Новый империалистический этап ознаменовался стремительным развитием информационно-коммуникационных технологий и появлением Интернета, что значительно сократило время и пространство общественного производства и обращения, а также волной транснациональных слияний, транснациональных инвестиций и транснациональной торговли. Таким образом, все больше некапиталистических регионов были включены в процесс накопления, в котором доминирует монополистический капитал, значительно укрепляя и расширяя мировую капиталистическую систему. Можно сказать, что в 21 веке, в эпоху экономического глобализированного капитализма, произошел очередной фундаментальный скачок в степени социализации и интернационализации производства и обращения, что значительно усиливает картину, описанную в Коммунистическом манифесте: «Все национальное производство и потребление стали всемирными»[113]. Глобализация монопольного капитала требует, чтобы мировая экономическая и политическая система шла по одному пути, а также устранения институциональных барьеров, которые лежат между этими двумя системами. Однако, когда некоторые страны отказались от своих прежних политических и экономических систем и перешли к капиталистической рыночной экономике, они не обрели того изобилия и стабильности, за которые ратовали неолиберальные экономисты. Напротив, на неоимпериалистической сцене доминируют гегемонистские и монополистические капиталистические бесчинства и оргии.
II. Новая монополия финансового капитала
В.И. Ленин указывал, что «концентрация производства; монополия, вырастающая из концентрации; растущее слияние, или долгое слияние, банковского дела и промышленности такова история возникновения финансового капитала и содержание этого понятия». [114]Начало XX века стало поворотным пунктом капитализма от господства капитала вообще к господству финансового капитала, и в крупнейших империалистических странах банки превратились из обычных посредников в мощные монополии. Однако из-за череды войн, высокой стоимости передачи информации, технических и институциональных барьеров, таких как торговый протекционизм, глобальные инвестиции, торговля, финансы и рынки были относительно слабо связаны друг с другом до Второй мировой войны, а экономическая глобализация была еще относительно слабо развита, что препятствовало распространению щупалец монополистического капитала за пределы страны. После Второй мировой войны экономическая глобализация ускорилась, подпитываемая новой технологической революцией, и к началу 1970-х годов рост цен на нефть вызвал мировой экономический кризис с гротескным сосуществованием инфляции и экономической стагнации, который кейнсианская экономика не смогла объяснить. В поисках выгодных инвестиционных возможностей монополистический капитал, погрязший в «стагфляции», с одной стороны, расширял и переносил свои традиционные отрасли за рубеж, чтобы сохранить свои первоначальные конкурентные преимущества, а с другой ускорял отрыв от традиционных отраслей и стремился открыть границы в финансовом секторе. Глобализация капитализма и финансиализация капитализма взаимно катализировали и взаимно поддерживали друг друга, ускоряя процесс «де-реализации» монополистического капитала и вытеснения реальной экономики. Таким образом, Великая рецессия 1970-х годов стала не только катализатором интернационализации монополистического капитала, но и отправной точкой для трансформации промышленного капитала в финансовый. С тех пор монополистический капитал ускорил свою «великолепную трансформацию» из национальной монополии в международную, и из монополии реального сектора в монополию финансового сектора.
Определенная в терминах новой монополии финансового капитала, вторая характеристика нового империализма выражается в решающей роли финансового монопольного капитала в мировой экономической жизни и финансиализации экономики в порочном развитии.
1. Небольшое число транснациональных банков и других финансовых институтов контролируют артерии мировой экономики
Империализм по своей природе стремится к монопольной власти, и «крупный бизнес, особенно крупные банки, не только присоединяет малые предприятия напрямую, но и «участвует» в их капитале, покупая или обменивая акции, через систему долговых отношений и т. д., чтобы ' объединиться». ' их, подчиняя их и поглощая их в «свою» группу»[115]. «Как быстро разрослась густая паутина банковских каналов превратив тысячи разрозненных экономик в единую национальную капиталистическую экономику и, как следствие, в мировую капиталистическую экономику»[116]. На этапе неоимпериализма небольшая группа транснациональных корпораций, подавляющее большинство которых составляли банки, создала очень обширную и тонкую сеть операций по всему миру посредством слияний, долевого участия и холдингов, контролируя таким образом не только бесчисленное количество малых и средних предприятий, но и прочно контролируя глобальные экономические артерии. Исследование трех швейцарских ученых, Стефании Витали, Джеймса Б. Глаттфельдера и Стефано Баттистона подтвердили, что небольшое число транснациональных банков фактически доминирует в мировой экономике. Проанализировав 43 060 транснациональных компаний по всему миру и их взаимосвязанные отношения владения акциями, они обнаружили, что 737 крупнейших транснациональных корпораций контролируют 80 % мирового производства. При дальнейшем разборе этой сложной паутины отношений они сделали еще более поразительное открытие: основные 147 транснациональных корпораций контролируют почти 40 % стоимости экономики, и три четверти из этих 147 компаний являются финансовыми посредниками[117].
2. Финансовый монопольный капитал бесчинствует на мировых финансовых рынках
Когда империализм развился до стадии неоимпериализма, финансовые олигархи и их агенты игнорировали правила игры в области торговли и инвестиций и продолжали вести валютные войны, торговые войны, войны за ресурсы и информационные войны, грабя мировые ресурсы и богатства по своему усмотрению и всеми возможными способами. Играя роль выразителей интересов финансовых олигархов, неолиберальные экономисты повсеместно выступают за финансовую либерализацию и финансовую глобализацию, диктуемые олигархами-монополистами, и склоняют развивающиеся страны к либерализации ограничений по счету капитала. Поскольку любой стране или региону, которые действуют в соответствии с этим набором идей, будет сложнее регулировать свои финансы, а скрытые опасности их финансовой системы возрастут, финансовый монопольный капитал сможет найти возможности для разграбления их богатств. На рынках капитала международные финансовые инвестиционные гиганты часто способны атаковать хрупкие финансовые брандмауэры развивающихся стран, пользуясь возможностью разграбить активы, которые они накапливали десятилетиями. Таким образом, хотя глобализация и либерализация финансов создали единую и открытую глобальную финансовую систему, они также проложили «зеленый» коридор для «центральных» регионов, чтобы извлекать ресурсы и прибавочную стоимость из отстающих «периферийных» регионов. «Зеленый» коридор. Финансовый капитал, сосредоточенный в руках нескольких международных финансовых олигархов и обладающий фактической монопольной властью, смог получать все более высокие монопольные прибыли за счет иностранных инвестиций, создания бизнеса и трансграничных слияний и поглощений, а также закрепить господство финансовых олигархов путем постоянного наложения глобальной дани.