Укоротив ремень на спортивной сумке, я закинул её за спину и замедлил шаг, тем самым дав возможность Юре купить фисташек и осмотреться на местности. Медленно двигаясь к магазину, я осматривал местность и заметил, что в одной тонированной девятке сидело четверо, на улице стояло ещё четверо. Восемь, подсчитал я, наверняка в магазине ещё три-четыре. «Пойдёт» подумал я и двинулся решительней к входу магазина. Навстречу мне выплыл Юра, на ходу засыпая в карман фисташки. Поймав мой взгляд он жестом показал мне, что трое уже лежат и вряд ли выйдут из магазина. Четверо, стоявших у входа, заметив меня, оживились и со словами:
Ты чего говорил, что бить нас будешь? А?
Из машины вышли пятеро и двинулись в мою сторону. Я обсчитался, и оказался окружён с двух сторон. «Ну, ничего, сейчас разберёмся», подумал я и сказал:
Что, черножопые, почувствовали себя в родном ауле? Я вашу маму имел, козлы! Оторопев от моей наглости и моих слов четверо, остановились и закипев от обиды, которую я им нанёс, ринулись в драку.
Бей!! сказал я и нанёс ближайшему ко мне удар снизу в челюсть, увернувшись от удара другого и сместившись влево атаковал ближайшего боксёрской тройкой в голову. Юра нанес два удара сверху кулаком, как будто забил два гвоздя. Рухнуло два тела мы с Юрой оказались вдвоём против пяти, у которых блеснули ножи и обозначились бейсбольные биты.
У тех, что с ножами, шансов быть не должно. Понял?!
Да, я их блядей, Юра зарычал и ринулся на них.
Нанеся два удара, Юра отправил двоих в тяжелейший нокаут. Поймав третьего за руку с ножом и приподняв его за грудки правой рукой, спросил у меня:
Что, с ним сделать?
Руку ему оторви! крикнул я и увернулся от биты, которая просвистела у меня над головой.
Юра опустил захваченного на землю и сжал его руку так, что он вскрикнул и потерял сознание. Затем наступил на выпавший нож и приподнял бессознательное тело так, чтобы прикрыться им как щитом от биты. Приняв удар на спину обмякшего тела, Юра ударил ногой в голень нападавшего и швырнул свою защиту на второго, который заставил меня попотеть. Он со злостью махал битой и не давал мне шанса сблизиться с ним. Столкнувшись с бесчувственным телом, «бейсболист» отступил на несколько шагов и снова двинулся на меня. Сделав замах, с правого плеча он что -то прорычал. Я резко сблизился с ним и схватив за левое плечо, которое выдвинулось вперёд и резко дёрнул его на себя и вперед. Прием так себе, но он давал шанс уронить противника на землю и затем добить его. В этот момент Юра нанёс два удара в живот скрюченному от удара в голень другому «бейсболисту» и повернувшись, увидел летящего к нему моего подопечного. Сделав шаг вперёд, он выставил левое колено и выдохнул:
Х-ха.
Хрустнули кости челюсти, и мой подопечный упал как мешок с опилками.
Вроде всё, сказал я и часто задышал.
В сельпо ещё трое лежат, сказал Юра и добавил Может как в Баку? Реквизируем товары?
В другой раз, а вот с хозяином поговорить бы надо, прорычал я
Так пошли поговорим, сказал Юра и двинулся в магазинчик.
Салям, уважаемый, сказал Большой и взял за грудки азербайджанского еврея.
Как бизнес? спросил я.
Ничего, потихоньку, ответил он и добавил Сейчас, крыша приедет.
А это кто? сказал я и показал на три лежащих тела.
Земляки, ответил хозяин магазина.
А те на улице?
Тоже земляки, пролепетал нерусский и сжался в комок.
Ну что же, подождём твою крышу. А ты пока денег приготовь, за моральный ущерб.
Через 15 минут подъехала белая восьмёрка и из неё вышли трое крепких парней. Оглядевшись, они двинулись в магазинчик и застали в нём нас, три тела и хозяина магазина, который был перепуган до смерти.
Вы кто? спросил один из вошедших грубым голосом.
Люди мы, люди, ответил я.
Чего надо от нашего комерса? резко вставил второй.
А ты чего такой грубый? спросил Юра и встал со стула. Его вид впечатлил троих бандитов.
Может вам урок вежливости преподать? А? Салабоны! рыкнул Юра и посмотрел на меня.
Успокойся, сказал я и добавил для бандосов Вы чьи? Старший кто?
Таганские, старший я, сказал самый крепкий парнишка. Проблема в чём?
В вашей черножопой братве. Видел их на улице?
Это не наши, огрызнулся парнишка и обиделся на то, что я сравнил их с нерусскими.
Д-а-а. А вели себя как крыша. Так, барыга? спросил я у коммерсанта.
Я же сказал, что это мои земляки, пролепетал испуганно еврей.
Так вот, пацаны, косяк за вашим барыгой. Хотите стрелу набьём, хотите сейчас вопрос решим и разбежимся, изрёк я и добавил Он по любому неправ и ответить за это придется. Так как? повернулся я к «таганским».
А чего ты хочешь братишка, спросил третий бандос, который до этого не сказал ни слова.
Пусть еврей извинится, материально. От этого ваша доля не пострадает, вы решаете его проблему, он вам уже обязан за свой косяк. Значит вы решили его проблему он вам обязан, а мы с корешем получим знак извинения в виде «двушки грина». И разбежимся, как в море корабли, изрёк я наше предложение и скосил левый глаз влево, это был сигнал Юре: Внимание, приготовься!
Таганские переглянулись, и пошептавшись согласились с нашими условиями. Юра взял комерса за шиворот и сказал:
Лове гони, лошара бакинская.
Получив деньги в размере двух тысяч долларов, мы распрощались с братвой и сели тачку.
На Таганку, к театру, сообщил я адрес таксисту.
Что это было сейчас, Поводырь? спросил Юра.
Дай лове, ответил я.
Зачем? спросил Юра.
Посмотрю, вдруг фальшивых всунул, отрезал я.
Юра запыхтел и подумав, что в Москве всё может случится, ведь это не Ростов, отдал нехотя мне деньги. Взяв купюры, пересчитав, я спрятал деньги в карман. Юре сказал:
Что это было? Это дружбан был классический «кидок» с применением грубой физической силы в прелюдии развода пожиже.
Ферштейн, дружище? спросил я Юру.
Яволь, гер начальник. Долю, давай, сказал Юра.
Потерпишь до места, высказался я и замолчал. Юра меня не беспокоил до приезда по адресу.
*****
Юра нёс вещевой мешок с бельём и водкой, я с провизией и чистым «камуфляжем». Тихо переговариваясь, мы шли по узкой тропе к бане, шли уже минут 20 и идти нам нужно было ещё минут 5 -10.
Девки хорошенькие, а? спросил я Большого.
Не старше 70-ти, как ты и просил, ответил Юра и хохотнул.
Внезапно возник свист и шесть разрывов впереди нас. Мы с Юрой присели он выругался: «Мать, твою! Чтоб вы сдохли, суки!»
Да, так и накрыть могли, ответил я.
Навстречу нам из порохового дыма выбежал молодой щенок, виляя хвостом, стал прижиматься к моим ногам. Сидя на корточках, я стал почёсывать у пёсика за ухом и, посмотрев на Большого и его карман, кивнул головой, мол давай, доставай. Юра хмыкнул и сказал:
Откуда ты всё знаешь, Поводырь? От тебя ничего не скроешь, как будто сам в карман положил.
Давай, давай не жлобись, колбасой на весь штаб пахло. Когда ты проходил мимо, на тебя все офицеры облизывались, пошутил я.
Юра достал из бокового кармана бумажный свёрток и, раскрыв его, достал три куска колбасы. Один самый большой, он засунул себе в рот, второй, маленький, дал мне для собаки и последний, завернув в бумагу, спрятал в карман. У Большого всегда был «тупик» насчёт пожрать: сахар, хлеб, сыр в общем, провизия про запас для перекуса. Разломив колбасу, я дал кусочек щенку. Он с жадностью проглотил его и стал облизывать мне руку, тыкаясь в другую, где была ещё еда, и махая хвостом. Поглаживая пёсика за ухом и по рёбрам, я сказал Юре.
Молодой, не вязанный, на двоих хватит. А? Большой?
Я пса жрать не буду, ответил Юра.
Я заржал и добавил:
А в восемьдесят четвёртом себе самый большой кусок от лайки оторвал. И быстрее всех его проглотил.
Нашёл что вспомнить, огрызнулся мой дружок.
Да, есть что вспомнить, а Большой? проговорил я и двинулся по тропе.
Пёс за мной, а за ним Юра, который пнул собачку слегка под хвост при этом сказав: