Но не только данный аспект проблемы ставил под сомнение многие предложения зарубежных советников. Рядом предпосылок и, прежде всего, началом функционирования в СССР рыночной экономики, было обусловлено начало оказания Советскому Союзу широкомасштабного кредитно-финансового содействия, т. е. предоставления новых кредитов и займов. Эта финансовая помощь, имевшая формальной целью преодоление общих трудностей платежного баланса СССР, ставилась в зависимость от «начала осуществления всеобъемлющей программы реформ системного характера, ведущей к усилению интеграции экономики СССР в мировое хозяйство»[50].
Таким образом, перед организациями, посетившими СССР и исследовавшими экономическую ситуацию в нем, стояли вовсе не задачи скорейшего оздоровления экономики. Основной целью было спровоцировать страну на новые заимствования, поставить ее в зависимость от диктата международного капитала.
Следствием того тяжелого положения, в котором оказалась экономика СССР, стало резкое обострение социальной напряженности: большинство членов общества осознало сложившееся положения как такое, в котором удовлетворение всех жизненно важных потребностей оказалось под угрозой. Социальная напряженность ощущалась людьми практически повсеместно. В самых широких слоях населения усиливались настроения недовольства состоянием дел в обществе, низким уровнем жизни, существующей системой распределения, потребительским рынком, ухудшающейся экологической ситуацией, гражданскими, межнациональными и религиозными конфликтами, ростом национализма, шовинизма, антисемитизма, преступности и т. д. Утрачивалось доверие к государству, органам власти, нагнеталось состояние массового психического возбуждения.
В 1991 году страна подошла к пику социальной напряженности. Среди факторов, ее обуславливающих, в общественном сознании на первое место выдвинулся фактор политической нестабильности. Экономические и социальные проблемы приобрели в сознании людей явно выраженную политическую направленность. Тотальная и повсеместно усиливающаяся неудовлетворенность населения обеспечением продовольственными и промышленными товарами, ухудшающейся экологической обстановкой, ростом преступности, состоянием межнациональных отношений и т. д. трансформировались в негативное отношение к существующим структурам власти и управления, к предлагаемым мерам по выводу страны из кризиса.
Сложившаяся в СССР к концу 1991 г. политическая ситуация, обострившаяся серьезным экономическим кризисом, обусловила распад страны и образование на ее территории Содружества Независимых Государств. Как справедливо подчеркнул в своей знаменитой «крымской речи» В.В. Путин, описывая данную ситуацию: «Миллионы русских легли спать в одной стране, а проснулись за границей, в одночасье оказались национальными меньшинствами в бывших союзных республиках, а русский народ стал одним из самых больших, если не сказать, самым большим разделённым народом в мире»[51].
Тогда же, сразу после распада СССР фактической преемницей всех экономических проблем и обязательств советского государства явилась Российская Федерация. Состояние российской экономики этого периода во многом предопределило необходимость коренного реформирования существующей хозяйственной системы, которое было начато в 1992 г. под руководством Президента РФ Б.Н. Ельцина. К сожалению, Президент и Правительство России, обратились, в первую очередь, к предложениям зарубежных экспертов, а выводы и прогнозы отечественных социологов и экономистов остались без внимания. Так, под влиянием международных финансовых организаций, а также многочисленных консультантов, приглашенных из-за рубежа, «на российскую почву были перенесены механизмы реформирования и модернизации стран, которые в капиталистическом мире считаются догоняющими, хотя Россия до процессов реформирования не являлась отстающей»[52].
В январе 1992 года Россия взяла курс на радикальное либеральное реформирование. Реформы затронули все сферы жизнедеятельности Российского государства и его народа. Они проходили в области внешней и внутренней политики, экономике, социальной сфере. Основная особенность этих реформ состояла в том, что они были уже связаны с системным переходом от одного общественно-экономического устройства общества к другому, который обусловил многочисленные социальные изменения.
Так, одной из экстренных «рыночных мер» Россией была избрана так называемая «чековая приватизация». Схема была довольно простая: вся государственная собственность была оценена в сумму 1,5 трлн. рублей, которую поделили на 150 млн. жителей России. Таким образом, каждому российскому гражданину «досталась» доля общенародной собственности стоимостью в 1000 рублей. В результате такой «блиц» приватизации государство, передав за бесценок огромные богатства ограниченной группе лиц, умудрилось в мирное время, безо всяких бедствий и катастроф наполовину сократить промышленное производство. Государство в одночасье стало нищим, и вся социальная сфера, то есть наука, культура, здравоохранение, экология, социальное обеспечение оказались на «голодном пайке».
Результатом глубочайшего осмысления как грабительской сути, так и печальных итогов приватизации стала книга В.П. Полеванова «Технология великого обмана»[53], в которой он проанализировал основные итоги приватизации в стране.
Приватизация, на которую делали основную ставку российские реформаторы, не стала действенным средством стабилизации экономики. Изначальной причиной этого явились неверные методологические принципы и управленческие решения, положенные в основу приватизации. Результат такого разгосударствления экономики показал, что у программы приватизации отсутствовали четкие целевые ориентиры. Приватизация, как чековая, так и денежная, явилась, в основном, лишь способом перераспределения собственности в эгоистических узко корпоративных интересах и поэтому почти не оказала воздействия на инвестиции и экономический рост. На практике производитель так и не стал реальным собственником, а отчужденная по-прежнему от него собственность превратилась в объект злоупотреблений и спекуляций.
Таким образом, упразднив командно-административную систему, либеральные реформаторы демонтировали государственность, катастрофически ослабили федеральную власть, усилив, тем самым, хаос экономической жизни. Именно дефекты приватизации государственной собственности, порочность постсоветской налоговой системы явились прямой причиной «теневизации» экономического поведения практически всего населения страны.[54]
Либерализация внешней торговли обернулась тотальным вывозом из страны сырья, стратегических материалов, оружия, легальным и нелегальным способом, всего, вплоть до разобранных рельсов, медных проводов линий электропередач и контактных цепей городского электрического транспорта. Российский капитал получил желанную свободу, «но не в смысле функционирования по законам свободного рынка, конкуренции и состязательности, а в смысле освобождения номенклатурно-компрадорских монополий от любых обязанностей перед нацией».[55]
Сегодня уже мало кто отрицает тот факт, что для российского народа «крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века»[56].