Иглесиас, приняв задумчивый вид, отстранилась и произнесла:
Кажется, чего-то не хватает.
За прошедший час мы притронулись ко всем аспектам внешности, возразила справедливо Мари, не вставая с кресла, по паркетному полу комнаты тянулся прохладный ветерок, что заставлял подолы штор перед приоткрытым окном извиваться в медленном танце.
Платок, вспомнила вдруг вслух Исабель, на что Леклер открыла ящик туалетного столика и потянула за один из свернутых в треугольником платков, после чего положила его в сумочку.
Сеньорита Исабель, вы довольны? поинтересовалась с шутливым высокомерием Мари, голубыми глазами смотря в отражение гостьи.
Несомненно, а что скажет хозяйка дома?
Следует запечатлеть реакцию верного дворецкого, ответила Леклер, и поднялась с кресла, когда ее за собой потянула нетерпеливая Иглесиас.
Подруги миновали двери кабинета и спустились по лестнице в главном холле, на потолке переливалась чистым хрустальным сиянием громоздкая люстра, заставшая Американо-мексиканскую войну, изобретение радио и крушение «Титаника», а ее стерильный свет подчеркивал молочную бледность кожи Мари. Исабель под надуманным предлогом привела Леклер к гостиной, где застала за счетами смет Хосе.
Санта Мария, да я вас не узнаю, моя госпожа, удивленно сказал не сразу старый дворецкий, отстранившись от бумаг, чем заставил гостью рассмеяться, а Мари покраснеть.
И как вам? спросила напрямую героиня, за место кроссовок на ее ногах теперь были туфли, во многом походившие на те, что носила Иглесиас.
Выше всяких похвал, заверил Леон де Виньялес, от чего на лице его госпожи засияла изящная полуулыбка, а его обняли омуты ее голубых глаз.
Полагаю, этого будет достаточно, чтобы появиться в родовом имении Иглесиасов, сказала вслух Мари, мысленно задумав, найти Алехандро в губернаторском дворце, чтобы поскорее освободиться от надзора со стороны дворецкого.
Или чтобы найти того милого кавалера из Португалии, не нашла в себе силы не произнести Исабель, когда уселась в кресле перед чайным столиком, пара бокалов была уже предусмотрительно поставлена Леоном.
Прошу, ради блага дона Жозефа не попадите в неприятности, сдался заботливо дядя Хосе, позволив господам быть свободными, чем даже удивил Леклер.
***
Подруги отказались от предложения дворецкого и спускались к улицам Руана пешком, гуляя по вымощенной брусчаткой дороге между каменными заборами частных домов. Солнце стояло в зените, островитяне свято блюли традицию сиесты, от чего Мари казалось, что кроме них на всем острове нет больше никого.
В твоем образе не хватает шляпы, жалобно говорила Леклер, пока ее спутница беспечно пританцовывала при каждом новом шаге, словно бы сейчас находилась на сцене, словно бы весь архипелаг в ее глазах был лишь сценой.
Скоро мы скроемся в тени деревьев, пропела ребячески Исабель, раскрытой ладонью прикрыв голову от прикосновений палящего солнца, горели мелодично красные черепичные крыши впереди, а силуэты грозных боевых кораблей под триколорами оставались молчаливы.
Я и не думала, что забуду, насколько здесь бывает жарко, призналась Мари, ее оголенной шеи под собранными изящно волосами время от времени настигала прохлада редких порывов ветра.
Наконец, Исабель и Мари достигли протянувшейся вдоль всей бухты по внешнему контуру Руана улицы и скрылись в блаженной тени под ветками завезенных из старого света лиственных деревьев, островитяне каждое утро терпеливо поливали их, чтобы чудесный сад продолжал существовать.
Бальмонт, насмешливо прочитала по буквам вывеску перед собой Исабель, в доме на противоположной стороне улочки за смешным трехколесным мотоциклом с крышей располагалась табачная лавка, одна из тех, что принадлежала семье давнего воздыхателя Мари.
Прошу, перестань, дорогая моя, отозвалась стеснительно Леклер, чем только позабавила спутницу в пестром платье, смуглый островитянин в мундире городской службы мирно спал под деревом и не слышал разговоров прохожих из другого мира.
Прости, больше так не буду, солгала Иглесиас, подыскивая новую причину позабавиться, Мари знала, что ее подруга с ней могла позволить себе быть легкомысленной, хотя выдающиеся умственные способности и природное обаяние по одному желанию Исабель могли сделать ее центром внимания, впрочем, на это хватало одной ее родословной.
А мне Густаво даже сначала очень понравился, пока трижды не разбил себе нос, стоя на доске, не унималась Иглесиас, оттенок ее темных волос совпадал с протянутыми вдоль улицы между деревянными столбами проводами.
Уже трижды? усмехнулась Мари и поспешила добавить: Только не думай, что я волнуюсь.
Два раза на скейтборде, но об этом ты знаешь, и тремя месяцами ранее при занятии серфингом, тогда даже я присутствовала на берегу, рассказала Иглесиас и, нахмурившись в сочувственной гримасе, после короткой паузы произнесла: Верно, с твоего отъезда совсем себя не бережет.
Если так волнуешься, то разрешаю тебе утешить его величество, ответила Леклер, когда они вдвоем прошли мимо посудной лавки, основанной, по указанию под вывеской, в 1882 году выходцем из Ирландии.
А вот так и сделаю, и милый Густаво Бальмонт на тебя больше не посмотрит, пропела снова ребячески Исабель, взглянув многозначительно прямо в глаза своей дорогой подруге девства, они проходили неторопливо через зебру пешеходного перехода, откуда открывался удивительный вид на всю линию к самому побережью, где золотилась бликами пятен синева безмятежного моря.
Руан с указки колониальной администрации застраивался веерообразно, позволяя выпушенным из пушек ядрам пролетать через весь город к бухте, а по прошествии многих лет его облик, в действительности, во многом напоминал прибрежные города континентальной Франции.
Помниться мне, когда мы были детьми, нам все обещали поездку на трамвае, пути которого должны были проложить по этим линиям, сказала вдруг Леклер, приятный прерывистый топот невысоких каблуков обеих подруг по брусчатке был звонким, но не тревожил сна островитян.
Прилетай через пятьдесят лет, ответила с шутливой наивностью Исабель, она любила слушать из уст отца невинные сказки про то, как он планирует согласовать постройку точной копии Эйфелевой башни на центральной улице Руана, чтобы его дочь вместе с Мари могла к самому шпилю и запечатлеть весь остров или даже архипелаг.
Обещаешь прокатить меня на трамвае?
Конечно, дорогая моя сеньорита Мари, с наивной легкостью в голосе, которую могла сыграть так убедительно только она, заверила ласково Иглесиас.
В следующее мгновенье обе подруги оказались на пороге ухоженной пальмовой аллеи перед фасадом величественного губернаторского дворца, на крыше реяли флаги государства архипелага маркиза Ламберта и пятой республики, а на широкой лестнице главного входа нежились под солнцем пушистые и откормленные горожанами и просителями коты, словно бы они были частью охраны. Сейчас, как и всегда во время сиесты, здесь было безлюдно и тихо, лишь фигуры французских солдат в камуфляжных одеждах с заряженными винтовками в руках наполняли одинокий пейзаж.
Мари отстранилась от подруги на несколько шагов, чтобы осторожно склониться к пушистому островитянину и одарить его лаской просто за его прилежный вид и хорошие кошачьи манеры, тот в ответ лишь замурчал блаженно.
Неужели сам Гарсия Морел пожаловал к папеньке? удивленно предположила вслух Иглесиас, завидев громоздкие фигуры припаркованных у дворца машин, чья марка особенно полюбилась главе семейства Морелов, точно бы по той причине, что на всем архипелаге подобных внедорожников более не встречалось, будто на их наличие был наложен негласный запрет.