Кентигерн материализовался подле меня, шагнул из пустоты.
Ты никто. Когда я стану королем, выдам тебя замуж за мелкого восточного князька. А что, он склонился надо мной, разглядывая, словно барышник на ярмарке, они светленьких любят, с нежной кожей, голубоглазых. Станешь восьмой женой в гареме, вечно беременной, запертой в четырех стенах. Там тебя быстро научат покорности. Ну или отправят в плаванье с холщовым мешком на голове.
Колдун хрипло рассмеялся. Отчего бы ему не торжествовать, это я, жалкое, ничтожное создание, сижу на полу и ничего не смогу с ним поделать. Однако моего духа ему не сломить.
Вы никогда не станете королем! Я сделаю все, чтобы не допустить этого.
Да что ты можешь, пигалица? отмахнулся Кентигерн. Пустые угрозы!
И пригрозил:
Не прикусишь язык, и вовсе продам на невольничьем рынке. Расплатишься за ущерб, который нанес мне твой отец.
Подонок!
Маленькая месть свершилась моя ладонь оставила яркий алый след на лице колдуна. Последовавшая за этим острая боль не испортила торжества. Пусть он сломал мне руку, зато я отомстила. Пока не за родных за те гадкие слова, которые ушатом помоев лились из его рта.
Ничего, совсем скоро я посмеюсь на твоей могиле!
Что случилось?
Привлеченные шумом, ко мне спешили слуги, Фарнаф. Услышали, наконец!
Перевела взгляд туда, где только что стоял Кентигерн. Разумеется, испарился. Трус!
Ничего, отказавшись от помощи, самостоятельно поднялась на ноги. Я всего лишь защитила фамильную честь Акмелуров.
Глава 3
Арлайн
Встреча с Кентигерном не давала мне покоя. Снова и снова прокручивала в голове события тех минут. Какой жалкой я была, какой никчемной! Возомнила себя спасительницей королевства, в горячке скорби пообещала одному из бессмертных убить колдуна и что в итоге? Когда он появился, я превратилась в беспомощного котенка. Зачем отрабатывать приемы, делать подсечки и махать мечом в фехтовальном зале, если мой максимум наброситься на него с кулаками.
Я неудачница!
Подхватив с земли плоский камушек, со всей силы запустила его в пруд. Голяк блеснул на солнце и, пару раз подпрыгнув на водной глади, ушел на глубину.
Прав Верховный совет, права Алхена, я гожусь только для замужества.
Второй камушек последовал за первым.
Безмозглая принцесса, сопля, размазня я не жалела себя.
Решено: отныне занимаюсь вдвое больше. Не какой-нибудь историей или танцами, а оружием. А еще попытаюсь уговорить капитана стражи инсценировать нападения. Случай с Кентигерном показал, что я теряюсь при неожиданностях, нужно себя к ним приучать. Пусть на меня каждый раз нападают люди с разной техникой, разного возраста и телосложения. Тренироваться в открытую, с одним и тем же партнером не выход. Я назубок знаю все финты Гордона, да и бьет он вполсилы, боится наставить синяков.
М-да, синяки это проблема! Придется как-то объяснять их появление. Пусть оружие тренировочное, оно тоже оставляет отметины.
А, спишу все на падение с лошади. Мол, никудышная из меня наездница.
Нет, плохо. Этак мне запретят ездить на прогулки одной. Положим, мне и так это запрещено, но до поры сестра закрывает глаза на мои вылазки.
Отправив в полет очередной камушек, уже вяло: все эмоции я истратила на предыдущие, запрокинув голову, попыталась определить время по солнцу.
Сейчас мне полагалось сидеть в душном классе и монотонно бубнить чужую генеалогию, но я сбежала. Догадываюсь, Маркей, мой учитель, уже доложил обо всем сестре. Пускай! Может, знание, чья прабабка была племянницей кузена-третьей-пятки, и облегчает жизнь, но не мою. Я не видела смысла в мертвых языках, дурацких правилах придворного этикета, которые мне упорно пытались навязать, ну а я с тем же упорством отвергала. Они не несли никакой практической пользы. Даже в плане замужества. Вряд ли умение сложить оду и правильный наклон головы смягчили бы суровый характер мужа или заменили общие интересы.
Кстати о муже. Давненько Фарнаф не появлялся! Заваливал меня цветами, которые я выкидывала в окошко, а тут пропал. Сдается, не к добру. И герцогиня тоже слишком тихая, вежливая. Вчера заметила ссадину на моей руке, ни слова не сказала.
Размышляя о коварных планах семейства Эсамад, неспешно направилась к дворцу.
Возвращаться совершенно не хотелось, тем более меня ждала очередная отповедь о недопустимости «подобного поведения для королевской особы», но не сидеть же у пруда целый день!
Что там у меня дальше?
Скорчила трагическую гримасу.
Музыка!
Вот уже пять лет я безуспешно пыталась освоить клавесин. И так же безуспешно надеялась, что учитель оглохнет от моей какофонии. Но, увы, маэстро Питти упрямством превосходил меня, раз за разом заставлял играть гаммы и петь. Нет, вы представляете меня поющей? С башней из волос и цветов на голове, в голубом платье с оборками, трепетно прижатыми к груди руками. Именно такой, по мнению маэстро, я должна предстать перед подданными на дне рождения сестры. По мне, лучше умереть!
Я бы с удовольствием пропустила и музыку, но не могла. Алхена знала о моей нелюбви к искусству, поэтому неизменно выкраивала полчаса в своем напряженном графике, чтобы прийти послушать. Она тихо сидела в углу, не вмешивалась, только изредка бросала гневные взгляды, когда я, по ее мнению, капризничала.
Помяни сестру она появится!
Притаившись за зеленой изгородью, наблюдала на Алхеной, прогуливавшейся с министром двора. Наверное, опять обсуждали, как сократить расходы, хотя, видят боги, они и так дошли до критического минимума.
Лишь бы меня не заметили! Одно дело, когда тебя отчитывают наедине, совсем другое при посторонних. Ничего, проберусь во дворец через черный ход. На кухне давно привыкли, что младшая принцесса снует между печей. Лакеи тоже не обратят внимания, главное, чтобы я не мешала им играть в карты.
Поискав глазами тропинку к птичнику, заметила странного человека. Сначала я приняла его за садовника, но быстро поняла, что ошиблась. Мужчина держал вовсе не секач, а блокнот. Сгорбившись, прячась за кустами, он, оставаясь невидимым, следовал за Алхеной, записывал каждое слово.
Сердце забилось чаще.
Шпион! Но чей? Вряд ли Кентигерна: тот предпочитал действовать с позиции силы. Ничего, сейчас выясним.
Стража! набрав в грудь побольше воздуха, завопила я.
Плевать на выволочку, главное, чтобы мерзавца схватили.
Геройствовать не стала: вдруг у него нож? И что, мне веткой от него отбиваться, кулаками махать? Опыт показал, удача в этом случае не на моей стороне.
Шпион резко подскочил, обернулся. Каким взглядом он меня одарил! Мог бы, испепелил на месте. И бросился наутек. Я, разумеется, следом: когда там стража наконец проснется?
Он в розарий и я в розарий.
Он через кусты и я через кусты.
Славная вышла скачка!
И ведь я бы выиграла, догнала, если бы не проклятые юбки! Подол зацепился за гвоздь. Пока рванула на себя ткань, пока вырвалась из хватки деревянной шпалеры, шпиона и след простыл.
В досаде обшарила все вокруг как сквозь землю провалился!
Тут и стража подоспела, к шапочному разбору. И тоже никого не нашла. То ли шпион был с кем-то в сговоре, то ли действительно умел летать.
* * *
На следующий день во время вечернего чая в гостиную без доклада вошел главный церемониймейстер и, склонившись над Алхеной, что-то возбужденно прошептал ей на ухо. По реакции сестры поняла: очередные дурные новости.
Что случилось?
Отодвинув чашку, незаметно коснулась Алхены ногой под столом. Она вздрогнула, посмотрела на меня. В глазах на мгновение промелькнули страх и смятение.
Ничего.
Кто бы сомневался, она тут же надела маску.
Недоверие Алхены больно ранило. Я сестра ей, а не какой-нибудь министр, какие между нами могут быть секреты?