Руководство МВД согласилось с тем, что отдых действительно нужен. Поэтому поиски на ночь решили прекратить. Итогом дня было следующее.
Первое. По факту исчезновения девочки было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного пунктом «в» части 2 статьи 105 Уголовного кодекса РФ. Максимальное возможное наказание в нашей стране за совершение столь жестокого преступления пожизненное лишение свободы. Тяжесть данной статьи позволяет судам не применять к лицам, совершившим такое преступление, понятие «срок давности».
Второе. По подозрению в совершении данного преступления на сорок восемь часов задержан молодой учитель, который в настоящий момент по материалам возбужденного уголовного дела был последним, с кем девочку видели живой.
Учителя мы решили в ИВС не отправлять, а оставить до утра у себя в отделе, так как наутро с ним были запланированы следственные действия. Помимо допроса также планировалось проведение обыска по местам его жительства и работы. Учителя с мокрыми глазами поместили в камеру для задержанных при Дежурной Части, которую он разделил до утра с единственным вынужденным соседом местным жителем, ранее судимым любителем выпить, подозреваемым в совершении мелкой кражи.
И третье, немаловажное, обстоятельство немецких овчарок с завтрашнего дня решили заменить на других собак. Меньшего размера, с вытянутыми черными мордами и почти прилипшими к спинам животами. Говорят, этих собак, тоже надрессированных на поиск запаха, в отличие от других сородичей не кормят перед «работой» считается, что так они лучше чувствуют запах человеческих останков. И сейчас, когда мы разъезжались для отдыха по домам, когда служебный автобус вез обратно отработавших целый день в лесу «немок», этих собак поменьше лишили законного ужина.
Почти без сил приехал домой. Глаза слипались. Не осталось сил даже для того, чтобы разогреть ужин. Решил закинуть его в себя холодным.
Ну что ты делаешь? возмутилась вошедшая на кухню проснувшаяся жена. Сейчас разогрею. И поставила холодную тарелку в микроволновку.
Микроволновка загудела ровным дребезжащим гулом. И вдруг! Звонок моего мобильного телефона. Надпись на экране: «Дежурная Часть». Отвечаю на звонок. Что-то со связью, да еще мешает гул микроволновки.
Товарищ подполковник!.. Девочку Товарищ подполковник!.. Девочка
Жму на «Стоп» микроволновки и подхожу к самому окну. Всё, связь ровная, без помех. Слышу эмоциональный голос дежурного:
Товарищ подполковник! Девочка! Девочка нашлась!
Где?! Живая?!
Не вышла она на своей остановке из автобуса! Понимаете?! Зашла в автобус и заснула! Разморило ее на солнце, видать! И так доехала до самого города!
Это ж около часа ехать.
Да! На автовокзале вышла, походила. Обратно ехать захотела. А номера-то у нас у пригородных автобусов какие?!
Какие? растерявшись, спрашиваю я.
Ну, как их там по правильному-то, с тремя циферами?
Трехзначные! выпаливаю я.
Да! Не знает она еще цифер таких! Не научили еще ее в школе! Из деревни-то в школу она могла на любом автобусе доехать, не сворачивают там автобусы никуда, садись на любой и едь! А тут номер надо знать!
Так на автовокзале же патруль? Ориентировки мы слали. Неужели патрульные ее не заметили?
Так не осталась она на вокзале, вот в чем и дело-то! У них в городе живут родственники. Они, когда к ним в гости ездили, девочку-то с собой брали. Родственники живут в трех остановках от автовокзала, а остановка-то троллейбусная прям на самом вокзале и есть. А номер троллейбуса, который к родственникам идет, знаете какой, товарищ подполковник?! уже почти иронизирует дежурный.
Нет, смущенно отвечаю я.
Первый! Первый! Понимаете! Первый троллейбус, три остановки! Тут любой ребенок запомнит.
Несколько секунд перевариваю услышанное и с родившимся во мне возмущением уточняю:
А родственники-то что? Почему молчали полтора дня?
Так тут дело в чем, продолжает эмоциональный доклад дежурный. Выходные. Родственники сами к себе в деревню уехали! Буквально на полчаса с ней разминулись.
А девочка?
А девочка тут дежурный несколько смутился. Полторы сутки у них под дверью в подъезде просидела, пока мы тут ее все искали. А сегодня вечером соседка на нее внимание обратила. Утром девочка сидела, вечером сидит. Вот соседка и вызвала полицию. А у городских-то ориентировка на нашу девочку уже была. Вот они нам и позвонили.
Далее дежурный опять эмоционально начал говорить о том, что теперь волноваться не о чем. Девочку осмотрели врачи, в городском отделе полиции ее уже накормили разогретой консервированной гречневой кашей и угостили горячим чаем. Дежурный говорил о том, что коллеги «с города» сами снарядили машину, чтобы отвести девочку домой, и дали ей с собой большой кулек шоколадных конфет.
Я представил, как маленькая девочка, не зная города, лишь по памяти найдя адрес своих родственников, полтора дня сидела в подъезде и не понимала, почему родственники не открывают ей дверь, когда она стучит в нее своими маленькими кулачками. Все это время, наверное, девочке хотелось есть и пить. А ночью, может, было очень страшно одной в этом незнакомом месте. И мне почему-то захотелось, чтобы рядом с ней кто-нибудь был. Хотя бы маленький котенок. И вдруг одна мысль мелькнула в голове. Меня прошиб холодный пот, и я крикнул в телефонную трубку дежурному:
А учитель?!
Да выпустил я уже учителя! сознался довольный дежурный. Сигарету у меня он попросил. На крыльце стоит, курит. Я ему на «упущения в работе» уже указал. Так я это, товарищ подполковник, с машиной-то связался, которая девочку везет. Сказал, чтобы вначале к нам в отдел заехали, все равно им по пути. А учителю с девочкой в одну сторону ехать. Вместе с ней его и отправлю.
Правильно! крикнул я.
Дежурный что-то еще говорил в телефонную трубку о том, что всем уже доложили. Ориентировки сняты. Родители девочки в курсе, что ее везут домой. А затем пожелал мне хорошо выспаться.
По пустынной ночной трассе ехал полицейский УАЗик. На заднем широком и неудобном сиденье в освещенном только панелью приборов салоне сидели маленькая девочка и ее молодой учитель. Взгляд его был обращен на жующую шоколадную конфету малышку. В салоне УАЗика было довольно пыльно. Видимо, не успел полицейский-водитель вытереть скопившуюся в полевой машине дорожную пыль. Когда глаза учителя привыкли к темноте, он заметил, что слоем пыли покрыто и обтянутое черным дерматином кресло водителя, позади которого сидела девочка. Тогда он взял и пальцем перед глазами девочки вывел на этой пыли небольшую черточку вверх-вправо, а затем провел своим пальцем несколько сантиметров вниз. После чего правее получившейся палочки с черточкой нарисовал вытянутый по вертикали овал. И рядом еще один такой же.
Сто, произнес он название первого трехзначного числа для девочки.
Девочка своим маленьким пальчиком повторила движения учителя по образовавшимся на пыльном кресле канавкам.
Сто, тихо произнесла она за учителем, болтая не достающими до покрытого резиновым ковриком пола автомобиля ногами.
Учитель улыбнулся:
Ничего, к осени научимся.
Зацеловав и наобнимав младшую, мать положила обеих дочерей спать на широкую самодельную кровать, а сама вышла к курящему на крыльце цигарку мужу. Села возле него на ступеньку. На морщинистом лице мужчины, в течение года не раз замеченного участковым пьяненьким на деревенской улице, появилась слеза. Женщина уткнулась лицом в его широкую спину. Сейчас ей было хорошо. Все ее любимые дома. И в этом было ее бабье счастье.
Старшая сестра, перед тем как заснуть, обняла младшую и прошептала: