Когда танец закончился, Клеопатра стояла, слегка задыхаясь, ее взгляд был прикован к взгляду Цезаря. Толпа разразилась аплодисментами, их аплодисменты эхом разносились по амфитеатру, но все, что она могла слышать, это стук собственного сердца.
Вечером того же дня в тишине своих покоев Клеопатра задокументировала события дня. Ее мысли мчались от последствий их публичного союза, их общего видения процветающего будущего и электрического момента во время ее танца. Она обнаружила, что ее тянет к Цезарю не только как к союзнику, но и как к человеку, который видел и ценил ее больше, чем ее титул.
Она назвала четвертую главу их истории «Танец теней и света», что отражает их сложные отношения и публичное зрелище, частью которого они были. Когда она закончила писать, она поймала себя на том, что думает о главах, которые еще предстоят, о танце, в который они вступают, о танце теней и света, о власти и политике, об амбициях и привязанности. Она и не подозревала, что их танец только начинался.
Глава 5: «Нити судьбы»
Ночное небо над Александрией было похоже на полог из бархата, густую тьму, усыпанную сверкающими звездами. С крыши дворца Клеопатра могла видеть весь город, залитый мягким светом луны и далеким мерцанием бытовых ламп. Прохладный ветер трепал ее темные локоны и развевающуюся мантию, шелк шептал о каменный пол.
Рядом с ней стоял Цезарь, его взгляд также был прикован к захватывающей дух перспективе. Его силуэт был выгравирован на фоне звездного неба, его осанка была сильной и твердой. Тишина окутала их, они не чувствовали себя неловко, но были полны общей признательности за безмятежность ночи.
Красиво, не правда ли? наконец сказала Клеопатра, ее голос был мягким, как ветерок, который шелестил на соседних финиковых пальмах.
В самом деле, ответил Цезарь, переводя взгляд на нее. «Город знаний и красоты. Так же, как и его королева».
Она слегка усмехнулась его лести. Твои слова гладки, как Нил, Цезарь.
Но они правдивы, заверил он, не сводя глаз с нее, и в их мерцании отражался звездный свет. Ты построила замечательное царство, Клеопатра.
Она наклонила голову в знак признательности. «И все же наш альянс сделает его сильнее. Вместе Рим и Египет будут непобедимы».
На них снова нахлынула тишина, на этот раз более глубокая, более значимая. Это перекликалось с обещаниями, которые они дали, мечтами, которые они разделяли, союзом, который они создавали. Стоя бок о бок под звездами, они чувствовали волнение чего-то более глубокого, связи, которая выходила за рамки политики и власти.
Ты покажешь мне больше своего города, Клеопатра? Голос Цезаря прорезал тишину, выведя ее из задумчивости.
Она повернулась к нему с игривым блеском в глазах. Я думал, ты никогда не спросишь.
С приближением рассвета они бродили по спящему городу, охранники держались на почтительном расстоянии. Они прогулялись по Александрийской библиотеке, ее обширным комнатам, заполненным тысячами свитков, свидетельствующих о знаниях и мудрости веков. Они посетили шумный рынок, хотя в этот час он был пустынным, в воздухе все еще витало эхо торгующихся голосов и запах экзотических специй.
У Великого маяка, одного из семи чудес света, они стояли в благоговении перед возвышающимся сооружением. Его маяк, хотя и потускнел к приближающемуся дню, все же отбрасывал золотое сияние на поверхность воды.
Путешествие было не просто экскурсией, а совместным исследованием. Они разговаривали, делились, смеялись. Каждая остановка, каждый разговор сплетали нити их растущей связи, создавая шаблон, уникальный для их общего опыта.
Вернувшись во дворец, когда в небо забрезжил первый свет рассвета, Клеопатра записала события ночи, чернила впитались в папирус, когда она выгравировала воспоминания на свитке. Это была ночь, которая занимала особое место в ее сердце, ночь, которая придала их союзу более глубокий смысл.
Она назвала главу «Нити судьбы», подходящее название для ночи исследований и укрепления связи между ней и Цезарем. Когда она запечатывала свиток, она не могла не задаться вопросом о узоре, который плели эти нити судьбы, о гобелене, который в конечном итоге создаст их история из 71 главы. Она и не подозревала, что самые замысловатые узоры еще предстояло соткать, а нити судьбы только начали плести свою историю.
Глава 6: «Волнения бури»
Над Египтом назревали ветры перемен, в воздухе витало ощутимое напряжение, противоречащее спокойствию яркого солнечного дня. В Александрийском дворце Клеопатра и Цезарь сидели в центре всего этого, окруженные свитками и картами, разрабатывая стратегию исполнения своего союза.
Нам следует сосредоточиться на восточных провинциях, предложил Цезарь, проведя пальцем по распростертой перед ними карте. «Они созрели для расширения, и это будет заявлением о нашей силе».
Клеопатра наблюдала за ним с задумчивым выражением лица. «А что же запад? Рим имеет свои корни там. Разве мы не должны укреплять и их?»
Цезарь повернулся, чтобы посмотреть на нее, и в его глазах мелькнуло уважение. У тебя острый ум, Клеопатра. Ты прав. Укрепление Запада укрепит нашу мощь и обеспечит прочную основу для дальнейшей экспансии».
Дни превращались в ночи, когда они изливали свои стратегии, их мысли и идеи сливались и переплетались, как и их судьбы. И когда луна заменила солнце, в комнате появилось напряжение иного рода. Их близость, поздние часы и общая цель все это вызывало определенную близость, которая была одновременно захватывающей и нервирующей.
В одну из таких ночей в комнате царило чувство беспокойства. Воздух был тяжелым, и надвигающаяся угроза надвигающейся бури была очевидна в неустойчивых ветрах и отдаленном раскате грома. Их встреча при свечах была прервана внезапным порывом ветра, который задул пламя и отправил бумаги в полет.
В наступившей темноте над ними воцарилась напряженная тишина. Они слышали далекий рев моря, шелест пальмовых листьев, пульсирующее биение собственных сердец. Когда Клеопатра шарила в темноте, ее рука коснулась руки Цезаря, посылая искру через них. Их дыхание прервалось, и мгновение замерло.
Тебе надо немного отдохнуть, Клеопатра, голос Цезаря прорезал темноту, его тон был низким и почти хриплым.
Ты тоже, Цезарь, сумела ответить она, ее голос был ровным, несмотря на биение сердца.
На следующее утро, когда взошло солнце, смывая остатки бурной ночи, Клеопатра оказалась одна в комнате. Она заметила следы его присутствия плащ, накинутый на стул, нетронутый кубок вина и карту, которую они обсуждали. Все это послужило свидетельством общих моментов прошлой ночи.
Королева проводила свой день, занимаясь своими королевскими обязанностями, ее мысли часто отвлекались на мужчину, который начал занимать ее мысли больше, чем она ожидала. Она подумала об их дискуссиях, об их общем видении, о напряженном моменте в темноте, и что-то шевельнулось внутри нее, что-то незнакомое, но, несомненно, мощное.
С наступлением вечера Клеопатра снова оказалась в стратегической комнате, окруженная тишиной и теперь уже организованными свитками и картами. Она взяла перо и начала писать события предыдущего дня, документируя детали и свои мысли с откровенностью, которая удивила даже ее.
Шестую главу их разворачивающейся истории она назвала «Волнения бури», подходящее название для буквальной бури, охватившей Александрию, и метафорической бури, назревавшей между ней и Цезарем. Когда она закончила, ее мысли задержались на главах, которые еще предстояло написать, на буре, которая еще не разразилась. Но пока она запечатала свиток, не подозревая, каким вихрем должна была стать их история.