Про свадьбу расскажу им в понедельник, здраво, как ей показалось, рассудила дочь, им сейчас не до меня.
Не успела за родителями захлопнуться дверь комнатушки, как Таня откинула одеяло в цветастом пододеяльнике, села на край кровати и ногами на ощупь нашла на полу свои тапочки. Широким размахом руки она отодвинула висящую перед носом занавеску, отгораживающую ее собственный угол от общей части их двенадцати съемных квадратов жилплощади.
На прикроватной тумбочке лежал ее свадебный подарок от коллектива ресторана: набор мельхиоровых чайных ложек в бархатной коробке, духи Пиковая дама и настоящий дефицит шоколадные конфеты Ассорти. Танечка вскрыла коробку конфет, взяла прям из середины одну и умело бросила себе в рот. Немного подумав, отправила туда вторую.
Наверное, разорились, иронично произнесла Татьяна, видимо, ожидавшая большего от коллег.
Подтягиваясь и пожевывая конфеты, девушка лениво пошоркала по некрашеным доскам пола к рукомойнику. Посмотрела в висящее над ним маленькое зеркальце, поправила чуть сбившиеся за короткую ночь начесанные волосы прически.
Ее взгляд случайно задержался на отрывном календаре, висящем у рукомойника.
17 мая, вслух прочитала невеста, все посеянное в этот период всходит медленно, но у саженцев развиваются хорошие корни
Она оторвала листок.
Вклею потом в фотоальбом! решила Таня, спрятав листочек в свою, лежащую на табуретке у входа сумочку. Кстати, про хорошие корни может быть отличным тостом за свадебным столом. Агрономы должны оценить.
В этот день Татьяна Сырбу официально стала гражданкой Яковлевой. Поймав в свои сети выпускника вуза, официантка решила, что работать ей больше не нужно. Первым делом Танечка позвонила директору ресторана.
Моей ноги в твоей долбаной забегаловке больше не будет, поправляя на высокой прическе короткую фату, несколько театрально произнесла в трубку телефона на проходной студенческого общежития слегка пьяная от счастья и шампанского невеста.
Смена фамилии была лишь началом ее плана. После скромного свадебного застолья в студенческой столовой, на котором присутствовали ее лучшая подруга и Витины друзья по институту, Татьяна приступила ко второму этапу «переделки мужа». Предстояло теперь подыскать ему хорошую должность, чтобы потом не довелось краснеть за Виктора с его красным дипломом.
Кстати, надо было видеть глаза работников деканата, которым в краткосрочном порядке пришлось переделывать диплом отличника Виктора Яковлевича Шмидта на Виктора Яковлевича Яковлева.
Но и Танечку в управлении факультета тоже сильно удивили. Какими же искренними были обильные слезы и рыдания молодой супруги, когда она узнала, что по распределению Виктор обязан минимум на три года вернуться в Аккемир. Оказывается, повышенную стипендию в вузе ему оплатил аккемирский совхоз Пролетарский.
Ну что ты плачешь? успокаивал супругу Виктор. Притерпится, полюбится. Да и не на всегда ж поди.
Как туда хоть добираться? вытирала слезы Танечка.
В Аккемире не останавливаются скорые поезда. Нам придется взять билеты из Оренбурга до районного центра Кандагач, а оттуда дальше на попутке.
И как долго мы будем в пути?
Почти сутки, развел руками Виктор, да, нам надо еще подарок купить. Отцу в марте шестьдесят стукнуло
Попутка высадила молодых на редко посыпанном грубым щебнем шоссе у христианского кладбища. Дальше им пришлось идти по простой грунтовой дороге. Виктор с двумя большими чемоданами в руках уверенно шел впереди. Супруга хоть и говорила, что не останется жить в совхозе, но упаковала, кажется, весь свой гардероб. Танечка, в широких полосатых черно-белых брюках клеш и в босоножках на платформе, с чемоданом и увесистой сумкой через плечо едва поспевала за мужем. Навстречу им проехал грузовик. Он приветствовал пешеходов резким пибиканьем. В тот же момент Виктор и Таня исчезли в высоком и непроницаемом облаке поднятой пыли.
Минут через пятнадцать они добрались до переезда. За высокой насыпью железнодорожных путей прямо перед ними лежал поселок Аккемир. Слева виднелись высокие надгробия мусульманского кладбища, а по правую руку из жженого красного кирпича здание вокзала и прилегающие к нему не огороженные забором свежевыбеленная саманка, темно-коричневая юрта и сарай.
Вон в той землянке мы и живем! Виктор показал в сторону низкого домика с плоской крышей.
Слово землянка резануло слух молодой супруги. Она невольно закатила глаза к небу.
По узкой тропинке между невысокой высохшей полынью парочка приблизилась к жилью.
Возле сарая копошилось две фигуры. Алтын с объемной косой вокруг головы, заправив под красный холстяной пояс подол широкого платья, ногами и руками месила глину. Яков в тюбетейке и в широком темном чапане периодически поливал глину водой, вилами подбрасывал туда солому и навоз. На стенах сарая на фоне выцветшей побелки и здесь и там виднелись глубокие проплешины. Женщина ловко слепила из глины колобок, быстрым шагом подошла к стене и с размаху бросила его в место отвалившейся штукатурки. Обеими руками размазала глину по краям.
Мм-э-э Мм-э-э откуда-то сверху раздалось громкое скрипучее блеяние.
На крыше сарая, поросшей уже начинающей выгорать от солнца и жары полузеленой травой, паслась рябая коза. Увидев животное на двухметровой высоте, Таня остановилась как вкопанная. В ее глазах появился испуг вперемешку с удивлением.
Наша скалолазка Зинка, засмеялся Виктор, она в округе уже все крыши и деревья покорила. С разгона по трехметровой вертикальной стене легко может взбежать наверх.
Их тоже уже заметили. Алтын босиком побежала навстречу сыну. Яков спешно мыл руки в наполненной водой ржавой бочке из-под мазута.
С тяжелой ношей в руках Виктор поспешил навстречу. Когда они встретились, сын бросил чемоданы в степную пыль и крепко обнял свою низкорослую мать. Алтын замерла в его объятиях с широко раскинутыми в стороны запачканными глиной руками. Она была неимоверно рада приезду сына, но то и дело посматривала за его спину в сторону торопливо приближающейся к ним новоиспеченной невестки.
Знакомься, это моя жена Танечка, представил ее Виктор.
Алтын, было протянула и сразу же спрятала за спину коричневую от глины руку свекровь.
К ним подошел отец.
А это мой батя, представил его Виктор.
Таня, тихо промолвила девушка. Она не могла оторвать свой взгляд от изуродованной страшным шрамом левой щеки мужчины. На солнечном загаре он казался еще более глубоким, а красные разорванные рубцы раны угрожающими. Улыбка скорее напоминала звериный оскал. Единственный, темно зеленого цвета глаз свекра почти гипнотически рассматривал невестку.
Яков, он протянул ей руку. Ему понравилась скромница, в семье и поселке меня просто называют Хабхабыч.
Молодоженов разместили в единственной спальне. Танечка осторожно присела на край кровати с железными спинками. Под ватным матрасом заскрипели металлические пружины. Такая же кровать стояла напротив у стены. На ней сейчас спала, свернувшись клубком, кошка. Посередине комнатушки из пола торчал кривой столб. Он подпирал прогнувшуюся несущую перекладину. В изголовье кровати на всю стену висел гобелен с изображением пятерых оленей у водопоя. В ногах кровати, что напротив, стоял резной старый сундук. Над ним было единственное в помещении маленькое оконце с короткой тюлевой занавеской. На деревянном, окрашенном в голубой цвет широком подоконнике стояли две железные ржавые банки из-под краски. Из них торчали тонкие и кривые веточки столетника и герани.