Анна обернулась на Дею, укоризненно покачав головой, а Гита тут же отпустила голову и отступила на шаг во мрак, где ее мало кто увидит.
Зачем ты так? Анна грустно взглянула на подругу, которая отошла за их спины. Она не виновата в том, что такой родилась. Как и ты не виновата в том, что прекрасна с самых первых дней своей жизни.
Дея улыбнулась лишь краешками губ, промолчав в ответ. Она испытывала наслаждение, когда окружающие говорили о ее красоте и стати. Она любила смотреть на себя в зеркало, долго причесывать черные, словно смоль, волосы, разглядывать свои густые ресницы, цвет глаз, белую кожу и голубые вены, сеточкой распластанные по телу. Она любила себя и требовала такой же любви от других.
Вот только не могла она понять, отчего Владимир не может полюбить ее в ответ. Полюбить так, чтобы Дее хватало этого чувства. Найдя глазами в толпе людей объект желания, Дея не сводила с него глаз, в то время как Владимир передавал Мирославу в руки родителям.
Мирослава, где ты была? ахнула Марья, порывисто обняв дочь. Мы с отцом не стали тебя ждать дома, отправились на площадь в надежде, что ты здесь, но не увидели тебя.
Мира отвела взгляд. Она не хотела обманывать родителей, но рассказывать о прогулке в лес тоже не хотела. Не сейчас. Хотелось спокойно сесть за стол и рассказать все, не упуская ни единой детали, а здесь, в такой суете и шуме, они вряд ли смогут понять рвение души своей дочери в то опасное и нечистое место.
Прошу меня простить, вступился Владимир, приобняв Мирославу за плечи. Я встретил вашу дочь на площади до вашего прихода и предложил прогуляться до реки. Простите мне эту дерзость, нужно было предупредить вас.
Щеки Мирославы неожиданно покрылись румянцем. Она облегченно, но незаметно выдохнула и расслабилась, чувствуя, как тепло от руки Владимира растекается от плеча по руке. Он никогда не позволял себе таких жестов, поэтому удивилась не только Мира, но и все девушки, наблюдавшие со стороны. Заметив на себе многочисленные взгляды, рыжеволосая подняла голову, чтобы взглянуть на Владимира, но у него не дрогнула из-за лжи ни одна жила на лице. Его взгляд был прямой и уверенный, внушающий не только доверие, но и уважение.
Родители переглянулись, и в одно мгновение их лица смягчились, появилась добрая улыбка. Святослав обнял одной рукой жену, прижав к себе, и одобрительно кивнул юноше.
Не извиняйся. Дело молодое, гуляйте.
Затем отец Миры, взяв за руку жену, отошел в сторону. Когда Владимир убедился, что шум вокруг поглотит его слова, которые он прошепчет Мире на ухо, наклонился над подругой и опалил дыханием девичью шею:
Не благодари.
Он отстранился от нее и дал возможность Мире прийти в себя.
Да, выдохнула она после короткой паузы, за время которой кровь отошла от щек. Да хранят Боги тебя, Владимир. Даже не знаю, что они смогли бы подумать о том, что произошло со мной за этот день.
Юноша молча пожал плечами.
Мирослава хотела сказать ему еще что-то, но ее отвлек визг девушек, прыгающих через уже утихший костер. Она обернулась, и лицо ее озарила улыбка. Мирослава всегда хотела попробовать перепрыгнуть костер со своей подругой, но каждый год стояла в стороне, потому что ни с кем не сдружилась настолько, что можно было бы проверить эту дружбу купальским огнем.
Хоть Мира и защищала каждого, старалась со всеми быть доброй и отзывчивой, ее недолюбливали. И с каждым днем Мирослава понимала, что, чем больше помогает, чем больше откликается на просьбы, тем больше все вокруг относятся к этому как к должному. Это не просто огорчало, это угнетало и разочаровывало Миру. Но в то же время ей не нужна была корыстная дружба от ее сверстниц, которые находились бы рядом только тогда, когда им это было бы необходимо. Правильно подобрать травы на отвар, погадать на суженого, попросить заговорить какую-нибудь болячку и прочие хитрости, которые знала и могла делать Мирослава. Ей не нужна была такая нечестная дружба.
Практически все девушки стояли в очередь к костру в парах, некоторые были с подругами, а некоторые с юношами. По девушкам было видно, что они волнуются о том, что руки расцепятся, ведь это означает, что такому союзу не суждено случиться, а вот мальчишки совсем не переживали. Они переглядывались между собой и подмигивали. Словно подговаривались заранее о том, что отпустят руку или наоборот, будут держать крепче, чтобы не упустить спутницу. Они будто бы знали все наперед.
Прыгнешь со мной? снова опалив горячим дыханием шею, спросил Владимир.
Хочешь проверить, крепка ли наша дружба?
Юноша осмотрел лицо Мирославы. Неужели она не видит все то, что он для нее делает? Считает, что он так поступает только лишь из-за того, что хочет дружить? Разве не возникло в ее голове ни разу мысли о том, что между ними могло быть что-то большее, чем просто дружба? Но глаза Мирославы были чистыми, честными, искренними, такой взгляд был свойственен младенцу, у которого нет никаких тайн от окружающих. Так оно и было, ведь Мира была такой с самого детства. Владимиру не хотелось портить момент своими признаниями, поэтому юноша перевел взгляд на полыхающие языки пламени и тихо ответил:
Да.
Не глядя на рыжеволосую и такую красивую в его глазах Миру, которая была ему по судьбе, он переплел их пальцы и шагнул к костру.
Сердце Мирославы в трепете забилось, предвкушая прыжок. Она пообещала себе не закрывать глаза и не кричать от восторга, чтобы другие не думали, что ей стало страшно. Шаг за шагом, ступая вслед за Владимиром, она смотрела по сторонам и ловила на себе пристальные взгляды, понимая, что сейчас обидела добрую половину прекрасного пола тем, что Владимир выбрал ее. Но почему же тогда все эти девушки смотрели на нее? Мира не понимала своей вины, ведь это не ее выбор. Почему бы не посмотреть испепеляющим взглядом на Владимира? Почему бы не обдать его презренным и ревнивым огнем?
Готова? сжав крепче тонкую кисть, спросил юноша.
Всегда! воодушевленно ответила Мира, оставляя чувство угрызения совести за спиной. Она смотрела лишь вперед, туда, где языки пламени облизывали небосклон, выплевывая яркие звезды в виде искр, которые рвались вверх.
Тогда вперед, выдохнул Владимир, опираясь на ногу, чтобы взять старт.
И только вперед, согласилась Мира, готовясь к разбегу.
Они словно силой мысли отсчитали до трех и побежали к костру и, не договариваясь, не произнося ни единого слова, одновременно прыгнули.
Ах! схватив воздух ртом, произнесла Мира, когда посмотрела под ноги, в самое жерло костра. Там, в самом центре, что-то ярко засветилось и ослепило всего лишь на мгновение, заставляя прикрыть глаза. Мирослава словно замерла в полете, ощущая жар, исходящий от костра, который будто бы вычищал каждую клеточку, каждый сантиметр кожи, каждый уголок души от дурного. Тело давало подсказки: пора спать, нужно расслабиться и закрыть глаза. Скоро будет спокойно и тепло. Тишина словно залезла в уши, перекрыв проемы, чтобы звуки вокруг не доносились, не тревожили. И как только Мира поддалась сладкому искушению, почувствовала, как руку тянут, сжимая крепче.
Звуки вернулись, как только Мира открыла глаза. Владимир беспокойно осматривал ее лицо.
В порядке? спросил он.
В полном, улыбнулась в ответ она. Кажется, наша дружба продлится много лет. Мирослава кивнула на их сцепленные пальцы.
Владимир улыбнулся.
Конечно, Мира. Мне приятно, что ты согласилась прыгнуть со мной, что смогла довериться.
Я не сомневалась ни на секунду в тебе, Владимир! Мирослава отпустила руку и осторожно поправила платье, а затем и волосы, которые немного выбились из косы.
Солнце спрятало последние лучики за вершинами деревьев, от чего воздух ощутимо стал прохладнее из-за поднимающегося тумана с реки. Он тянулся между домов, деревьев, застилая, словно мягким одеялом, землю перед сном. Костер уже не был таким высоким, поэтому взрослые позволили своим детям резвиться вокруг него, а некоторые даже отважились несколько раз перепрыгнуть через последние языки пламени.