Я почему-то вдруг сразу вспомнила Алексея Максимовича Калмыкова высокого, сухощавого, с тяжелым профилем и кустистыми бровями. Он всегда так стремительно передвигался по коридору отделения, что полы его халата летели сзади как крылья, и я отчетливо помнила этот момент. Калмыков умер лет семь назад от инфаркта прямо на работе.
Странно, что я раньше об этом не вспомнила.
Может, оно и к лучшему, с грустной улыбкой отозвалась Инна. Мне вот сегодня дочь заявила, что быть Калмыковой в нашем городе наказание, особенно если учишься в медицинском институте.
Подозреваю, что Галина Григорьевна Ганченко особенно придирчива? предположила я и не ошиблась Инна кивнула:
А то да вы наверняка тоже через это прошли, как и я.
Наверняка! заверила я и даже поежилась, вспомнив Три Гэ, как мы называли заведующую кафедрой неорганической химии. К детям врачей она придиралась с такой силой, что редкий из нас сдавал проклятую неорганику с первого раза, и меня эта участь тоже не обошла.
Я не понимаю, как у Майи Михайловны могла получиться такая бестолковая дочь! негодовала Ганченко, с видимым удовольствием выставляя мне в зачетку неуд.
Я рыдала всю дорогу домой, потому что зубрила билеты неделю, просыпаясь ночами в холодном поту, а в итоге получила два дополнительных вопроса из курса для специалистов химической отрасли, а вовсе не медицины, на чем и засыпалась.
Мама, кстати, отнеслась к этому совершенно спокойно и даже равнодушно:
Ганченко просто ненавидит тех, у кого есть дети. Это нам она мстит, а вовсе не вам, потому что своих у нее нет, она всю себя посвятила преподаванию, а мы вроде как отвлекались от медицины, чтобы потомством обзавестись, такая вот странная логика. Не обращай внимания, пересдашь.
Я действительно пересдала, но Галина Григорьевна, выходит, все еще преподавала и продолжала тихо гнобить детей из медицинских династий ничего не поменялось.
Как вам работается, Инна Алексеевна? спросила я, когда мы уже подошли к административному корпусу.
Калмыкова пожала плечами:
Хорошо. В принципе, если знаешь работу, то место ведь не так важно И тут она как-то съежилась, словно спохватившись, что сказала лишнее, забормотала, глядя на выложенную брусчаткой дорожку: То есть я имела в виду, что в общем
А вы правы, Инна Алексеевна, прервала я. Когда человек профессионален, то работа у него на первом плане, а потом уж все остальное. У вас операции сегодня?
Да! с облегчением выдохнула она. С Мажаровым и с Авдеевым.
Отлично. Тогда не буду задерживать, готовьтесь к обходу.
Мы уже вошли в здание, и Калмыкова побежала направо, к лестнице, ведущей в гардероб, а я поднялась к себе в кабинет.
Чем-то она меня настораживала, эта маленькая женщина с короткой стрижкой и вечно испуганными глазами. Мне постоянно казалось, что Калмыкова оглядывается, даже когда идет по коридору с кем-то из коллег, словно ждет нападения. Но я видела, какой она становится в операционной, когда дает наркоз и потом следит за состоянием пациента на столе это была совершенно другая Инна, собранная, четкая, без единого лишнего движения. В последнее время Матвей полюбил работать с ней и все чаще просил поставить ему анестезиологом Калмыкову, а уж мой муж умел ценить профессиональные качества.
Но меня все равно не покидало это странное чувство, которое я испытывала всякий раз при взгляде на Инну Калмыкову.
Надо все-таки с Иващенко поговорить еще раз, вдруг я что-то упустила. После случая с Полиной Ненашевой я стала опасаться всякого рода странностей у своих врачей в последнее время в моей клинике и так происходит слишком много, и ставить под удар репутацию, а то и вовсе лицензию я не собиралась. Лучше перестраховаться, чем потом опять разгребать последствия.
Семен
Миновав лесной массив, он уперся в огороженную территорию со шлагбаумом. Пришлось показать паспорт и потом минут десять ждать, пока охранник выяснит, можно ли впустить странного человека на мотоцикле, представившегося хирургом Кайзельгаузом. Наконец шлагбаум поплыл вверх, а охранник, высунувшись из окошка, объяснил, как добраться до гостевой парковки.
Сильно только не газуйте, здесь все же клиника, предупредил он, и Семен кивнул.
Территория клиники оказалась огромной, с парком, двумя парковками, множеством беседок и каких-то аллей. Три больших здания, в центральное из которых, административный корпус, ему и нужно было попасть, располагались полукругом, но находились довольно далеко друг от друга, и Семен подумал, что наверняка их соединяет подземный переход, потому что других он не увидел.
«Здесь, наверное, зимой тихо совсем, подумал он, паркуя мотоцикл и убирая шлем в бардачок. Далековато, конечно, но место мне нравится. Интересно, как еще примут»
Он слышал, что Аделина Драгун отбирает персонал по какой-то ей одной понятной системе, но всегда берет врачей только с высокой квалификацией, а его достижения в области пластической хирургии пока были весьма скромными. Но возможность поработать и поучиться рядом с такими профессионалами, как Матвей Мажаров, например, очень Семена вдохновляла. Он знал, что способности у него есть, пусть, может, и не такие выдающиеся, как у отца, но хирургом Семен был хорошим, это признавали все. Все, кроме Кайзельгауза-старшего, разумеется.
«Было бы хорошо здесь остаться, он шел по дорожке к административному корпусу и с каждым шагом понимал, что это место словно создано для него ему тут стало спокойно, как давно не было нигде, даже дома. Я бы смог реализовать то, что всегда хотел, и перестать из кожи вон лезть, доказывая отцу, что я не хуже. И потом только тут я смогу заниматься тем, что мне интересно по-настоящему, а не стоять у стола вторым номером под строгим взглядом всезнающего папеньки».
В просторном холле его встретила девушка в голубом костюме, представилась Аллой и провела на второй этаж, где находился кабинет владелицы клиники.
Вы пока вот тут располагайтесь, предложила она, указав на диван. Аделина Эдуардовна в курсе, что вы приехали, сейчас закончит с поставщиком и пригласит вас.
Семен неопределенно кивнул и опустился на диван, а девушка зашла за высокую стойку и уткнулась в компьютер, быстро набирая что-то на клавиатуре.
Пока его не пригласили в кабинет, Семен рассматривал приемную. Ничего лишнего, никаких раздражающих моментов, никаких дипломов, сертификатов и прочего, что так любят вывешивать на обозрение в платных клиниках. Здесь на стенах висела пара спокойных пейзажей в почти незаметных рамах и больше ничего.
За стойкой у Аллы раздался какой-то мелодичный звук, она нажала кнопку и негромко сказала:
Да, он уже здесь, Аделина Эдуардовна. Проходите, Семен Борисович, это относилось уже к нему, и Кайзельгауз поднялся, почему-то испытывая волнение.
Ему уже не хотелось уходить отсюда, и теперь только от того, какое впечатление он произведет на владелицу клиники, зависит исход всего дела.
«Что это я так разнервничался? удивленно подумал Семен, кладя руку на дверную ручку. Как барышня перед свиданием, ей-богу»
За столом сидела худощавая блондинка с тонким носом и глубоко посаженными глазами, сразу окинувшая Семена быстрым изучающим взглядом с головы до ног:
Семен Борисович? Проходите располагайтесь, она указала на стул напротив себя. Меня зовут Аделина Эдуардовна Драгун, я владелица этой клиники. Хотелось бы познакомиться ближе, прежде чем я приму решение о вашем контракте.
Семен сел, сложил перед собой на столе руки и заметил, как Драгун на них посмотрела.
«Если надеялась, что затрясутся от ее ледяного приема так нет, я уже не мальчик, чтобы от подобного в трепет приходить».