Подпольный психолог?! хихикнула девушка. Не знала, что такие существуют.
Люди видят много ужасных и отвратительных вещей. Кто-то должен позаботиться о том, чтобы их это не сломало.
Мне все равно сложно это представить, Лора натянула одеяло почти до носа.
Просто Август отличается от других. Он может казаться самым жестоким начальником, но все подчиненные в его глазах люди, а не пушечное мясо. И он по-своему заботится о каждом, Хельга улыбнулась. Может, вы однажды познакомитесь. Ты поймешь, о чем я говорю.
Не очень-то хотелось, проворчала девушка, пытаясь лечь поудобнее. Боль в спине так и не проходила, любое движение казалось лишним. Я всегда мечтала восстановить в мире справедливость. Посадить всех плохих, обелить всех хороших. А теперь и не знаю, насколько это все действительно правильно. Ведь по общим меркам Швец плохой. Но он единственный, кто действительно протянул руку помощи.
Слезы внезапно заблестели в уголках глаз. Лора не успела спохватиться она была слишком откровенной перед незнакомым человеком. За все эти годы, что дома происходил Ад, никто по-настоящему не пытался Лоре помочь. Ее лучшая подруга, с которой она дружила с первого класса, назвала девочку лгуньей и всем говорила, что «Райт слишком много выдумывает, люди с травмами так не выглядят». Когда в одной из школ просочилось, что Лору бьют, над ней смеялись одноклассницы, кидали в нее скомканную бумагу и обзывали. В следующем классе Райт уже молчала, боясь привлечь лишнее. В колледже не знал никто, вплоть до последних дней. Не важно, у кого Лора просила помощи у ровесников, у старших друзей, психологов или учителей. Либо никто не верил, что ранило сильнее всего, либо все скатывалось к «Терпи, молчи, она же твоя мама!». Культ родителей и материнства не позволял принять тот факт, что чудовищем может оказаться кто угодно.
Хельга осторожно тронула Лору за плечо.
Ты не виновата в том, что с тобой случилось. То, как Саманта относилась к тебе это ее груз и стыд, а не твой. Нет ничего постыдного в том, что ты не могла защититься от кого-то сильнее.
Я не хочу это обсуждать, процедила Лора и закрыла глаза. Она бы повернулась на бок, но предполагала, что это сделает хуже ее больной спине. Уйдите, пожалуйста.
Хорошо, Хельга кивнула и медленно покинула комнату, забрав тележку.
Трупорез поджидал старую знакомую в коридоре, и тут же хмыкнул, увидев, как она закрывает за собой дверь палаты.
Хочешь, я использую Саманту в своих экспериментах? Ты же знаешь, что ничто так не двигает медицину, как возможность практики на людях, а не мышах.
Я бы с радостью повторила твой подвиг, за который ты расплатился со мной, усмехнулась Хельга. Но пока еще рано.
Как она? хирург показал на дверь, имея в виду пациентку, лежащую в палате.
Немного нервно, но лучше, чем можно ожидать от девочки ее лет. Нам бы ее еще к стоматологу отвести, у нее явно проблемы с челюстью. Здесь есть кто-нибудь?
Нет, но я могу порекомендовать одну хорошую обычную клинику, где тоже не задают лишних вопросов, Трупорез усмехнулся. Сам я к нему не хожу, шепелявость снимает подозрения и прибавляет харизмы.
Тебе не хватает харизмы? Хельга хохотнула. Что-то я не заметила.
Мужчина рассмеялся, открывая свой беззубый рот и медленно вниз по коридору. Хельга, не долго думая, последовала за ним.
Глава 8
Марианна задыхалась. Сердце бешено стучало в груди, и девушка чувствовала каждый стук так, будто он бил по ушам. Воздуха катастрофически не хватало, и запах сена смешивался с кровью, идущей из носа. Марианна то и дело оборачивалась, пытаясь услышать, где же прячутся преследователи. Тяжелые шаги звенели далеко, во втором сарае, но это не значило, что Мари сможет спастись.
Девушка прижалась к деревянной стене и постаралась затихнуть. Стопки сена, за которыми Марианна спряталась, были слишком ненадежным укрытием. Но больше бежать некуда. В доме они, в соседних постройках они, у океана слишком много открытого пространства, прятаться негде. А ближайшие соседи в нескольких километрах от дома, невозможно быстро добраться.
Девушка почувствовала себя мышью, загнанной в угол. Охотники придут по ее душу, не важно, что она не хочет. У нее осталось слишком мало времени, чтобы спастись.
Впервые в жизни Марианна пожалела, что никогда не гуляла с мальчиками. Когда другие девушки убегали ночью на побережье, снимали длинные льняные юбки и смеялись, распуская косы, Мари спала. Она много читала и мечтала вырваться из пригорода, поступить в один из институтов Гротхена и построить карьеру в одной из высоток Третьей улицы.
Мари никогда не перечила родителям. Когда другие девушки уезжали в город с попутками, и, не думая, заводили отношения с гротхенскими парнями, Марианна играла с младшими и вышивала покрывала. Когда другие красились и душились, она шила льняную одежду. Когда другие покинули побережье, Мари осталась. Родители не могли одни собирать урожай, делать заготовки на зиму и осень, собирать что-либо на продажу.
Каждое лето семейство выращивало целое поле овощей, а затем продавало на фермерских ярмарках. Так было до последних трех лет, когда перепады погоды начали портить все посадки. Ни удобрения, ни опрыскивания, ни теплицы не спасали. Растения буквально умирали от жары или холода, не дав даже одного урожая.
Когда Том потерял всякую надежду и подумывал перебираться в город, пришли они. Они называли себя Хранителями. Мужчины и женщины, одетые в одинаковые белые костюмы. Фермеры косились с неодобрением, но сами не заметили, как стали преклоняться перед Хранителями. В усталых, измученных глазах наконец-таки зажегся огонь.
Марианна нервно сглотнула.
Вокруг воцарилась тишина.
Ни шорохов, ни шагов, ни криков. Подозрительно.
Наверное, они пытаются прислушаться, чтобы понять, куда девушка спряталась.
Она не верила, что ее отец, Том, тоже попадется на удочку Хранителей. У Тома всегда были странные наклонности он единственный никогда не жалел скотину, и научился резать свиней и баранов раньше остальных. Рукава серой рубашки постоянно пахли кровью, и сам Том любил улыбаться, испачканный в алых следах убийств. Иногда он неловко шутил, что вырастил свое поле и сад на женских трупах, но Арианна, его жена, пихала его в бок и говорила, чтобы он не пугал детей.
Мари вздрогнула. Почему-то резко стало слишком холодно, словно зима пришла в ее края. Но палило апрельское солнце, и пригород задыхался от жары.
Проверяйте все, далеко убежать она бы не смогла, просипел голос с другой стороны сарая.
Марианна прикусила нижнюю губу, чтобы не завыть в голос.
Боже, почему же отец поверил Хранителям!? Если первое время они просто втирались к каждому в доверие, казались оплотом чистоты и уюта, то постепенно все катилось к черту. Добрые, улыбчивые соседи начали интересоваться, почему же гибнет урожай. И даже те, кто не верил во что-либо, вдруг начал уповать на небо. Тогда-то Хранители и предложили свой способ сохранения плодов задобрить древних богов, чтобы они помогли возродить земли. Жертв в виде мелких животных не хватало, и на погребальные костры пошли лошади и бараны. Но и это не подействовало. Тогда Хранители объявили, что каждый фермер должен отдать богам свою старшую дочь, обязательно невинную, иначе жертва оскорбит всевышних, и они сожгут дотла дома и земли.
Сегодня пришла очередь Марианны.
Как бы она ни плакала, как бы ни умоляла, Том смотрел на дочь абсолютно равнодушно.
Ты и так бы умерла, какая разница, в какое время? спросила мать, в которой Мари не могла узнать свою любимую Арианну. Ее мама пекла хлеб, пахла корицей и нежно гладила по волосам своих шестерых детей, но никак не отправляла кого-то на смерть. Может, это кто-то другой замаскировался, чтобы сбить старшую дочь с толку!?