, то и деда за бок ущипнёт, и Кузьку верёвочкой подразнит.
А однажды, когда к ней внуки приезжали, она достала альбомы с фотокарточками, и был там один снимок из детства. Бабуля, тогда ещё совсем девчонка, сидела на коленях у мамы и щурилась от солнца. Короткое платье в горошек собралось складочками, а ноги в носочках так забавно скрестились. Тепло было на душе от воспоминаний, приятно.
Но Ванюшка с Лизой только хихикали:
Да разве это ты, бабуля? Эта девочка совсем на тебя не похожа.
И тогда на лице её появлялась грустная улыбка
Прошло время, назад не воротишь. Не будет она уже никогда прежней молодой девчонкой. Да и правда, глаза уже другие, нос не та пуговка, гладкое лицо изрезало морщинами. Как теперь детям докажешь, что тот человек на снимке, это ты? Да и надо ли? Главное, что сама она знала и помнила. А в её возрасте это тоже немаловажно.
Ты наша любимая бабуля, говорили внуки и прижимались к ней.
И сердце наполнялось теплотой.
Но бывали дни, когда и бабуля ворчала и бубнила. Вот как сегодня утром. Пока дед собирался, она только и ходила за ним следом.
Тебе, что ли, всё равно?
А тебе вот заняться нечем больше, только за мной ходить? нахмурился дед.
Бабуля поджала губы, ушла на кухню. Погремела посудой, открыла окошко. Свежий воздух струйкой забрался внутрь. Вытащила картошку нужно будет начистить и нажарить. Целую сковородку. Внуки страсть как её любят. Но кот этот ей покоя не давал, она снова вернулась к деду, а тот уже куртку надел, рюкзак на спину накинул продуктов взять. В продмаг такой вкусный хлеб привозят, главное, успеть ухватить самый первый с пылу с жару, с хрустящей корочкой и мягкой серединкой.