Браво, София, брависсимо, так здорово, такое только на прфессиональном ковре увидишь. Не думала в гимнастки пойти? Катька-одуванчик.
Круто, да? соглашаюсь. Я-то, может быть, и думала, Соня всегда думала, но мама не одобрит, мама не одобрит. Но Одувану отвечаю так: Некогда мне по гимнастикам шастать, у меня китайский, на досуге, пиу-у-у-у-бух атомной бомбой на Катьку.
Как же я обожаю наблюдать за тем, как у людей после моих слов про китайский челюсть откручивается. Медленно, со скрипом. Болтики блямс! на пол падают. Блямс! Блямс! Как у Катьки сейчас.
Китайский?! изумляется Одуван. Ничего себе Это, наверное, абсолютно невероятно сложно?
Любит она все эти словечки, абсолютно шмабсолютно невероятно преневероятновероятноневероятно. Аж мутить начинает.
Невероятно-преневероятно сложно, соглашаюсь. Супер-пупер-дупер-мупер сложно! Анька ржёт. Так сложно, что и выговорить нельзя. Но не для меня! Мне нормально.
А с тобой учитель индивидуально занимается или ты на групповые уроки ходишь? никак не угомонится перепреневероятная Катька.
Одуванчик! Успокойся. Тебе китайский не светит, ты в нём не-ве-ро-ят-но запутаешься, абсолютно тебе говорю.
В ответ Катька молчит: кажется, фонтан выключили на зиму.
К бревну переставляет ножки мой Пончик-будущая-балерина.
Ань, куда лезешь, возражаю. Мало тебе сегодня взлётов и падений?
Ничего не отвечает. Удивительно, но она птичкой взлетает на снаряд и уверенно повторяет мою олимпийскую программу. Окрыленная успехом, задирает подбородок, чтобы как на профессиональном ковре. Но тут её опять, опять встречает фиаско. Второе за день. Балерина теряет равновесие видимо, голова закружилась от успеха, и с визгом «Ай! Блин!» хлоп! с бревна о жестокие доски. У нас в спортзале пол деревянный, крашенный в бордо. Выглядит уныло, а иногда ещё и боль доставляет некоторым Пончикам. Анька воет, мне хихикотно вместе с остальными:
Смотри и учись как надо, было разбегаюсь для очередного мастер-класса, но мне наперерез свой жирок подносит Петров.
Вот нахал! Люди стоят, честно ждут очереди.
Куда прёшь?
Сюда, спокойно так.
Глаза разуй, занято.
Ты уже второй раз, а некоторые ещё ни разу.
Двоечника забыли спросить. Иди к «козлу», вон он тебя зовёт «бе-е-е, Петро-о-ов, жду-у-у тебя-я-я, толстячо-о-к».
Голос у меня от природы певучий, поп-звёздный.
Бе-е-е, поддержали меня Катька, Петька, Артём, Голубоглазка и хорошистов хор. Петрова подхватили и без лишних церемоний отнесли к козлиному стаду.
Звонок на урок. Весь класс выстроился в длинную линейку. Я во главе.
Стррройсь, на первый-второй расссчитайсь, командует Борис Борисович. Отжимания. Я выдаю шестьдесят раз от пола, лучший результат среди девочек. И среди мальчиков. Люблю физру. У меня в комнате, как зайдёшь, около двери целый физкультурный уголок с велотренажером, турником, гантелями, скамьей и беговой дорожкой. Мой островок отдыха. От уроков.
Смотрите и учитесь, лоботрясы. Кто-нибудь мне отожмётся, как Сонечка? А? обратился физрук к нашему классу и выразительно посмотрел на жителей околошкафного региона, которые в спортзале возлематовый отряд. Из хвоста еле отжимающихся прокричала тишина.
Ну что вы, Борис Борисович, лоботрясам под силу только жирок от кроватей отжимать.
Ррраааз двааааа ты-ррррииии, ну-ну-ну, отжимаемся, не льнём пухлыми коленями к полу, четырррре О! Здрасьте, Антон Карпыч, в спортзал зашёл директор. Антон Карпович, спасибо вам за новое оборудование, рад, очень рад.
Добрый день, на здоровье. Доделывайте упражнение, я подожду. Доделали? Ребята, объявление для вас. На носу полумарафонский забег среди учеников 5-7 классов школ нашего города, Антон Карпович выдержал паузу, при финансовой поддержке властей! директор вознёс указательный палец в небеса физкультурного зала. Это очень важное событие, пауза, требуются добровольцы.
Ребята поджали животики, напряглись, понимают, что директору нужны победители.
Запишите меня, я шагнула вперед. Директор по-доброму улыбнулся, опустил глаза:
Сонечка, дорогая, рад тебя записать. Отличники наше всё, особенно ты. Знал заранее, что ты вызовешься, заранее позвонил твоей маме, спросил. Она против. Ну и правильно, я считаю, Антон Карпович похлопал меня по плечу, а дальше вырос метров на пятьдесят, ведь Соня у нас изучает китайский язык, произнёс так громко, что в ближайших школах уроки отменили из-за грома неизвестного происхождения. У Сони на следующей неделе первая Олимпиада по китайскому. Вот какая молодец, только начала заниматься языком и уже участвует в олимпиадах. Мы не можем отрывать нашу отличницу от подготовки.
Ну нихао!
Антон Карпович запрыгнул на «козла» (стула рядом не оказалось), вытащил из кармана блокнотик с карандашиком и приготовился вписывать имена. Борис Борисович переминался с ноги на ногу рядом с «козлом», нервно наматывая и разматывая на палец и с пальца красный шнурок со свистком. Добровольцев было немного. Настолько немного, что практически никого. В воздухе болталась единственная рука. Пухленькая. Догадайтесь, чья. Но директор решил эту руку не замечать. Он, не отрываясь от блокнота, сообщил:
Пётр, Катерина и ты, как фамилия? спросил он у «ты», который замыкал возлематовый отряд. Поименно директор знал только отличников. «Ты» не успел ответить, его перебил физрук:
Камнев. Артур, и Борис Борисович закивал головой, как лошадь, которую угостили сахарком, мол, хороший выбор, многоуважаемый Антон Карпович, забирайте, отлично побежит.
Только теперь директор «заметил» Аньку.
Ой! Ты тоже хотеЛА? Извини, Анечка, для забега нужно только три ученика от школы, вывернулся. Директор, как и я, отлично понимает, что Анькиным формам не одолеть ни полумарафона, ни треть марафона, ни даже одну десятую.
У меня нога болит, подал голос Камнев.
Хорошо, сегодня можешь не тренироваться, начинай с завтрашнего дня.
Она у меня и вчера побаливала и завтра вряд ли ещё пройдет.
Разминайся, чтобы не болела, можно начать прямо сейчас, директор налился злостью, школе медали нужны, финансовая поддержка, а ты, Камнев, глупости выдумываешь. Продолжайте урок!
Директор спрыгнул с «козла» и вышел из спортзала на жёстких ногах.
Физрук принялся нас тренировать. Особенно Петьку, Катьку и этого. Я тоже поднажала, потому что, во-первых, люблю физкультуру, а во-вторых, от злости на китайскую Олимпиаду. Вот надо было ей совпасть с полумарафоном!
***
Тяну домой свинцовые свои ноги, не переставляются быстро, как обычно. Лужи к обеду разогрелись закипело чёрное варево, ветер ещё холодный, лупит в лицо, не стесняясь выражений. До дома целый квартал, на пути скамейка. Плюх.
Скамью подпирает берёза. На стволе объявление: «Ведётся набор девочек в группу художественной гимнастики «Алые ленточки». Обращаться по телефону» В отрывной части объявления на ветру треплется язычок с номером. Последний. Последний. Последний.
Сорвать, не сорвать? Сорвать, не сорвать? Сорвать, не сорвать?..
Соврать? Соврать, не соврать?
Не соврать, не соврать, сорвать!
Сорвать! Сорвать! Сорвать!
Вокруг никого. Если сорву, то врать не придётся тому, кто увидит, что это я сорвала. Вокруг никого. Никого не было вот вплоть до момента, который происходит сейчас. В эту секунду. Происходит страшное: чья-то рука не просто тянется к язычку с телефоном, рука уже дотянулась и ухватилась за язычок. Хруст, с каким он отрывается, я его слышу отчётливо. Язычок отрывают. Язычок отрывают. Быстрее, ну же, София, вперёд, ты тянись к нему, ты.
София не успела. Не успела София. Это София не успела. Сорвать не успела София.
Тогда почему София держится за язычок? Держится за язычок. За язычок. Язычок. Ага, вот оно как. Так это была Софиина рука. Рука была Софиина. София сорвала номерок. Это София сорвала. София сорвала и никому не соврала вокруг никого. Не придётся врать.