Удивительно, но она всё еще продолжала слышать мои мысли. Не все, но связь до конца не распалась. И когда я поминала шаманку в своих размышлениях, она это знала.
Отцу видней, что мне знать надо, а во что нос совать незачем, так пояснила Ашит нашу связь.
Возможно, она и сейчас услышала, что меня раздражают вольные рассуждения окружающих о прошедшей ночи. А может, попросту уже знала меня достаточно, чтобы сделать необходимый вывод. Хотя, быть может, дело было в самой шаманке и ее взглядах на жизнь. Она ни во что не вмешивалась, пока ее не просили это делать, и не любила бестактность в других. В любом случае я была ей безмерно благодарна за то, что дома я чувствовала себя уютно и легко и могла улыбаться искренне, а не вежливо.
Ты ведь останешься с нами, мама? спросила я, поцеловав ее в щеку.
Устала я от людей, ответила Ашит. Слишком много для меня. Поеду к Урушу, заскучал уж один дом сторожить.
Я надеялась, что сядешь с нами за стол
Вчера насиделась, отмахнулась шаманка. Вам никто не нужен, вдвоем хорошо. Дождалась, теперь поеду.
Вскоре она и уехала, на йенахе. Малыш пришелся моей матери по душе. И хоть она в своей сдержанности эмоций не проявила, когда принимала его, но все-таки кивнула:
Хороший подарок. Спасибо, дочка.
И Уруш, как мне и думалось, встретил нового приятеля с энтузиазмом. Теперь он не крутился под ногами шаманки, а носился с маленьким бегуном по двору и за его пределами. Даже спать уходил в сарай, где теперь жил Малыш. Так что угодила я всем троим разом, чему, признаться, была рада. А сейчас йенах бежал обратно в священные земли, к своему другу, такому же кудрявому, как и он. И на спине его, помимо хозяйки, были пристроены дары, отданные кааном в день свадьбы.
Оружие забрали ягиры, оно предназначалось для них. Мешки с припасами поделили между собой женщины, как и ларцы. И если в двух ларцах находились украшения, то в третьем были собраны иные подношения, которые Ашит оценила. Медная ступка и пестик, набор бляшек и костяных бусин, хвосты животных, мешочки с сушеными травами, привезенные Танияром из дальних таганов еще во время моих поисков и подготовки новой встречи. И прочие вещи с первого взгляда чепуха, но важные для шамана.
Когда я увидела, что Танияр готовит в дар моей матери, я изумилась:
Ты даже сомнения не допускал, что я могу отказаться и не пойти за тебя?
Разве мне можно отказать? изумился в ответ каан.
Можно, ответила я деловито, но ты когда-то обещал взять измором мою мать. Я просто решила избежать новых угроз для нас обеих.
Какая умная жена у меня будет, ухмыльнулся наглец. И осторожная.
А после того как уехала шаманка, ушла и Сурхэм, оставив нас с кааном наедине, сказав напоследок:
Вещи твои я к мужу перенесла, еды наготовила. Если о ней вспомните, знаешь, где взять. И все-таки не удержалась: Надеюсь, сил у вас уже не осталось, дом не развалите. Мне сюда еще возвращаться.
Развалим новый выстроим, обняв меня за плечи, ответил ей Танияр. Ступай, Отец с тобой.
И вам его милости, с достоинством ответила прислужница и направилась к двери. А дом всё ж поберегите. Пока новый отстроите, опять сил скопите, так и тот обвалите.
К тебе придем силы тратить, усмехнулся каан. Пока дом строить будем. Примешь?
Этот берегите, проворчала Сурхэм, и дверь за ней закрылась.
А мы остались. Наша семейная жизнь началась, но дела всё еще могли немножечко подождать, например до завтра. А сегодня продолжало оставаться только нашим, и что-то менять мы не стали
Глава 2
Курзым затих. О нет! Люди не покинули базар, их было много, как обычно, но все молчали. Они слушали: торговцы, покупатели, зеваки. И вновь нет, никто не держал громких речей, ни к чему не призывал и никого не обличал. Напротив, разговор велся негромко, и потому иртэгенцы не желали пропустить ни слова. А слушали они меня и невысокого серьезного мужчину, выбранного мной на должность смотрителя рынка.
Этот человек был плотником. Танияр отзывался о Керчуне, так звали мужчину, как о настоящем мастере своего дела. Говорил, что тот легко понимает желания хозяев, делает свою работу быстро и хорошо. И своим подручным спуску не дает.
Он дорожит добрым именем, сказал тогда каан.
Выслушав мужа, я ненадолго задумалась и попросила:
Пригласи его к нам. Хочу на него посмотреть и поговорить.
К какому делу желаешь приставить? без лишних пояснений понял меня Танияр.
Если Керчун не только мастер, но и хороший администратор, а похоже, он именно таков, раз может выстроить наиболее удачным образом работу свою и подручных, то я хочу предложить ему стать смотрителем курзыма. Там пора навести порядок, я тебе говорила
Я помню, свет моей души, но не рано ли браться за курзым? Слишком много перемен и слишком быстро
Я не предлагаю многое, отмахнулась я, только упорядочить хаос и устроить торговые ряды. Ну и поставить человека, который будет следить за размещением товаров и соблюдением установленных правил. Строить хотя бы укрепления из камня я пока не предлагаю, люди к этому точно не готовы.
Об этом пока никому говорить не стоит, усмехнулся каан и вернулся к нашему разговору: Хорошо, я позову плотника Керчуна. Посмотришь на него. Но если люди будут злиться, начни тогда просто с прилавков. Сейчас важней наша дружба с племенами, и злоба внутри тагана будет лишней.
Не переживай, любовь моя, улыбнулась я. Я не стану провоцировать бунт. А затем спросила: Перевести все непонятные слова?
Только то, что ты сказала о Керчуне. Адстри
Администратор, хмыкнула я и перешла к пояснениям.
Керчун пришел на следующий день. Встречала плотника я одна, каан отбыл к границе с кийрамами. Это была его первая дружественная поездка, поэтому я нервничала. Хоть таких боевых действий, как между Белым камнем и пагчи, здесь не велось, только короткие стычки, но ранения и смерти бывали. Да что там, достаточно вспомнить, каким Танияра привезли к Ашит, чтобы понять, насколько мне было тревожно.
Брать меня с собой супруг отказался. Я предложила сопровождать его, чтобы подчеркнуть наши мирные намерения, но Танияр в этот раз оказался непреклонен, и всё, что он мне ответил, было коротким и четким:
Нет.
Милый
Нет. Я всё сказал.
И, поцеловав меня, ушел, а я осталась томиться в ожидании его возвращения. Должно быть, желая меня отвлечь, каан и прислал ко мне плотника, который явился вскоре после того, как отряд ягиров, сопровождавший Танияра, выехал за ворота Иртэгена.
Милости Отца, Ашити, произнес Керчун, появившись на пороге моего кабинета, куда я ушла больше по привычке, чем из желания чем-то заняться. Каан сказал, что ты хочешь со мной поговорить, я пришел.
И тебе милости Белого Духа, уважаемый Керчун, рассеянно улыбнулась я. Проходи.
Мне казалось, что время для беседы сейчас неудачное, уж больно живо вставали перед внутренним взором раны Танияра, полученные им зимой. Но когда посетитель устроился на стуле и выжидающе посмотрел на меня, что-то такое проснулось во мне. Память или что-то еще, но губы сами собой растянулись в вежливой улыбке, плечи расправились, и разговор начался.
Светская беседа постепенно переросла в деловую. Впрочем, поначалу мы обсуждали дом и его перестройку. Первым был кабинет, после прошлись по всему дому. Я слушала ответы Керчуна, отмечала, как он легко и быстро ухватывает мои пожелания и вносит в них уточнения, что-то опровергает, что-то одобряет. Суждения плотника мне понравились своей основательностью. После я завела разговор о том, как он работает с подручными. И вновь мне понравилось, что не было принижения работников, похвальбы и зазнайства. А когда он замолчал, я признала за мужем умение разбираться в людях и предложила моему гостю вернуться в кабинет.