А как же! обрадовались старушки и, не сговариваясь, затянули в унисон песню
«Бурановских бабушек»:
Пати фо эврибоди дэнс! Кам он энд дэнс!
Барабанов разочарованно махнул рукой.
Всё ясно! До свидания, бабушки, дай вам бог здоровья!
Уходя, они слышали ехидный шёпот обиженных бабок:
Девка-то, девка какая страшная! А мальчишка-то какой толстый!
А мужик-то, мужик какой малахольный!
А собака-то, собака какая грязная!
Слышать в свой адрес такие реплики было, безусловно, неприятно, но наши друзья никак на них не отреагировали, сохраняя чувство собственного достоинства, и это было правильно.
Пройдя по указанной вредными старушенциями улице до конца посёлка, Миша и его спутники остановились у старого деревянного моста через реку. Здесь кончалась асфальтовая дорога. Справа от моста красовался столб с табличкой, на которой было написано «р. Без Дна».
Какое странное название! изумлённо воскликнула Эра. Река Без Дна! А на вид просто ручеёк!
Наверное, раньше, когда ей давали название, она была глубокая, а потом обмелела, предположил Миша.
Они перешли через мост по шатающимся доскам. Дорога за мостом представляла собой едва видимую в траве колею.
Предлагаю подкрепиться перед походом, предложил Барабанов. Наполним желудки и облегчим свои рюкзаки. Идти будет легче.
Никто не возражал. Они расположились на поваленном дереве у реки, под покрытой молодыми листочками ивой. Миша достал приготовленную мамой жареную курицу, остальные тоже выложили свои припасы. Не ел только зелёный пёс.
Мне для питания достаточно солнечного света, пояснил он. Фотосинтез.
Хорошо тебе, позавидовал Барабанов. Не надо думать о хлебе насущном. Вот бы всем так.
Подумав, он добавил:
С другой стороны, не было бы стимула для творчества.
Не хотите же вы сказать, Иван, что творите исключительно ради пропитания? возразил Мох.
И для пропитания тоже, ответил грустно музыкант. На голодный желудок не очень-то творится!
Миша подумал, что было бы неплохо, если бы и он мог питаться солнечным светом. Может быть, тогда он не весил бы так много. Тяжело вздохнув, он принялся за куриную ножку.
Утро выдалось чудесное. Солнце поднялось уже высоко, последние капли росы таяли под его лучами, превращаясь в лёгкий пар. Весело щебетали птицы, порхали бабочки. Всё вокруг дышало миром и покоем, наполняло душу восхитительным ощущением свободы и бесконечности пространства. Невозможно было поверить, что какой-то чокнутый мистер Апстарт намеревается разрушить эту божественную гармонию.
Да! мечтательно произнёс насытившийся курицей Барабанов. Это впечатляет! Надо чаще бывать на природе! А ещё лучше на природе жить. Тогда и вдохновение будет приходить постоянно. Вот я уже и новую песню сочинил. Расчехлив свою гитару, он ударил по струнам и заголосил:
Все, все, все
Рады весне!
Дрозд и сорока, заяц и ёж!
Эх, молодёжь!
Миша и Эра, как и в прошлый раз, поспешили заткнуть уши. Завывания Барабанова были просто невыносимы. Мох, напротив, выслушал новое сочинение певца с большим удовольствием.
Да, именно так следует относиться к творчеству, снова похвалил он Барабанова. Долой стандарты и шаблоны! Оригинальность, собственное мировосприятие и чувства, чувства!
Польщённый музыкант извлёк из кармана губную гармошку и ещё и в неё подудел. Он, наверное, пел бы и играл бесконечно, если бы не прервавшая «концерт» Эра.
Нам пора идти!
Миша, подскочив как мячик, немедленно поддержал её.
Что ж, друзья, поспешим! согласился Мох, и они пошли по дороге к лесу. Барабанов умолк, но по пути всё же пытался насвистывать новые мелодии.
В лесу поначалу было светло и спокойно. Стройные ряды сосен возвышались вдоль дороги подобно колоннам сказочного дворца. Любопытные белки спускались по стволам вниз и следили за неожиданными посетителями этого дворца. С ветки на ветку перепархивали пёстрые красавицы-сойки. Красноголовый дятел от удивления перестал стучать по дереву и также наблюдал за путешественниками.
Мох, очевидно, почувствовал себя в своей стихии. Трансформировавшись в очень крупную зеленоватую белку-летягу, он, смешно распластавшись в воздухе, планировал от дерева к дереву на радость своим спутникам.
Так они дошли до второго моста, такого же ветхого, как и предыдущий. Возле моста также была табличка с надписью, правда, половина таблички была отломана, и от надписи осталось только «р. Без»
Это что, та же самая река? удивилась Эра.
Ну да, Без Дна, она самая. Это она так петляет, пояснил Барабанов. Нормальное явление. Хотя впечатляет
Мише и Эре такой изгиб реки вовсе не казался обычным. Что-то странное было и в лесе, и в реке, да и вообще во всей этой заброшенной местности.
За вторым мостом дорога стала почти незаметной, а лес гуще и неприветливее. Стройные сосны исчезли, вместо них появились какие-то мрачные дубы с необъятными морщинистыми стволами, затем косматые непричёсанные ели. Средь бела дня стало темно и сумрачно, запахло грибами и сыростью. На душе у друзей становилось тревожно, и только Мох, превратившись в маленького резвого оленёнка, весело скакал по дороге, с наслаждением вдыхая ароматы леса.
Ах, как хорошо! радовался он. Сколько здесь плесени! Просто чудо!
Лес тем временем стал совсем дремучим.
Как бы нам не заблудиться! с опаской сказала Эра. Я не удивлюсь, если увижу здесь избушку бабы Яги. Может быть, вернёмся, пока не поздно?
Не робейте, друзья! весело воскликнул надышавшийся грибными запахами Мох. Мы почти у цели!
Действительно, вскоре лес слегка поредел, и они вышли на возвышенность, откуда взору открылась панорама Потеряевки. Маленькие домики бестолково столпились под горой.
Чуть в стороне от деревни, подобно обглоданным рёбрам ископаемого ящера, белели поваленные колонны бывшей барской усадьбы, окружённые запущенным садом.
Что-то странное, неестественное было в деревенском пейзаже. Издалека невозможно было понять, что же здесь не так. Чтобы рассмотреть всё как следует, надо было подойти поближе, то есть спуститься к реке и перейти через третий мост, настолько ветхий, что ступать на него было по-настоящему страшно. Часть таблички у моста была также отломана, но теперь с другой стороны. От надписи осталось просто «на».
Первым на мост ступил Мох, как самый лёгкий. Благополучно перейдя на другой берег, он, снова став собакой, приподнялся на задние лапы и махал ими, подбадривая своих спутников, не уверенных в прочности моста. Оказавшись вне точки пересечения трёх биополей, он на время утратил дар речи, поэтому изъяснялся жестами.
Медленно, держась за перила, через мост перебрался Барабанов.
Ух! вздохнул он с облегчением. Ну, раз меня выдержал, то вас и подавно. Ведь я тяжелее всех.
«Как сказать!» подумал про себя Миша.
Эра, взвизгивая от страха, бегом перебежала по шатающимся доскам.
Теперь была очередь Миши. Он осторожно ступил на мост. Доски под грузным телом заходили ходуном. Проковыляв кое-как пару метров, Миша остановился, чувствуя, что вот-вот рухнет вместе с прогнившим сооружением.
Давай, давай, не бойся! подбадривали его успешно перебравшиеся на твёрдую землю друзья.
«Легко вам говорить!» подумал Миша, делая следующий шаг. Доска под ним затрещала. Мальчик весь покрылся холодным потом и не в силах был двинуться с места. Так он и стоял посередине моста, вцепившись в перила и зажмурившись.
Давай, Миша, давай! кричали Иван и Эра.
Миша, не открывая глаз, передвинул ногу вперёд. Гнилая доска сломалась, он провалился в образовавшуюся дыру и застрял там, упираясь локтями. Верхняя часть его упитанного тела находилась наверху, а ноги болтались под мостом.