При моем появлении женщины поднялись и поприветствовали меня.
Чаонинг Киара.
Я так же сложила руки, здороваясь, тут же подмечая, что уже много бутонов лотосов было сложено.
Это старинная традиция в Азии, особенно в Сиаме и Лаосе, срывать еще не распустившиеся бутоны лотосов, и затем складывать их лепестки. Кропотливый труд, в котором нужна нежность тонких женских пальцев. Мне, если честно, никогда не хватало терпения сложить лепестки красиво, и мама, а затем Пея, всегда помогали мне.
Нянюшка положила передо мной поднос, и я начала складывать свой первый цветок. Пахло листвой и илом, жужжали насекомые. Мы сидели в тени деревьев. С реки набегал легкий ветерок и развивал мои распущенные волосы. Через какое-то время мои пальцы затекли, белые лепестки не слушались, и никак не хотели складываться, так как я задумала.
А! Больше не могу! воскликнула я раздражено, бросая цветок. Не хочу этим заниматься.
Пея сдвинула брови в ее глазах читалось неодобрение.
Мы не можем делать только то, что хотим, госпожа, проговорила она.
Чаонинг, позвольте, я вам помогу? подсела ко мне Парамит. Смотрите, зеленые лепестки надо загибать внутрь, следующие уже наружу. Попробуйте вместе со мной, госпожа.
Я внимательно наблюдала за пальчиками Парамит, пытаясь повторить за ней. И у меня получилось, пускай не столь аккуратно, как у нее, но все же.
Сложенные лотосы ровно обрезали, привязали к палочкам и обернули широкими зелеными листьями. Получились красивые букеты.
Почему ты так испугалась этого господина Конга сегодня утром? спрашиваю тихонько Парамит на французском, чтобы большинство не могло нас понять.
При этом вопросе красивые глаза Парамит снова погрустнели.
Жестокий он, госпожа. Словно дикий шакал.
Он обижает тебя?
Качает головой.
Нет. ОнПрошу, чаонинг, не обращайте внимания, вдруг испугалась она, пересаживаясь от меня.
Как только все букеты были готовы, женщины понесли их на подносах к деревянному причалу. Мы опустились на колени и стали ждать. Вот-вот покажется лодка монаха, направлявшегося в храм, ему и предназначались цветы в качестве подношения.
Ох, забыла еще один поднос с цветами! всплеснула руками Пея. Лодка приближалась.
Я сбегаю, нянюшка, говорю, вставая, и побежала к тому месту под деревьями, где мы делали букеты. Увидела оставленный поднос с лотосами. Взяла его и хотела уже было направиться обратно, но тут кто-то встал у меня на пути.
Я подняла глаза, и так замерла. Передо мной стоял Эдвард Фейн и улыбался.
Я все-таки нашел тебя, прекрасная чаонинг, говорит.
Дрожь охватывает всю с головы до ног. Поднос с цветами падает из моих рук. Я отворачиваюсь, накрывая голову концом сари и закрывая лицо.
Разве мы не знакомы? слышу его голос совсем рядом. Почему прячешься?
О великий Будда! Я пропала. Как он здесь оказался? Что делать? Бежать! Точно!
Я хотела было броситься прочь, но Эдвард уже схватил меня за предплечье и развернул к себе.
Я полагаю, нам пора познакомиться, улыбается, и опускает шарф с моего лица.
Глава третья
Я молчу и прячу взгляд под длинными ресницами. Эдвард Фейн поднимает упавший поднос с букетами лотосов.
Могу ли я вам помочь? спрашивает.
Сколько будет продолжаться это недоразумение? Дольше скрывать от него, кто я есть на самом деле бессмысленно, иначе я разрушу ту симпатию, что возникла у него ко мне.
Благодарю, месье, наконец отвечаю я на английском.
Эдвард замирает, пораженный.
Вы говорите по-английски?
Да.
От стыда боюсь поднять на него глаза, страшно представить, что он думает теперь обо мне.
Прошу прощения, месье, что в первую встречу ввела вас в заблуждение, начинаю я, теребя сари. Я находилась в состоянии шока после нападения тигра.
И еще вы мне очень понравились. Но этого я конечно же не сказала.
Некоторое время Эдвард внимательно рассматривал меня с головы до ног.
Прошу, не извиняйтесь, мисс, поднимает руку, я и сам должен был догадаться, что вы не простая лао. Позвольте представиться, Эдвард Фейн, касается двумя пальцами полей своей белой шляпы. В ответ я делаю легкий поклон. Могу ли я наконец узнать ваше имя, мисс?
Да, я Киара. Киара Марэ, смотрю на него, и вижу как лицо его меняется, особенно выражение серых глаз. Что-то пробегает в них, незаметное, едва уловимое. Какая-то жесткость.
Вы младшая дочь мистера Эдмонда Марэ?
Киваю. Пауза. Мне становится страшно, я чувствую нарастающий холод между нами.
О, мистер Фейн, скажите, что я не оскорбила вас, не выдерживаю я тягостного молчания. Почему он так изменился? Ведь, если я действительно ему понравилась, то какая разница кто я? Простая лао или госпожа?
На мои слова Эдвард улыбается, вежливо и совершенно по-другому, не так как до этого.
Нет, мисс Киара, конечно вы меня не оскорбили. Вчерашнее нападение тигра было жутким. Как ваша нога?
Ну учитывая, что я уже утром во всю танцевала чарльстон у Талы, совершенно позабыв о растянутой лодыжке, то весьма неплохо.
Благодарю, намного лучше, отвечаю.
Куда нести поднос? спрашивает Эдвард.
Ох, совершенно забыла о подношении! Пея будет недовольна.
К причалу.
Тогда позвольте, я провожу вас.
И мы пошли по траве в сторону реки вдоль кустов, усыпанных душистыми персиково-белыми цветами. Лодка с монахами как раз подплыла, когда мы спустились по деревянным ступеням. Другие лао, завидев Эдварда, засмущались и начали без конца кланяться. Пея тоже сложила руки в приветствии, но сразу нахмурилась. Едва подносы с букетами преподнесли монахам, она подскочила ко мне, готовая, как и вчера спасать меня от этого господина.
Все хорошо, Пея, успокаиваю ее, улыбаясь, мистер Фейн знакомый семьи.
Да, лао, не беспокойтесь, я не причиню вреда вашей чаонинг, с задором произносит Эдвард. С вашего позволения, я же могу проводить мисс Киару до дома?
Пея онемела на мгновение, хоть она и явно недолюбливала его, Эдвард был белым господином, а она слуга, и теперь он снизошел до прямой просьбы. Эдвард продолжал смотреть на нее, чуть склонившись, ожидая ответа.
Конечно, господин, наконец бормочет нянюшка, зардевшись от смущения.
Томительно жаркое солнце сияло на кобальтовом небе, кроны тюльпановых деревьев с крупными оранжевыми цветами, особенно ярко выделялись на его фоне. Эдвард шел рядом со мной, Пея несколько шагов позади.
Почему вы носите сари, мисс Киара? спросил наконец он.
Моя мать была родом из Индии, и до последнего часа носила сари. К этому приучила и нас с сестрой.
Сейчас, находясь рядом с ним так близко, я могла рассмотреть его. Линия челюсти, манера речи, движения, безукоризненность в одежде все в Эдварде Фейне говорило о его высоком происхождении, в Англии это называлось породой.
Мисс Джия говорила, что ваша матушка скончалась. Давно ли?
Семь лет назад, отвечаю, опуская глаза. Семь лет я не могу свыкнуться с этой потерей. Первое время после ее смерти я то и дело уходила спать в материнскую комнату, окруженная ее вещами, глубоко вдыхая такой родной и близкий аромат, дарующий спокойствие и чувство защищенности.
То сари, в котором я была вчера, мама часто носила его в молодости, поясняю.
Понимаю, Эдвард задумался и потом добавляет. Приходит время, мисс Киара, когда надо отпускать ушедших близких людей. Это самое лучшее, что мы можем сделать ради них, и ради самих себя. Надо жить дальше.
Вы правы, мистер Фейн, я помедлила. Вы говорите об этом так, словно тоже кого-то теряли.
Да, брата, ответил он, а затем добавил после паузы. И отца. Они ушли один за другим.
Эдвард произнес это как можно более сухо, но я уловила нотки страдания, которые он пытался тщательно скрыть.
Мои соболезнования. Вам было тяжело.
Эдвард печально улыбнулся, взгляд его был устремлен вдаль на высокий холм.