Вечером заняться было особо нечем и сразу после ужина я пошел спать. За окном кружились снежинки, словно под чью-то прекрасную симфонию демонстрировали они свою красоту и грациозность. Одна и та же картина, происходящая сезон за сезоном счастье, согретое лучами солнца, становится жертвой одного лишь дыхания ветра и покрывается желтым ковром обид, спустя время оледенелая скала ненависти рассыпается перед одним, да, всего одним шансом вернуться в обманчивое состояние цветущей влюбленности, и вскоре круг повторится вновь. Тишина с каждой минутой раздражала меня все больше. Пытаясь создавать как можно меньше шума, я пошел на кухню. Родители спали как младенцы, выдавая порой залпы хропота. Немного послушав радио и выпив стакан кефира, я решил почитать, дабы ускорить процесс залипания зрительных органов. Глаза после мороза немного побаливали и с каждой страницей чувство усталости и мягкой приятной дремоты увеличивалось в геометрической прогрессии. На улице было очень темно. Из-за расположения нашего дома, казалось, что ты проживаешь один посреди леса. Укрывшись двумя одеялами я в конец отрубился, предавшись фантазиям.
Сны странная штука, иногда за одну ночь тебе может присниться куча разного и непонятного, а порой снится всего одно единственное и до глубины души чистое состояние единства со всем на свете. После таких снов кажется, что побывал в самом родном, сокровенном месте на всем белом свете. Первые секунды ты лежишь и убеждаешь себя, что это было видение или сон, но зачем? Буквально мгновение назад ты не в чем не сомневался и был свободен. Всего мгновения было достаточно, чтобы закрыть тебе дверь в мир, где любовь и ненависть, страх и отчаяние, правда и ложь просто не существуют. Подсознание блокирует все зацепки за тот уголок, и ты вновь встаешь с кровати лелея еще не исчезнувшее, но уже неясное ощущение абсолютного счастья. Когда я просыпаюсь, каждый раз чувствую странную слабость во всем теле. Дыхание словно набирает обороты в первые минуты, словно всю ночь ты был мертв. Каждый день как перерождение, словно сам процесс существования бессмыслен до момента сути твоего пребывания здесь. Существует много старых писаний о том, что во сне мы можем побывать в любом месте во Вселенной. Так же и в любом измерении соответственно. Некоторые народы до сих пор считают, что во сне мы способны заглянуть в мир мертвых и «забытых». Как бы то ни было, для меня сон всегда был и остается маленьким убежищем, где я беру тайм-аут от безумной гонки, финишной чертой которой является смерть. Правда есть мнение, что это та линия, за которой все только начинается.
В поту, с волнением в груди я встал с кровати. На часах всего 2:37. Блеклые тени, отражающиеся от деревьев бегают по комнате. С тех пор как мы сюда въехали меня постоянно не покидает ощущение присутствия чего- то. Дверь в мою комнату медленно открылась. Маленький белый комочек зашел в мою комнату и, подняв мордочку долго смотрел на меня. Я присел у окна и, махнув рукой, показал Тихону, что он может зайти. Прислонившись к холодной стене, я пытался разогнать дурные мысли. Вскоре мне предстояло пойти в новую школу, познакомиться с новыми ребятами. Жизнь снова потечет струей по отточенной линии. Положив голову ко мне на ноги Тихон тяжело вздохнул. Сквозь мелькания заоконных освещений я смотрел на него. Этот пес влиял на меня каким-то особенным образом. Ощущение, когда ты знаешь, что с тобой рядом находится провидец, который знает все наперед на сотни тысяч лет, плюс верный друг, с которым не возникает даже сомнения на возможное предательство. Меня вновь поглотила приятная дремота. Образы, блики и редкие тени плавающие по стенам объединились в один прекрасный концерт. Слипающиеся ресницы закрыли мне занавес. Я снова заснул.
Проснувшись от жуткого звука, напоминавшего тупые удары чьей-то головы о стену неизбежности я медленно словно ленивый питон приподнял голову. Размытый фон моей временами едко освещаемой комнаты напоминал пустой бункер во время учений. Странно подумал я, на стене напротив моего дивана висело зеркало ломанной формы. Казалось, что оно и не прикреплено вовсе, а зависает в воздухе будто ливитирующий монах. Рывком акробата со стажем я вскочил с дивана. Попробовав включить свет, я был неприятно удивлен- выключателя и в помине не было на холодной стене. Пытаясь повнимательней всмотреться в зеркало, я лишь обнаружил отражение пустой комнаты с натянутой на всю ее площадь мраком. По прошествии минуты за которую я и дышать побоялся на правое плечо обрушилась холодная как вода из бьющего родника рука. «Эммин манн тэвер!» впились сухой занозою, слова нечта, в мои уши. Дыхание вовсе сбилось, собрав все силы я левой рукой убрал адский груз с плеча, и резко развернувшись, готовый встретить свою участь, я всего-навсего был удостоен лицезреть свою абсолютно пустую комнату в бледно желтом зареве уличных фонарей. На секунду ужас от увиденного отхлынул от сердца, воздух приятной струей наполнил меня реалией происходящего, и снова разорвал на куски слабыми постукиваниями в дверь. В надежде спастись в объятиях родителей я распахнул дверь и хотел было закричать, но голос мой упертым бараном встал в горле. В полумраке я направился в комнату отца, но что-то разбросанное на полу мешало мне нормально передвигаться. «Какова черта они не убрали пакеты из-под вещей» подумал я. Добравшись до выключателя в ванной комнате я наконец то озарил почти весь коридор. Сделав глубокий вздох, я попытался двинуться дальше, но ноги подкосившись заставили меня присесть на край ванны. По всему коридору и до самых дверей в комнаты родителей и мою валялись черные вязанные мешки набитые, как мне показалось большими кусками мяса, жутко походившие на чьи-то тела. Немного выглянув из ванной, я стал прислушиваться к каким-либо звукам. Во всей квартире стояла гробовая тишина. По телу пробежала холодная дрожь. Дверь отца открывалась вовнутрь, а из-за этих мешков я врядли смог бы ее открыть. Двери, в комнату, где были бабушка с дедушкой были чуть приоткрыты. Собравшись с силами, я хотел было сделать рывок, но только я ступил за линию ванной комнаты все мешки резко стали шевелиться, при этом от них исходил очень неприятный звук, похожий на хриплое завывание. Первой моей мыслью было вернуться в ванну. Повернувшись со слезами на глазах, я было не потерял сознание. Дверь в ванну была крепко закрыта и свет от лампочки уже не сочился сквозь петлевые щели. Я стоял в живом потоке тел, завернутых крепко в чертовы мешки. Крик безумия вырвался наружу. Я резко начал двигаться по коридору обстукивая стены кулаком в поисках выключателя. Высоко задирая ноги, я старался как можно меньше касаться этих мешков. По квартире поднялся вой, казалось, эти мешки скоро порвутся. Ближе к входной двери мешки казались более влажными. Спотыкаясь на них, резко вставая, я орал, что есть сил. Наконец ударив по выключателю весь коридор озарился слабым, но все же светом. Уткнувшись в стену лицом, я боялся оглянуться.