Нет, Мира, наконец решил он. Отправится Дарин. Он лучше тебя изучил горы. А ты мне нужна здесь.
Я тебе нужна? В самом деле нужна?
Что за странный вопрос? удивился Даниель. Конечно, нужна.
Взгляд Миры смягчился, ее губы дрогнули в легкой улыбке.
Хорошо. Тогда я останусь, она повернулась к двери. Не буду тебя отвлекать. Позже я принесу тебе восстанавливающие эликсиры. И не переживай, никто этого не заметит.
За Мирой закрылась дверь. Оставшись один, Даниель откинулся на спинку кресла и стиснул зубы от боли в ребрах. Быть сильным значит скрывать свою боль. И все сносить в одиночестве.
Глава 8. Странствующие герои
Ножичек Сорена скреб и скреб по деревяшке. Чирк. Скряб. Ширк. Снова и снова. В хрупкой тишине леса звук казался особенно резким и неприятным. В висках еще сильнее заломило от боли. Скривившись, Морис оторвал взгляд от дороги и уставился на напарника. Сорен сидел рядом, на замшелом пеньке, и сосредоточенно ковырял ножиком деревянную болванку. Скряб. Чирк. Ширк.
Сорен, процедил Морис сквозь зубы, можно тебя попросить перестать делать это. Пожалуйста.
Что делать, Морис?
Вот это!
Морис выхватил из рук Сорена деревяшку и запустил ее в кусты. Болванка несколько раз кувыркнулась в воздухе, сбила с веток желтые кленовые листья и улетела в овраг. Сорен проводил ее тоскливым взглядом и тихонько вздохнул.
Ну вот, столько трудов и все напрасно. Знаешь, Морис, вообще-то это была самая прекрасная лошадка, какую я только делал. Помнишь ту, что я вырезал для кукольников в Итаке? Она этой и в подметки не годилась. Липа. Древесина мягкая, однородная нож скользит по ней как по маслу. Вырезать одно удовольствие! А если покрасить, то цены ей не будет. Одно загляденье!.. Кстати, а почему мы тогда так быстро расстались с кукольниками? Работенка была непыльной. Кормили досыта, спали в тепле.
Может, потому, что кто-то уделял больше внимания дочери кукольника, а не делу?
Ах, верно! Виссена! Как я мог забыть. Чудо, как хороша девица! Изящна, словно лебедь, и гибка, как ивовый прут. Интересно, как у нее сложились дела? Помню, уже тогда она была чрезвычайна талантлива
Морис почувствовал, как задергался глаз.
Сорен, мы тут вообще-то в засаде сидим, а не эль попиваем! прошипел он. Давай отложим создание лошадок и воспоминания о девицах на более подходящее время.
Сорен испустил тяжкий вздох.
Прости, Морис, но ожидание просто меня убивает! Если бы я знал, что сидеть в засаде так утомительно, то нипочем бы не согласился. Мне вполне хватило сортировки книг в Андалуской библиотеке. Вот уж где была скука смертная! Кто бы мог подумать, что жизнь лесного разбойника ничуть не лучше. А по правде сказать, даже хуже. Мы тут с самого рассвета торчим. Я озяб, промочил ноги и жутко проголодался. Как только подумаю о той бараньей ножке, что висела в коптильне на рынке, так сразу исхожу слюнями. Сочный жир, капающий на угли Темная корочка, пропитанная специями и дымком О, Морис, я сейчас съел бы даже ту ужасную пересушенную рульку с капустой.
Ты и так ее съел, напомнил Морис.
Вот именно! Теперь-то ты понимаешь, как сильно я голоден?
Морис лишь простонал в ответ. Он привалился плечом к стволу ели, вдохнул густой аромат хвои и на секунду прикрыл глаза. Боль еще давила на затылок, стучала в висках, но постепенно отступала. На этот раз откат начался позже и длился дольше, чем обычно, но подслушанный разговор графини стоил того. Теперь у них хотя бы есть план.
Морис дохнул на озябшие руки, пошевелил затекшими плечами и на всякий случай снова поглядел на дорогу. Окутанная блеклым светом и глухой тишиной она как шрам от меча рассекала лес четкой линией. Дорожное полотно тут и там покрывали рытвины и колеи. Ветви дубов и сосен сплетались в сумеречный свод, а вдоль обочины тянулись густые заросли можжевельника. Место для засады было выбрано идеально.
Давай еще раз пройдемся по плану, предложил Морис. Я хочу убедиться, что все пройдет как надо.
Обычно редко что-то идет как надо Сорен запнулся, услышав, как Морис скрипнул зубами. Ладно. План так план, он сунул за пояс нож, отряхнул от стружек дублет и взлохматил пальцами кудрявую каштановую шевелюру. Значит так. Мы дожидаемся, когда на дороге появится графиня Кстати, Морис, а вдруг она будет не одна, что делать тогда?
Она будет одна. Таков был уговор с графом Орном. Дворяне свои уговоры не нарушают.
Знавал я одного дворянина, так тот Ладно-ладно. Я лишь хотел указать, что в твоем плане уже есть дыра. Но как хочешь, забыли.
Она будет одна, повторил Морис. Со своими людьми она расстанется у Серединной развилки, а дальше ее встретим мы.
Ладно, как скажешь. Итак, графиня на всех скоростях проезжает мимо нашей засады. Я использую светоплетение и ломаю кобыле ногу Фу, Морис!
Ну что еще?
А можно как-то без увечья лошади обойтись? Они такие красивые и благородные животные, что
Нет.
Ты сказал да?
Я сказал нет! В этом вся суть плана. Если лошадь графини останется цела, то на кой ей сдамся я?
На мой взгляд, Морис, ты мог бы придумать менее кровожадный план. Ну хорошо. Я ломаю ногу кобыле, и тут появляешься ты принц на белом коне. Во всяком случае, именно так ты должен выглядеть в глазах графини. От счастья она падает в твои объятия, и вместе вы уезжаете в сторону заката, иными словами, в замок Орн. В замке ты проворачиваешь свои делишки, забираешь нужную Берину вещицу, после чего убегаешь, а завтра вечером мы встречаемся на нашем прежнем месте в Данбреке. Я ничего не упустил?
Более-менее ничего, если опустить вольность твоего изложения, проворчал Морис и снова дохнул на пальцы. А сейчас потренируйся в светоплетении, Сорен. Не так-то просто поймать на скаку ногу кобылы.
Морис, я лучший светоплет на свете. Ты только вслушайся в эти слова: лучший-светоплет-на-свете. Ну? Как это звучит? Нет, не отвечай. Я отвечу сам. Это звучит как песня! Поймать ногу кобылы мне все равно что
Просто потренируйся, Сорен.
Напарник в который раз протяжно вздохнул.
Иногда ты не выносим, Морис. Ладно, любуйся.
Сорен пошевелил пальцами, и его ладонь окутало мягкое свечение. Тонкие волокна света, ветвясь, поползли над мшистой землей, просочились сквозь кусты можжевельника, не задев ни иголочки, и блеклыми полосами легли поперек дороги. Свет Сорена был неотличим от пятен дневного света и дорожной пыли. Даже самый внимательный взгляд не заметил бы ничего подозрительного. Лишь Морис уловил момент, когда Сорен сплел свет с реальностью, придав ему нужную форму, текстуру и плотность, сделал материальным и прочным как канат, создав арканную ловушку.
Сорен встряхнул рукой и развеял чары.
Вот видишь, самодовольно улыбнулся он. У лошади графини нет ни единого шанса проскочить мимо.
Надеюсь.
Морис замер, ощутив дрожь земли. А следом донесся и звук: дробный топот копыт.
Всадник, шепнул Морис. На этот раз точно графиня. И она едет одна.
Да-да, говорить «я же говорил» совсем не обязательно.
Все. По местам.
Сорен нырнул в кусты, а Морис, шурша палой листвой, заспешил к лесной просеке, где его дожидался конь. Сердце бухало в груди, ладони вспотели. Он редко нервничал на заданиях, но сейчас был особенный случай. Сейчас все должно пройти идеально. Любая ошибка означала провал, а на карте стояло все. Успех или неудача определяли будущее, притом не только его, но и Софи Сердце болезненно сжалось от надежды и тоски, и Морис отгородился от посторонних мыслей.
Привязанный к дереву конь был отнюдь не белым и даже не серым, а практически черным с рыжими подпалинами на морде и боках. Морис отвязал поводья и вскочил в седло. Стук копыт уже звучал отчетливее и ближе. Цок-цок. Цок-цок. В ритме затихающей головной боли.
Справа, в просветах между стволов, замелькала черная тень, а в следующий миг тишину леса прорезали дикое ржание и девичий вскрик. Морис набрал воздуха в грудь и медленно выдохнул, успокаивая вновь зачастившее сердце. Итак, дело сделано, и Сорен выполнил свою часть задачи. Морис неторопливо сосчитал до десяти и поскакал к дороге, соображая, как лучше начать разговор. Убедить графиню принять от него помощь будет несложно. Попасть вместе с ней в замок тоже не составит труда, а вот дальше Слишком много непредсказуемых переменных вся надежда возлагалась исключительно на удачу.