Смерть перестает восприниматься как неизбежное зло. Эвтаназия обществом приветствуется, а люди воспринимают друг друга как средство для оказания друг другу помощи. Трансплантация повсеместна. Люди делятся на тех, кто паразитирует на других, стремясь жить как можно дольше, меняя органы, и на тех, кто жертвует собой, не желая долго жить, желая умереть молодым и красивым. Возникнет новая религия трансформация христианства в новый стоицизм. Прояснится новое отношение к человеку он станет главной ценностью в обществе, т.к. его органы дают жизнь другим, восторжествует своеобразный духовный и телесный вампиризм.
Какова жизнь в таком обществе? Какие цели и ценности исповедуют люди? Ради чего живут? Страдания и боль в таком обществе объявляются главным злом: распятие под запретом, как символ страдания. Провозглашается главная цель человека наслаждение своим существованием и самолюбование. Это будет поистине мир всеобщего благоденствия, где во главе стоит культ свободы воли, от секса до смерти. Гиперэгоизм и уважение чужой воле приведет к тому, что дети и родители дистанцируются друг от друга уже с первых лет жизни.
Без головы
Жил-был Иван. Не то, что бы дурак, но многие его придурком считали. Он рассказывал, что ему во сне все время богородица является. Ну, является и является. Кому какой дело, скажите? Да только в каком виде! А являлась она ему завсегда в коротком красном платье с глубоким декольте аж до пупка, с распущенными волосами и в кожаных сапогах-ботфортах на высоких каблуках. И все танцевать приглашала. А он все отнекивался, пока однажды взял, да и согласился на свою голову. И закружила она его в танце. Закружила. Так, что он от счастья совсем голову потерял. Начисто. А утром проснулся, пошел умываться и видит в зеркале, что головы-то у него и правда нет. Тело есть, а головы нетути. Сгинула к чертям собачьим. И как он себя теперь видит совершенно непонятно. Чертовщина какая-то, прости господи. Он, конечно, испугался. Выскочил на улицу и давай кричать. Дескать, спасите, помогите, голову потерял! Народ набежал, окружил. Все удивляются. Трогают. Проверяют. Полиция образовалась. Всех дубинками разогнала как участников несанкционированного митинга, а его в участок забрала. Как организатора провокации. Там его долго пытали, куды он голову дел. А потом отпустили. Следователь ему, вишь ты, сердобольный попался. Объяснил, что не у него одного головы нет. И что без головы, мол, мил человек, запросто можно жить. Так даже и лучше: не надо бриться, умываться, в парикмахерскую ходить. И что у всего начальства, силы, власти и престолов тоже голов-то совсем нема. И ничего, процветают. А то, что он у них за головы принимает, так это все иллюзия одна. Сплошные маски-шоу. Так он теперь и живет. Иван, наш, дурак. Без головы. Как все.
Без проблем
В обществе победившей коррупции строить и согласовывать без денег не имеет смысла. В государстве, полностью сгнившем под бременем цинизма, главными драйверами экономики становятся лишь взятки и личное обогащение участников экономического процесса, а конечной целью кидок твоего партнера: помимо экономической выгоды это доставляет бенефициару еще и моральное удовлетворение. Т.е. вроде как все сволочи. И это извиняет личную подлость. А я вот, представьте себе, знаю одного застройщика, решившего жить честно. Не потому, что у него какие-то там моральные качества. А потому, что деньги закончились. На взятки. Он громко так всем заявил, что будет жить по закону, а не по понятиям, как все. И что же? У него истек срок разрешения на строительство и стал он его продлевать. Подал все документы в одно окно: простая формальность, ведь разрешение-то уже было один раз выдано на основании всех этих документов, и получил отказ. С такой формулировкой, что если он и продолжит стройку, то только при другой власти. Теперь думает, где деньги найти. На взятку. Чтобы как все жить без проблем.
Без танцев
В хореографическом училище, на пятом году обучения бурно проходит родительское собрание. Ведущий собрание педагог, краснея и смущаясь, объявляет родителям, что с этого года они будут отчислять будущих балерин по ряду критериев по независящим от них причинам. Родители на это оживленно реагируют, переживая за будущее своих детей. Ведь каждый из них желает увидеть свою дочь звездой кордебалета. Особенно в Большом. Одна настырная мамаша громко требует объяснить, по каким именно критериям будут отчислять. Ведь ее дочь исправно ходит на все занятия и прилежно занимается. Преподаватель, сгорая от стыда, сообщает во всеуслышание, что если, например, у ее дочери вырастит грудь четвертого размера, то они ее будут вынуждены отчислить, т.к. с такой грудью уже не потанцуешь. «Да если у нее грудь такого размера вырастит, мы ее и сами заберем, удивляется мамаша, С такой грудью она и сама устроится. Без всяких там танцев».
Без черепов и эпатажа
В молодости мой отец был весьма большим оригиналом и любил шокировать окружающих своим поведением и внешним видом. Носил бороду и усы, одевался в какое-то невообразимое рубище, в своей комнате в общежитии все стены, пол и потолок выкрасил в черный цвет и принимал гостей обязательно при свечах, держа на столе для окончательного шика настоящий человеческий череп. Ни встать, ни взять, а эдакий принц Датский, разыгрывающий спектакль перед неблагодарными зрителями под названием «меланхолия дульче мелодие», что в переводе на общедоступный язык означает всего лишь "меланхолия сердце мое пронзило". Среди его гостей была и моя будущая мать, женщина не только красивая, но и практичная, которая по достоинству оценила актерский потенциал отца и взяла над ним шефство. Перво-наперво, она велела ему побриться, потому-что борода и усы мешали ей с ним целоваться. А затем, шаг за шагом, переодела его в партикулярный костюм и заставила носить галстук, вернув в общество ординарных людей, для которых курица нужна, чтобы нести яйца, а не биться над проблемой, что первично курица или яйцо. Когда же родился я, отцу уже ничего не оставалось, как смириться со своей судьбой, примерить на себя роль отца и так и прожить всю оставшуюся жизнь, благодаря мать за то, что она подарила ему сына и избавила от ложных иллюзий поменять этот мир. Мир и так достаточно хорош, чтобы в нем просто жить. Без черепов и эпатажа.
Бессмертие
Когда мы познакомились, он находился в состоянии полураспада: все человеческое в нем еще не до конца выгорело, и остатки его личности влачили совершенно жалкое существование в компании из слов и алкоголя, потусторонние сюжеты проступали из него, словно золото парши, обличая его в саван из воспоминаний прежних его жизней, а он воровал сюжеты у всех своих собеседников, настоящих или мнимых, и размазывал их как масло по толстому слою рыхлого синтаксиса, пока не стал знаменитым. Теперь он, бронзовый, стоит на бульваре и голуби гадят ему на голову. Такова цена бессмертия.
Бесы
На кладбище порой случаются самые невероятные вещи: все-таки место встречи живых и мертвых. Обязывает. Толпа деревенских баб на родительскую субботу отправилась поминать родственников. Они даже попа по такому случаю подрядили прямо на открытом воздухе среди могил отслужить панихиду. Чтоб все было чин-по-чину. И вот когда он начал кадить и возглашать, из-за высокой некошеной травы среди могильных камней и покосившихся крестов выглянули две адские рожи. Их отчетливо увидели все и потеряли дар речи. Рожи исчезли. Поп перекрестился и попробовал продолжить панихиду. И снова рожи тут как тут. Прямо из-под земли. И явно приближаются. Что тут началось. Одни кричат. Другие плачут. Поп молчит и лишь бородой трясет. А бесы в траве и среди могил мелькают и все ближе и ближе. Наконец, поп не выдержал и запустил в одного из них кадилом с криком: «Сгинь, нечистая сила!» и попал. Раздался визг и черная свинья изрядных размеров рванула мимо них ко всем чертям. А за ней вторая. За компанию. Оказалось, это были поросята из ближайшего двора, которые повадились на кладбище в поисках земляных червей. Правда, поп до сих пор не верит и утверждает, что именно он своим кадилом чертей обратил в свиней. Вот что делает вера православная!