Тоже мне жизнь! Ни к кому не прикасаться, любого суслика бояться, каждое слово Юльки было пропитано тоской и безнадежностью.
Ладно, давай перекусим и пойдем на озеро.
Вдвоем?
Историк стянул мотоциклетные перчатки и почесал глаза. Жутко хотелось спать. Михаил Ильич протяжно зевнул:
А ты кого позвать хочешь?
Может Сашку? Для подстраховки.
Аааа, ну если только для подстраховки, то давай.
Юлька поняла, о чем подумал отец и тут же виновато начала оправдываться:
Папа, мы просто друзья. Но с Сашкой мне больше нравится общаться, чем с Витькой. Мне этот Бобёр совсем не к душе
Ладно. Дело твоё. Зови жениха
Ну, пап!!!
Через час Михаил Ильич, Юля и Саня Швец направились к озеру. Все трое несли в рюкзаках корм для карпов. Рыба осталась практически единственным животным продуктом, пригодным для еды. Болезнь с одинаковым успехом поражала людей, свиней, коров, овец, собак, кошек и другую живность. Не щадила она и птиц. «Чистые» почти забыли вкус жареной курочки, шашлыка или говяжьего гуляша.
Но этот вид клещей не мог жить под водой. Поэтому рыба стала основным источником белка. Тем, кто поселился у моря, больше повезло с разнообразием рациона. Остальным приходилось довольствоваться живностью, что водилась в окрестных водоемах.
Раньше Историк не особо увлекался рыбалкой, но помнил, что ничего крупнее карася в их озере мужики не ловили. Теперь же в нем плавали толстые довольные карпы. Когда прилавки супермаркетов опустели, а потом закрылись и сами магазины, Бобёр-старший быстро смекнул, как жить дальше. Так у них появилась своя маленькая рыбная ферма.
Стойте. Ветки шатаются, предупредил Куницын, указывая на противоположный берег.
Таран залёг в траву, прильнув к прицелу карабина. Историк со своей гладкостволкой сместился в сторону. Юля тоже достала пистолет «Байкал», хотя её «травмат» с такой дистанции мог только напугать хлопками, но не ранить.
Я обойду, прошептал Сашка.
Сидеть, герой! шикнул Михаил Ильич, вон там сразу засекут, даже в траве не спрячешься.
Через несколько мгновений загадочный враг, наконец, показался из кустов. С беспокойным кряканьем несколько уток под предводительством солидного селезня заскользили по водной глади.
Эх! Может они не заразные? Я бы отсюда всех положил, проглотив слюну, мечтательно вздохнул Швец.
Хочешь променять здоровье на жареную утку? Историк поднялся и повесил ружьё на плечо.
Да ладно, это я так.
Юлька не принимала участие в разговоре, но продолжала пристально следить за противоположным берегом. Чтобы окончательно успокоиться, мужики обошли озеро, но никого опаснее пернатых водоплавающих не встретили.
На следующий год карпов будем голыми руками таскать! Вот таких, Таран широко развел ладони в стороны.
Историк с осторожностью разделял его оптимизм:
Зарыбленное озеро ценный ресурс. Важно его защитить. Ладно, если еще кто с удочкой придёт, а если сети начнут ставить?
Их самих в эти сети замотаем и на дно!
Воинственный ты парень, улыбнулся Михаил Ильич, развязывая рюкзак.
Саня аккуратно положил оружие на траву. Припекало. Хотелось искупаться, но вода еще не прогрелась, вот через пару недель будет самое то. Послышался звонкий плеск. Историк бросил первый «колобок» из вареной перловки, пшенки и манной крупы. Где-то там, в тёмной воде, оживились зеркальные карпы и караси.
Пока отец с Сашкой откармливали рыбу, Юля прогуливалась в стороне. Пространство вокруг хорошо просматривалось, Куница спрятала пистолет и замерла около кустов дикой малины. Послышался писк. Слабый, едва различимый. Очень тонкий слабеющий голосок звал на помощь из последних сил. Юля пошла на звук и увидела среди травы птенчика.
Ой, скворчонок выпал
Птенец попытался убежать, неловко переваливаясь с лапки на лапку, но Юля преградила путь к отступлению.
Погоди, сейчас найдем твоё гнездо.
Куницына вертела головой, скользила взглядом по кронам и, наконец, заметила его. Совсем невысоко, в паре метров над землей притулилась постройка из травы и веток. Внутри слышалось тихое попискивание. Птенцы ждали родителей. Вскоре один из скворцов уселся на соседнее дерево, боязливо поглядывая на человека.
Юля отошла и спряталась за стволом березы. Птенцы в гнезде заголосили, а выпавший собрат принялся вторить им с земли. Самка заметила его, но почувствовав опасность, быстро взлетела. Куницына решила вернуть беднягу на место, но только она склонилась над малышом, как сзади раздался грозный окрик:
Стоять! Не трогай!
Историк приблизился быстрыми шагами, схватил дочь за плечо и оттащил в сторону.
Ты что делаешь?! Зачем лезешь к нему?!
Поднять хотела просто, в гнездо вернуть, недовольно одернула руку Юлька.
А если он заразный? Дотронешься и пятнами пойдешь! отец постучал себя кулаком по лбу, я на тебя удивляюсь, уже семнадцать лет, а ведешь себя как маленькая.
Ну, я же в перчатках! крикнула дочка и две большие слезы скатились у нее по щекам.
В печатках-перчатках! Ну и что?! Всякое может случиться! Ты же не в водолазном костюме! Охота тебе рисковать?!
Может и охота! Может меня всё это достало! Перчатки ваши, правила эти, страхи вечные! Может, я сдохнуть уже хочу! Надоело!
Сашка застыл поодаль, не вмешиваясь в семейную сцену. Когда истерика Юльки закончилась, она разревелась, схватила свой рюкзак и побежала домой.
Иди за ней, присмотри, чтоб по пути ничего не натворила.
Понял, кивнул Таран и рванул за Куницей вдогонку.
Михаил Ильич уставился на скворчонка. Тот забился в траву у корней дерева, и поглядывал наверх, где среди зеленых ветвей укрылось его родное, безопасное и недосягаемое гнездо. Остальной выводок тоже притаился, испугавшись громких людских голосов.
Ох, Юлька-Юлька. Из-за пташки собой рискует. Сердце большое, а умишка маловато.
Историк пошарил в рюкзаке и достал плотный полиэтиленовый пакет. Натянув его сверху перчатки, он быстро схватил дрожащего от страха птенца, поднял, осмотрел внимательно, а затем сунул в гнездо.
Через минуту вернулись оба скворца, и желторотые детеныши заголосили с новой силой. Теперь в полном составе. Михаил Ильич бросил пакет на землю и на всякий случай сжег его. Коварная болезнь не прощала ошибок. А выжившие еще слишком мало о ней знали.
Глава 4. Союзники
Ночную тишину нарушил требовательный стук в дверь. Хирург подскочил на кровати. Сперва он решил, что показалось. Ему снилось что-то страшное, но сейчас он никак не мог вспомнить что. За печной заслонкой потрескивали дрова, ветерок из приоткрытой форточки легонько волновал тюль. Всё было тихо, спокойно. Но стук повторился. Явно били ногой в дверь. А затем послышался надрывный мужской голос:
Хирург, открой! Это я, Игорек! Впусти! Будь человеком! Мне помощь нужна!
Хозяин неторопливо встал и почти бесшумно приблизился ко входу. Несмотря на лихие времена, он так и не обзавелся огнестрельным оружием. Брать в его хибаре было особо нечего, само жилище какой-то ценности тоже не представляло. Вокруг таких брошенных домов стояло в достатке.
Дверь в третий раз сотряслась от грубых ударов. Потратив последние силы, человек сполз по стене и развалился на крыльце. Скрипнули старые петли, сутулый Хирург с видом сонного удава выглянул на улицу, осмотрелся и проворчал:
Заходи.
Игорек на четвереньках заполз в дом, оставив за собой кровавый след. Раненый застонал:
В засаду попали. Хотели пощипать несколько домишек, там бабы, молодняк, да пара колхозников жили. А нас как в тире похлопали. Леха, Белый, Васька Щербатый, Макар всех перебили, твари.
Почему твари? устало потер переносицу хозяин, я бы вас тоже перебил. Мы же договаривались без своевольностей? И тут такое нарушение дисциплины. Ай-я-яй. Кто из вас таким инициативным оказался? Ты?!