Как сами Беловежские соглашения, так и появившиеся после них «самостийные» политические элиты полностью проигнорировали волю народов, выраженную ими в марте 1991 года в ходе референдума о судьбе СССР. Этими акциями в декабре 1991 года, по сути, были заложены первые шаги по ликвидации уникального социально-культурного наследия, которое создавалось в течение столетий.
Распад СССР стал мощным толчком к экономической, политической и духовной дезинтеграции геополитического пространства, называвшегося в разные времена Российской империей или Советским Союзом. Веками складывавшиеся социальные, экономические и культурные связи оказались искусственно разорванными.
Идея образования на постсоветском пространстве Союза независимых государств, первоначально, устраивала всех советских руководителей: минимум взаимных обязательств, максимум столь долгожданных республиками Союза свобод при явно необязательном, декоративном реальном статусе Содружества. Отсюда и сразу возникший в кругах национальных элит взгляд на СНГ как на удобное переходное образование по пути «цивилизованного» развода. Наконец, открыто заявленная инициаторами создания СНГ концепция желательности строительства отношений в СНГ, в основном, а то и исключительно на двухсторонней основе. Никакой «единой политики», «общих правил», «совместного руководства» не предполагалось.
На самом деле, разная направленность и малая совместимость экономических, политических и военно-стратегических интересов отдельных участников СНГ, коренные различия в представлениях о его целях и задачах никак не могли способствовать укреплению Содружества и повышению его эффективности. А неуклонно увеличивающийся разрыв в потенциалах и уровне развития, темпах проведения реформ и их конечной ориентации постепенно сужал благоприятное поле для успешной интеграции[57].
Если внимательно проанализировать ход происходивших перемен, то можно утверждать, что сначала были устранены те компоненты, которые некогда ранее составляли единую политическую платформу советского государственного строя. Именно политические лидеры новых независимых государств увидели в политике, в управлении тот механизм, который будет олицетворять их суверенитет, независимость, непохожесть. И в самом деле, были созданы различные политические режимы, очень серьезно отличающиеся друг от друга.
Вторым шагом стало разрушение единого экономического пространства и создание своих моделей национальных экономик. Во многих новых независимых государствах по-разному стали осуществляться принципы приватизации, передел собственности, закладываться свои особые отношения с внешним миром.
Не менее серьезные изменения произошли в социальной сфере, в производственных отношениях, в организации социальной защиты, социального страхования и т. д. Этим были созданы основы для дальнейшего разъединения людей. По существу, к 1995 году, остался единственный фактор, сдерживающий процесс отчуждения народов друг от друга. Как ни парадоксально, но им стало общественное сознание, которое оказалось наиболее консервативным, устойчивым, стабильным элементом, препятствующим окончательному распаду некогда единого пространства духовной общности многих народов нашей страны.
Наиболее крупным геополитическим образованием на постсоветском пространстве стала Российская Федерация. И одной из первых проблем ее нового статуса явилась незащищенность, излишняя прозрачность и открытость новых российских границ, в силу чего страну принялись все более активно вытеснять из регионов ее традиционного влияния и интересов, а отстаивать свои жизненно важные интересы России приходилось в государственном одиночестве, поскольку пространство стран СНГ усилиями американцев, французов, турок, иранцев и даже афганцев превратилось в пространство геополитического плюрализма.
Более того, в ряде постсоветских республик установились этнодиктатуры «титульной нации» с антироссийской идеологией. Их лидеры принялись нарочито натягивать отношения с Москвой, стремясь таким образом утвердиться в мировом сообществе. При этом официальная передача республикам оружия Советской армии не только не предотвратила обострения национально-территориальных проблем, сложившихся в предшествующие исторические периоды, но породила новые.
Так, многие республики бывшего СССР выдвинули России свои территориальные претензии: в первую очередь Балтийские государства, где дискриминация русскоязычного населения (в Латвии русских 48 %, в Эстонии 40) была возведена уже в ранг официальной расистской политики с цензами оседлости, ограничениями в прописке и гражданстве.
Лавинообразный рост численности населения государств Средней Азии, при ограниченности жизненных пространств пустынными и высокогорными территориями, также привел к борьбе за перераспределение сфер национального влияния и пересмотр «нарезанных» в первой половине двадцатых годов границ. Например, разделенная еще при советской власти между Таджикской, Киргизской и Узбекской республиками, Ферганская долина после распада СССР мгновенно превратилась в объект острых территориальных разногласий.
Переход бывших советских республик к государственной независимости поставил под угрозу и их территориальную целостность. Казахстан и Киргизия привлекли к себе внимание китайских казахов и киргизов. Иран не может не считаться с фактом проживания на его территории около 20 миллионов этнических азербайджанцев. А центробежные тенденции в Южной Осетии и Абхазии приняли форму тяготения к России.
Характерной чертой геополитического положения России является ее географическая близость ко всем мощнейшим и наиболее населенным государствам Западной Европы, Азии и Америки. К российским границам сразу стал стягиваться военный потенциал этих стран. Так, соотношение стратегических сил в Европе после ликвидации Варшавского договора и вывода российских войск из Германии и стран Балтии стало одной из ключевых проблем, поскольку российские Вооруженные силы покинули Европу, а американские войска в системе НАТО сохранили позиции на Европейском континенте.
Кроме того, на политическом пространстве бывшего Советского Союза был провозглашен принцип «политического плюрализма». Под ним понималось непререкаемое и незыблемое право политической независимости для так называемых суверенных государств, возникших из бывших советских республик, что Россия должна была беспрекословно признавать. Россия могла рассчитывать лишь на экономическое сотрудничество, которое, как правило, сводилось к требованиям от нее финансовой, энергетической или сырьевой «поддержки».
Итак, в результате отсутствия какой-либо внешнеполитической стратегии, Россия отдала Западу без всяких гарантий с его стороны важнейшие геополитические и стратегические рубежи, лишилась безопасных границ, огромных регионов. По существу, она утратила все стратегические рубежи и границы, значительную часть своего геополитического пространства, которые создавались военными усилиями десятков поколений россиян. Стали легко уязвимыми для агрессоров важнейшие политические, экономические, военные объекты государства, включая Москву.