Талая, подогретая до температуры тела, вода с нужным электролитным содержанием и кислотностью как весенний дождь смывает все кровавые корки с моего внутреннего мира. Классно! Стало легче дышать. Оттолкнуться от фибринового сгустка на ладони и плыть в новую жизнь!
Может, и правда, у тарелки все в порядке с самомнением?
***
Пятнадцать лет в одном офисе. Ни убавить, ни прибавить. И все эти годы искрит. На этой почве ежедневные стычки. И вот, наконец, конгресс, отель, чужой город, синь и стынь за окном. «Иди ко мне». Требовательно так. Будто само собой разумеется. Ее взгляд в упор. Долгий. «Давай побережем друг друга». Он откинулся на спинку кресла. Глаза мелкие, лицо тяжёлое. «А знаешь, даже и не поэтому. Не будем портить впечатления». И вечер, и коньяк в тот день были великолепны.
***
Она потрясающая! Я готов смотреть на нее часами. Как, чуть высунув язык, аккуратно выводит сочинение в тетради или, задумавшись, над очередным алгоритмом на алгебре, легким движением убирает челку со лба. У нее глаза цвета спелого крыжовника. Веселые веснушки на скулах. Трогательно так. Губы красит перламутровым блеском. Чуть с рыжинкой. Ей идет. Она выше меня. Не слишком, но видно. Меня это убивает. Я так хочу быстрее вырасти. Мама говорит, что мальчики позже вытягиваются, и мне не в кого быть маленьким. Отец под метр девяносто. Но ждать некогда. Мне шестнадцать, и все никак. А она не смотрит на меня. Я всеми силами пытаюсь завладеть ее вниманием. Курю, выучился на гитаре играть, хочу набить тату.
Меня родители точно скоро грохнут. Папа говорит, что я девиант великовозрастный. Будто сам никогда не был в моей шкуре. И вообще, я уже перерос всяческое обсуждение своей жизни с предками. Хватит! Мое тело мое дело! Тату набил. Тигра на одном плече и крест викингов на другом. Круто смотрится. Правда по закону, только с восемнадцати можно без согласия родаков. Но я нашел чувака, и он мне сделал. Ну погноилось чутка. Не портак, и ладно. Шнурки со мной три недели не разговаривали. Ну что ж, война, так война. Похер, вообще. Я ждал физры как дня рождения. Вышел без футболки бегать. Типа жарко. Препод прифигел, конечно. И замечание влепил. Про директора гундел. Ну ис ним. Пацанам понравилось. И ЕЙ понравилось! Я был счастлив. Ну, и под шумок, погулять пригласил. А она сразу вся холодная такая, типа, ты кто ваще, чтобы я и с тобой?! Фыркнула так надменно. Я на физре видел, как она лифчик поправляла. С пушапом, грудь, видимо, маленькая. Чуть с ума не сошел, спать потом не мог. И родинка под ключицей у нее. Мужики наши говорят, типа она еще ни разу. Ни с кем. У нас в классе все девчонки уже, а она, вроде как, нет еще. Вот бы Хотя, чего уж там Анриал, конечно. Жизнь говно вообще. С телками мутить не хочу, а с ней, капец как. Еще с черепами терки вечные. Мать визжала, когда по физике очередной неуд приволок, как резаная. Типа, будешь дворником. Вообще из дома валить надо. На работу устраиваться и у кореша какого-нить залечь.
Я разбил папину машину. Хотел к школе подъехать, ее прокатить. Украл ключи. Не рассчитал, перепутал педали и влетел в забор. Морда вся покорежена, причем у машины от удара, у меня от страха. Походу, все мои проблемы из-за этой сучки! Ненавижу ее! Не зеленые глаза у нее, а болотные. И сиськи маленькие! Помада морковная! Ни вкуса, ни эмпатии! Жлобица! А я себе жизнь из-за нее поломал Пришел домой и, зная тяжелую руку отца, ждал хорошего апперкота, возможно, и с последующим нокаутом. Он посмотрел на меня, молча оделся и ушел к машине. Гайцы, понятно, приехали. Он им пояснил, что сам был за рулем и не справился с управлением. А мне ни слова упрека. Только спросил, в порядке ли я
Вот, все дерьмо от баб, право слово! Мутки все эти гнилые нахрен не сдались! Она мне сегодня в ВК написала, типа, го в кинчик. Я не ответил даже. Какой кинчик! Физика у меня.
***
Я пока никто. Клетки мои интенсивно делятся. Жизнь зарождается бурно, я ощущаю, как увеличиваюсь в размерах и некие толчки в местах, которые не могу идентифицировать. Холодно. Очень холодно. Я скован. Мне тесно. В какой-то момент чувствую, что становится чуть теплее и странные толчки во мне происходят все интенсивнее. Чтобы поместиться в том пространстве, где я есть, приходится скрутиться, свернуться ещё сильнее, но уменьшиться не получается. Здесь по-прежнему очень темно и тесно. Мне трудно, я не могу расправить то, что не знаю как назвать. И вот однажды, ворочаясь во сне, я что-то повредил. То, что сковывало мои движения, прессовало внутренности, но, в то же время, защищало меня, с треском лопнуло. На секунду накрыла слепота и глухота. Очнувшись, я понял, что свободен. Я дышу, вижу, чувствую и слышу. Единственное, не могу ходить. Я срощен с чем-то длинным и деревянным. Теплый свет греет мои бока, я тянусь к тому, что сверху. Огромному, высокому и голубому. Меня шевелит нечто теплое и приятное, будто дует на меня.
Такие же как я, те, что рядом, сказали, что меня зовут лист. Я пьян от свежести, тепла, свободы. Есть острое желание двигаться, но что-то не позволяет. Сила и мощь во мне набирает обороты. Жажда жизни, данная мне веткой, заставляет тянуться вверх, расправить крылья вширь. Хочу летать. Поделился этим ощущением с подружкой из соседней почки, она почему-то погрустнела и сказала, что всему свое время. Я улечу, но это меня не обрадует. Не понял почему. Кстати, она прехорошенькая. Ярко зелёная, покрытая серебристым пушком. А по утрам на ней появляются капельки росы. Когда ветер треплет ветки нашего дерева, она озорно смеётся. Мы шелестим вместе от рассвета до заката. Я рассказываю ей свои сны. Черт, кажется я влюбился! Лист на другой ветке мне сказал, что у людей (это те, которые под нами ходят) так это называется. И они от этого счастливы. Я их понимаю. Я тоже счастлив.
Кстати, о людях. Очень забавно за ними наблюдать и считывать их эмоции. Иногда они в отличном настроении. Улыбаются, болтают, идут быстро. На них приятно смотреть. А иногда они бредут усталые, больные, сломанные какие-то. Тогда мы с другими листиками просим ветер помочь нам спеть для них успокаивающую шелестящую песню. Очень жалко, что, погрузившись в свои беды, люди, зачастую, нас не слышат А тому, кто не слышит, помочь невозможно. Одинокие среди себе подобных, они утратили владение искусством нежности. Ценнейший навык для борьбы с сиротством. Но, не мне их учить. Я молод и зелен в прямом и переносном смысле.
За то время, что живу вне почки, я узнал тысячу новых вещей. И самая главная из них, это то, что жизнь прекрасна! В любом ее проявлении! Прекрасна от того, что бывает утро и вечер, что ты слышишь птиц, тоже, кстати, очень смешные существа. Галдят, копошатся. Суета для суеты, как мне кажется. Кроме людей внизу бегают кошки и собаки. Они безумно любопытны, но, как и людям, до нас им нет никакого дела. Правда, я наврал немного. За мою короткую жизнь я видел одну девочку, лет пяти. Она подняла личико на наше дерево, ее глаза стали огромными. Мне показалось, в них отразилось небо. Девочка прокричала: «листики, мама, вылезли листики!» «Весна», сказала мама, не отрываясь от телефона. Такую неподдельную искренность, как у этого ребенка, осветившую его мордашку, я увидел впервые. Какие чистые существа дети, подумал я, и какие скучные люди взрослые. По моим наблюдениям, они все время ходят носом вниз. И глаза у них смотрят внутрь. Страшно им друг с другом, наверное. Хотя, дети тоже бывают разные. Недавно мимо нас шел очень противный мальчик. Он все время всем был не доволен, ругался с бабушкой, ныл, что-то требовал, пнул пробегающую мимо кошку. А потом совершил отвратительный поступок! Он сломал ветку нашего дерева и выбросил ее Просто так! Мы все застыли в ужасе, наблюдая как из древесной раны текут слезы. Мы не шелестели весь день. Скорбели от осознания, что наши собратья с той ветки погибли. Не были знакомы со смертью до этого момента, мы всегда прославляли жизнь. А сейчас стало понятно, что ничего более уродливого и омерзительного на свете нет И это ещё раз подчеркивает, что жизнь прекрасна! Прекрасна, какой бы ни была.