Запоздало подумал, что она упадет, но Матрена не упала, а уперлась руками в его плечи и мягко опустилась грудью на грудь, осыпав его лицо длинными волосами. Он вдохнул их запах, чуть отдающий цветущей ромашкой, ткнулся губами в ее щеку, нашел по жаркому дыханию рот и припал к нему, как к животворному роднику.
Ночь пролетела, будто корова языком слизнула: кажется, вот только что была темень непроглядная, а уже и зорька утренняя заглянула своим взором нескромным, как девчонка любожаждущая, в окошко незавешенное, высмотрела постель взбулгаченную, а на ней двоих обнаженных, слившихся воедино, зарозовела от смущения и прикрылась облачком кисейно-легким
Вот так Степан Онуфриевич Шлык на сорок шестом году жизни вновь обзавелся, можно сказать, своим домом.
3
Работа по заданию генерал-губернатора шла полным ходом. Дейхман вернулся из командировки в Петербург и Симбирск с чертежами плоскодонного парохода «Москва» и собственноручно изготовленными эскизами английской паровой машины. Привез он и набор шаберов и токарных резцов из особопрочной стали где и как их раздобыл, Оскар Александрович широко не распространялся. Только за чашкой чая узкому кругу мастеров поведал, что заезжал в Пермской губернии на Юговский металлургический завод к своему однокашнику по Горному институту Павлу Матвеевичу Обухову, который изобрел новый способ литья стали.
Вы, друзья мои, представить не можете упругость этого металла, рассказывал управляющий внимательно слушавшим его мастерам. Павел Матвеевич показал мне шпагу, сделанную из него; он свернул ее в кольцо, и клинок не сломался. Оскар Александрович сделал многозначительную паузу, отхлебнул из чашки и оглядел лица, на которых было крупно написано: «И что потом?!» А потом отпустил клинок разогнулся и снова стал прямым и ровным, как и раньше! торжествующе закончил управляющий.
Мастера одним разом выдохнули ух, ты-ы!..
Вот бы нам такую сталь! мечтательно протянул Егор Данилович Павлов.
А мы ее лить не могём? А, Ляксандрыч? поинтересовался Белокрылов.
К сожалению, нет, покачал головой Дейхман. Павел Матвеевич еще не получил привилегию[6] на ее изготовление, и рецептуру должен держать в секрете. Да я думаю, и после получения привилегии секрет не раскроется. Это же пахнет большими, даже очень большими деньгами! А кроме того, Обухов сделал из этой стали ружейный ствол и тот получился много лучше немецких и английских. Так что его изобретение уже имеет государственное значение. Им заинтересовались военное и морское министерства. Армии и флоту нужны ружья и пушки.
А паровые машины, что ль, не нужны? подал голос мастер Матвей Бакшеев, щуплый, большеголовый мужичок. Я в газетке читывал: в той же Англии на пароходы пушки ставят.
А паровые машины по-прежнему будем покупать в Англии, грустно сказал Оскар Александрович.
Ага, ага, ухмыльнулся слесарь Дедулин. Как зачнем с ей воевать, так она нам и продаст хвост свинячий с кисточкой. Самим надо делать!
Так делайте! И сделайте лучше английских! подзадорил мастеров управляющий.
А мы чё? Мы и делаем как могём, отозвался главный, Белокрылов.
А надо лучше!
Пробные отливки поршней и цилиндров по восковым моделям сделали еще до приезда Шлыка. Но получились они рябыми множество мелких раковин покрывали поверхности скольжения. Как предположил Григорий Иванович, из-за большого количества расплавившегося воска. Да и качество самого воска оставляло желать лучшего. Вероятно, по той же причине и окружности оказались искаженными настолько, что не выправить и на токарном станке.
Тут-то и пригодились рукодельные таланты столяра Шлыка, прибытие которого все поначалу восприняли с настороженным недоумением. Помимо того что чужак, а чужая душа, как известно, потемки, так еще и мастер по дереву, которое на заводе использовалось лишь на опоки, а для их сколачивания годился и старый плотник Акимыч. Однако Степан быстро доказал, что генерал-губернатор направил его на завод не по глупой начальственной прихоти, а с дальним и весьма точным прицелом. Оглядевшись на заводе и ознакомившись с результатами первых отливок, он предложил использовать деревянные макеты цилиндра и поршня. Одни для восковых моделей, другие, соответственно размерам, непосредственно для литья металла.
Литейщики встретили его слова откровенным смехом.
Ты чё, паря, об свой рубанок шибанулся, чё ли? вытирая слезы, спросил Григорий Иванович. Да жидкая сталь от твоих деревяшек одне угольки оставит. И снова зашелся в дребезжащем смехе.
Это, значитца, смотря какое дерево брать, не обижаясь на насмешку, степенно сказал Степан.
Да какое ни бери, все едино дерево!
Не скажи. Мореную в воде древесину не каждый, значитца, огонь возьмет.
Это ж сколь ее морить надобно! У нас на то и времени-то нету.
Да ее, мореной многолетней, завались! Надо только выбрать подходящую.
Это где ж ты, паря, ее видал?
Видать пока, значитца, не видал, но знаю. Сказывала моя Матрена, что на реках сплавных дно просто-напросто топляками выстлано вытаскивай да используй по надобности. А я ей верю она по молодости с мужем на сплав хаживала. Так что стоит поискать.
Ну, ищи, вытаскивай да пупок, смотри, не надорви.
С тем сердечным пожеланием мастеров Степан и отправился искать мореную древесину. Да еще с помощью Матрены Сыромятниковой, которая взялась быть проводником по молевым речкам. И ведь нашел, привез на заводской двор несколько тяжеленных бревен, пилить их замучился твердая, подобно камню, древесина за несколько прогонов тупила зубья пил так, что их приходилось снова и снова затачивать, но все-таки заготовил несколько чурбаков, из которых своими старыми испытанными столярными инструментами выдолбил и вырезал макеты цилиндров и поршней любо-дорого посмотреть. И поверхности отливок получились гладкие без раковин, наплывов и прочих неприятностей, по крайней мере, крупных. А мелкие уберут слесари той же шабровкой и полировкой. Кстати говоря, пока Степан работал с макетами, Дедулин испробовал для полировки разные виды глин из окрестностей Петровского завода и, похоже, нашел подходящий состав. Конечно, не то, что у англичан, но работать можно.
Казакевич был страшно доволен результатами, особенно отливками по макетам Шлыка. Единственно, что озаботило это всего лишь разовая их пригодность, все-таки поверхность дерева хоть немного да обугливалась, и для повторной отливки макеты уже не годились.
Ничаво, добродушно сказал Степан, я их сколь надо, столь, значитца, и наделаю.
Вечером, после работы, он рассказал Матрене об удачном испытании своих поделок, и она на радостях накрыла праздничный стол. Из погреба были извлечены копчености свиной окорок и шейка изюбря, соленые и маринованные грибочки и огурчики, квашеные капуста и черемша; на скорую руку хозяйка потушила молодые побеги папоротника (собранные как раз во время поиска мореной древесины), а на горячее пошла молодая картошка, жаренная с приобретенным по случаю у охотников нежным мясом косули. Ну и, конечно, горькие настоечки на черемше, рябине, кедровых орешках, лимоннике для радости мужеской, и сладкие наливочки на таежных ягодах для печали женской. Впрочем, «печали» это так, от лукавого: у Матрены последние два месяца причин печалиться не было, наоборот лад да склад между ней и Степаном подталкивал их скорым шагом к венцу. А они и не сопротивлялись, что ж сопротивляться, ежели каждую ночку объятья крепче, поцелуи жарче, а о прочем говорить найдутся ли слова для восторга и восхищения?