Как же. Её теперь не сможет удовлетворить уже никто, а значит уедет она на Родину в Ростов, тебя искать.
Зачем? опять спросил Юра.
Жить с тобой в любви и согласии, прыснул от смеха я.
Ну это ладно, в Ростове сам с ней разберёшься. Вот чего делать с её братьями, я не знаю. Наверняка придут тебя уговаривать жениться, пока ты в Москве.
Какие братья? спросил Юра и застыл с вилкой в руке, на которой висел кусок сала с хлебом и яйцом.
Она про братьев ничего не говорила.
Не успела, наверное. Ты ведь сразу предложил ей сыграть на «дудочке», а потом с криком «Люблю, Женюсь» как прыгнул и давай её пилить. А братьев шестеро или восемь. Сказал я и разлил остатки водки.
Ну да? сказал Юра и продолжил жевать.
Уходить не хотела, упиралась, плакала. Еле вытолкал её из хаты, добавил я и поднял стакан с водкой.
За удачу в нашем безнадёжном деле. Давай!
Давай, ответил Юра, мы выпили.
*****
На пятый день подготовки сводного отряда численность возросла до семисот человек. Командир решил подготовить побольше бойцов. Если не все будут задействованы в предстоящей операции, то обучение не помешает. После того как Семён Семёнович встретился с полковником и был посвящён в детали предстоящей операции, обучение резко изменилось в лучшую сторону. Его выпускники, опросив людей, разделили их так, чтобы бойцы со знанием военного дела присутствовали в каждой роте и могли помогать в обучении. Дело сдвинулось с места и мне оставалось только осуществлять контроль и обеспечивать бойцов всем необходимым. Семь рот по сто человек свели в три по двести и одну сто человек. По нашей совместной разработке плана операции, трём ротам предстояло выдвинуться в тыл к мусульманам и захватить три базы, на которых находились наёмники. Четвёртая рота в сто человек, должна была вместе с тремя сербскими ротами прорвать фронт и выдвинуться к тем высотам, где по плану уже должны были быть наши. Атаковать в лоб предстояло неожиданно, без артиллерийской подготовки, предварительно подойдя на близкое расстояние к окопам противника. Поэтому сотня боснийских сербов очень долго отрабатывала бесшумное передвижение ползком и стрельбу в движении. На восьмой день прибыли ещё сто десять человек. Это были «добровольцы» из России, которые получили разрешение не только от родных и близких, но и из генерального штаба Вооружённых сил. А чему здесь удивляться, если все, кто имел здесь свой интерес, старались отстоять его не только дипломатией, но и силовыми методами за одну из противоборствующих сторон. Мне тогда и в голову не приходило, что наша операция была отвлекающим манёвром. Основной удар должны были нанести южнее. Как водится, нас не поставили в известность, не потому не сочли нужным, а потому, что, зная об этом ложном ударе мы наносили бы свой удар слабее. Каждый, кто знает об отвлекающем манёвре, понимает, что суть этой операции сковать войска противника, его резерв. А это затяжные, активные бои. После захвата окопов противника мы должны были закрепиться и отбивать атаки противника, переходя в контратаки. Часть отряда уходила на правый фланг и дальше по дороге ведущей вдоль гор в маленькую долину, где была первая база наёмников. Уходил отряд на помощь диверсионным группам, которые по плану должны были одновременно захватить три опорных пункта мусульман, закрепиться и ждать нашего подхода. До первой базы было примерно пять с половиной километров, до второй ещё четыре и до третьей ещё шесть. Группам в тылу приказали захватывать, а не уничтожать технику передвижения, чтобы можно было перекинуть подкрепление к соседней базе и помочь своим. Третья база располагалась на границе большой долины и контролировала не только ущелье и дорогу в ней, но и мост, который находился в трёх километрах в долине. За мостом, примерно в шести с половиной километров, находился городок и дорога к Венгерской границе, до которой было 30-35 километров. Это и была цель операции, выход к границе и нанесение удара на юго-запад, во фланг противнику. Как бы знать, что это мероприятие станет таким трудным и почти не имеющим шансов.
Но пока был девятый день подготовки и забот. Сегодня я занимался с ротой, которая должна была атаковать в лоб и захватить передовые окопы, вторую линию обороны, если такая имелась. Я обговорил с командирами варианты продвижения и способы связи, а так-же тактику боя и все варианты атаки. Перед ротой находились полно профильные окопы и огневые точки противника, миномёты. Бронетехника у них отсутствовала, так как попасть она туда не могла, если только по воздуху и бесшумно. Это уже обнадёживало. Танк в бою страшное зрелище, мощь огня и гусениц. За передовыми окопами была площадка ровная как блюдце, она и по форме напоминала блюдце, только утопленное в землю. На другой стороне круга был проход через горы, тропа откуда и поступало подкрепление к мусульманам, так как дорогу мы простреливали. За время подготовки нашу базу дважды обстреливали и дважды нам приходилось прочёсывать горы в поисках корректировщика.
Во второй раз повезло, боснийцы захватили группу из десяти человек, правда довели они только троих. Уж очень злые были боснийцы, потому как некоторые потеряли своих родных и близких. Не просто потеряли их зверски убили, перерезав горло. Поэтому на допросе с пленными не церемонились и применяли четвёртую степень допроса, то есть пытку. В ход шли накалённые шомпола от автоматов и пассатижи, молоток и всё, что могло заставить их говорить. Наёмников редко оставляли в живых, так как знали, что это они убивали с особой жестокостью, никого не щадя, ни детей, ни стариков, ни женщин.
У Зорана, который принял роту под командование, хорваты убили мать, перерезав ей горло. Юра больше часа удерживал его силой пока шёл допрос. А потом пленных вывели из штаба и оставили без охраны. Страшное действие развернулось на наших глазах их убили так же жестоко, как убивали они, во имя аллаха. Мы с Юрой ушли с плаца с тяжёлым чувством вины, что не смогли защитить пленных. Нас догнал Зоран, стал эмоционально захлёбываясь, говорить:
Если они вас поймают, то с вами поступят ещё хуже! Знайте это! он поднял руки, как будто хотел сдаться в плен, затем махнул на нас ими и ушёл, возмущённо бормоча.
Горло перерезал, сказал Юра и вздохнул.
Я видел кровь на тыльной стороне ладони, на пальцах, ответил я и добавил Иди в хоз. часть и скажи, пусть баню затопят, попаримся сегодня. Не возражаешь, насчёт помыться? А?
Юра растянулся в улыбке и с довольной рожей сказал:
Баня, дело святое. А может завхоз нам и девок подгонит. А? Друг Поводырь!
Будешь выбирать девок, старше семидесяти не бери. Хорошо, Юрик? ответил я и пошёл в сторону расположения связистов. Юра гоготнул по отпущенной мной шутке и тоже пошёл в свою сторону, изредка хихикая.
*****
Закончив завтрак, одевшись и приведя себя в порядок, мы вышли из квартиры и направились в сторону магазинчика, где я поругался с чёрными. По дороге я сказал Юре:
Не думай, делай. Скажу бей значит бей. Скажу беги значит беги. Понял?
Да, ответил Большой.
Надеюсь ты поправил организм и тормозить не будешь. Сумку мне дай и будь готов ко всему. Слышишь? спросил я.
Да понял я, понял. Ты чего затеял? А? Поводырь? проворчал Юра.
Увидишь. Сейчас расходимся и встречаемся у магазина. Делаешь вид, что мы не знакомы, но ждёшь моего сигнала. Понял? проинструктировал я Юру.
Понял. А как мне делать вид, что мы не знакомы? поинтересовался Юра.
Купишь себе фисташек и будешь грызть их как бурундук, только не мусори, это мой город. Ферштейн?
Натюрлих! ответил Юра и добавил Сумку не прочухай, там «лавэ»* заныкано.