Линда задумалась. Не та среда, казалось бы, не криминальная. Когда у человека есть на что вкусно попить, и с кем сладко поспать, не так чтобы тянет на неуместное кровопролитие. Уж очень многое стоит на кону. Но с другой стороны, если от жирной кормушки кто-то потихоньку или даже не потихоньку, а очень даже сильно оттирает подальше, то тогда душа поневоле восстанет. Как так?! Я буду теперь, как несчастный бомж на проспекте Туран, лавировать между машин, стучаться в закрытые окна и умолять дать пятьдесят тенге на якобы проезд до дома?! А что такое пятьдесят тенге? Даже булку хлеба не купишь на эти деньги
Нефтяники блаженствовали. Кто-то заранее купил путевку в Турцию, кто-то в Таиланд. А что, зря, что ли, просиживали до позднего вечера и протирали штаны о жесткие офисные кресла с несовершенной эргономикой? Каким бы удобным не был стул, а мягкая кровать в пятизвёздочном курортном отеле всегда приятней для натруженной спины.
Она представила своего отца, входящего в непростой коллектив, где его встречают такие люди, как Башлин, Камаев, Кувшинников, Мактумов. Жаркын Мактумов представлял собой очень интеллигентного, спокойного человека с большим лбом и умными проницательными глазами. Сидячая работа неблагоприятно сказывалась на его физической форме. Излишний вес приводил к одышке и прочим неприятностям для здоровья, но при все при том Мактумов обладал харизмой, располагал к себе подчиненных. С ним у руководства, да и всех сотрудников не имелось ни малейших трений, все разрешалось быстро, слаженно, острые углы благодаря дипломатии Мактумова срезались, полировались. Кроме того, Жаркын знал всех и вся, со всеми поддерживал дружественные отношения. Когда случались дни рождения важных и даже совсем не важных персон, неизменно присылал поздравительные открытки, от души поздравляя с круглой и не очень круглой датой. Он очень удивился бы, если бы узнал, что так поступают американские бизнесмены, съевшие собаку в деле коммерции. Действовал Мактумов по наитию и всегда держал руку на пульсе событий.
Сейчас он сидел в окружении двух дам, директором департамента экономики и главным бухгалтером и благодушно травил байки. Воротник дорогой фирменной рубашки расстегнут, костюмчик уютно упокоился на спинке стула, жесткий узел галстука предельно ослаблен, ничто не мешает приятно проводить время и приводить в порядок психическое здоровье. Полбокала виски со льдом еще никому не приносили вреда, а, наоборот, чуть уменьшали предательское давление. А если туда еще дольку лимона, то сосуды расширятся однозначно!
Линда внимательно изучала Мактумова, благо ее положение за столом располагало. Где-то произносили в порядке очередности тосты другие коллеги, но остальные уже слушали вяло, и повсюду рождались маленькие междусобойчики.
Экономистка казалось женщиной в самом соку. По сравнению с ней Линда чувствовала себя маленьким ягненком рядом с матерой волчицей. Причем волчицей очень симпатичной, своенравной, от которой ни одна жертва мужского пола целой не уйдет.
Но Мактумов с Кувшинниковым с отцом по работе практически не пересекались. У Джона Кардвелла имелось в подчинении два департамента. В одном директорствует Камаев, а в другом Башлин.
Линда взирала на шумное сборище и в который раз мысленно прокручивала события, предшествовавшие гибели отца. Все началось с того, что ее отец в один апрельский день затеял устроить поездку в Турция на уикенд вместе с Камаевым и Башлиным с целью налаживания непростых отношений с первым. Такая вырисовывалась картина того апрельского дня в Турции
Кардвелл, Башлин и Камаев шли по деревянному настилу, шаткому от тысяч ног, нещадно топтавших их десятилетиями. Справа музей со львами во дворике, вдалеке остатки загадочного города, где возвышалась белая статуя бородатого старика, похожего на Сократа из университетского учебника истории, правда с отбитыми руками.
Не теряя времени мужчины двинулись к бассейну Клеопатры, где пришлось оставить по сотне лир. Пройдя турникеты, они увидели кишащий людьми пресловутый бассейн сладострастной царицы. Кого здесь только не было! Многочисленные китайцы, тяжеловесные американцы, входящие во вкус насыщенной культурной и игровой жизни восточные европейцы, флегматичные, познавшие смысл жизни индусы
Все они зарабатывают деньги, чтоб потом приехать на такой вот курорт или историческое место и весело их растратить. А турки в плане благоустройства и вытягиванию денег съели собаку. Впрочем, это, естественно, преувеличение, фигура речи. Собаки, большие и маленькие, спали на тридцатиградусной жаре в тени навесов и тентов, не обращая внимания на шагающих через них туристов.
Хорошо все продумали, восхищался Камаев. В центре ящики для лишних вещей, дальше кабины для раздевания. Разделся и шуруй прямо до бассейна.
Башлин флегматично молчал. Он совершенно индифферентно относился к происходящему, казалось, ничто не может вывести из этого состояния. Наверняка и в этот момент он перебирал в уме различные комбинации, высчитывая, каким образом можно оптимизировать производство.
Джон Кардвелл улыбался. Кто знает, о чем он думал в последний день жизни. Линда отдала бы многое, лишь бы узнать, прикоснуться к его мыслям. Эх, отец, отец, как нелепо отняли твою жизнь.
Между тем Джон медленно, но неотвратимо двигался к своей смерти. Но не в этот час. Пока они заложили по десятке лир за ключики от ящиков для вещей, причем за всех расплатился Марат Камаев. Но ничего не терял: по возврату ключей скромный депозит тут же возвращался. Затем они пошлепали к кабинкам, чтоб через некоторое время выйти, сверкая белоснежными, под стать карбонатнокальциевым травертинам Памуккале, телами.
Джон любовался пейзажем, смотрел направо и видел древний город, наверху летали беспечно-бесстрашные дельтапланеристы, распугивая стрижей и ласточек. В песке шуршали юркие ящерицы, тщетно ища зеленые росточки травы, чтобы спрятаться от докучливых детишек, с радостными возгласами охотящимися на пресмыкающихся. Но вот друзья-коллеги спускаются по лестнице мимо грузного контролера-надсмотрщика.
Бассейн Клеопатры оказался совершенно не глубоким, с галькой на дне, а кое-где гладкими мраморными плитами, ранее бывшими то ли стенами, то ли крышей когда-то роскошного дворца неукротимой и славной царицы. Говорят, благодаря воде, бьющей из подземного источника, царица оставалась вечно молодой. Не отсюда ли всевозможные сказки о воде мертвой и воде живой? Здесь, несомненно, она была именно живой. Струи воды в режиме реального времени лились прямо из стенок бассейна. Таким квадратных амбразур Джон насчитал четыре штуки. Любознательный Камаев сунулся к одному из них и вдохнул воздух прямо из отверстия. Изумленно повернулся к друзьям и воскликнул: «Какой-то сероводород, что ли?!» Затем подсунул большую голову прямо под тугую струю и причастился тайнам вечно молодой царицы.
У противоположной стороны, залезши в пузырчатую от газа воду, сидел загадочный большеусый человек с бронзовым от загара телом. Он настороженно следил за проходящими посетителями, время от времени медленно пересекая неширокий канал и вставая под первое отверстие, где особенно шибко поддавали минеральные или, по выражению Камаева, сероводородные газы. Большеусый пристально всматривался в квадратное жерло, делал, словно заядлый курильщик, несколько хищных затяжек, откидывал от удовольствия голову и, даже казалось, глотал в благоговении целебную клеопатрову воду.