Знаю, что обычно Сесилия просыпается ни свет ни заря, чтобы открыть кафе, но сейчас еще слишком рано, и она явно не выспалась. А вот я проспал как убитый лучше, чем за последние годы, потому что ночевал в ее постели. Знаю, что по той же причине она не выспалась.
Из-за меня и моего эффектного возвращения в ее жизнь.
Может, мне и удалось поставить ногу на порог ее дома, но она все еще держит ладонь на дверной ручке, и стоит облажаться, как Сесилия захлопнет дверь перед моим носом. А начал я просто потрясающе.
Расстроенно вздыхаю, а Бо продолжает на меня гавкать, что напоминает собачье объявление территориальной войны, пока я наконец не гаркаю:
Putain, tais-toi![9]
Внезапно Бо замолкает и, наклонив голову, смотрит черными, как бусинки, глазами, явственно ставя под сомнение мой авторитарный тон.
Couché[10].
Бо безропотно выполняет команду. Простые команды он выполняет в совершенстве. Команды, которые хорошо понимает по-французски.
Остроухий пес прыгает у ног, пока пытаюсь привыкнуть к темноте. И хотя безумно хочется побыстрее направиться к Сесилии, где бы она ни была, ничего не могу с собой поделать и из любопытства оглядываю ее спальню. Эта комната значительно отличается от той, к которой мы привыкли от комнаты в доме ее отца, где я манипулировал ею, трахал и разрушал, а потом начал боготворить и любить.
Она сказала, что дом у нее небольшой, но каждый уголок отмечен цветом, вдохновением и таит в себе уют.
Сесилия словно тщательно продумала каждую комнату в доме, сделав его святилищем и доказательством своего роста. Я вижу это по утонченным произведениям искусства, по ее выбору.
Включив настольную лампу, выполненную в мозаичном стиле «Тиффани», просматриваю книги в твердом переплете, которые она еще не поставила на полку, и замечаю сделанные от руки пометки со списком дел, лежащие рядом со стопкой счетов.
Организовать благотворительный сбор продуктов ко Дню благодарения (отвезти к «У Мэгги»).
Вступить в торговую палату.
Взять кулинарный мастер-класс?
«Горячая» йога?
Девичник с Мариссой?
Книжный клуб?
Угостить мистера Красавчика?
Обуздываю подступающий гнев и решаю не начинать утренний разговор с вопроса «Кто, черт возьми, такой этот мистер Красавчик?»
Оказавшись в затруднительном положении и попав в немилость, понимаю, что должен подавить врожденную склонность доминировать, чтобы помириться с ней перед тем, как объявить войну за территорию. И под войной имею в виду полноценную битву, во время которой мы сделаем все возможное, чтобы вернуть то, что покоится под руинами последнего сражения.
Взвинченный из-за найденного, иду в поисках нее на кухню. Здесь пусто, и меня охватывает волнение, но расплываюсь в улыбке, увидев лежащую на стойке французскую прессу. И в то же мгновение в груди становится больно от того, что ситуацию, в которой оказался, можно истолковать по-разному.
Да, может, я тут, с ней, но не в том качестве, в котором хотелось бы.
Чтобы вернуть ее, необходимо терпение, но в этом я никогда не был силен.
Прошло очень много времени с тех пор, как мы по-настоящему были вместе. Несколько беспощадных лет с тех пор, как мы признались в любви на заднем дворе поместья Романа, а потом нас разлучили ужасные события. События, причиной которых стал я.
С того момента и по сей день все препятствия, с которыми я столкнулся за последние восемь месяцев, преграды, которые преодолел с таким трудом, чтобы оказаться здесь, войти в ее дом, кажется, окупились.
Но даже будучи рядом, она не со мной. Пока нет.
В нерешительности оглядываюсь на кухне, ищу место, где она могла бы оставить записку, но не нахожу. Инстинктивно понимаю, что ее нет в доме. Когда открываю заднюю дверь для Бо, в лицо бьет холодный ветер, и вот тогда впадаю в панику.
Она ушла?
На лбу выступает пот. Смотрю на ее пса, комплекцией напоминающего Наполеона. Он справляет нужду, не переставая на меня рычать. Да, похоже, у нас будут трудности, но от самой главной проблемы в висках стучит кровь.
Имею ли право ее винить, если она все же ушла?
Вчерашний день был серьезным шагом, но чувствую, что как только радость от моего внезапного появления развеялась и наступила реальность, Сесилия от меня отгородилась.
Присматривая с крыльца за Бо, дую на руки. «Бабье лето» пролетело, и кажется, что холод наступил за одну ночь, без предупреждения, как и мое появление. Осенний холод пробирает до самых костей, когда спускаюсь с крыльца и с облегчением замечаю ее во дворе. В свете фонарей Сесилия склонилась над садиком и копает землю в фланелевой пижаме и черных уггах.
Меня пронзает желание прикоснуться, вкусить, трахнуть, укротить. Низменная потребность, которой не собираюсь потворствовать, хотя весь изнываю. Знаю, что и она чувствует то же желание.
Так уж мы устроены.
Для нас взгляды это любовь, ссоры это любовь, секс это любовь, и даже сейчас, пока мы продираемся через наши общие, но совершенно разные страхи, это любовь.
Истина, которую она не позволила отринуть. Истина, которую со временем я принял. Топливо, которое необходимо для будущей борьбы. «Неважно, как между нами все зарождалось, этого не изменишь. Ты украл мое сердце, позволил ему любить тебя и показал, где его дом».
Мне нужно в это поверить. Я должен. Ее слова мой стимул. Возможно, прошло восемь месяцев, но возвращение к ней по ощущениям заняло вечность.
Все между нами всегда сводилось к любви, она бесстрашно об этом напоминала, пока у меня не осталось иного выбора, кроме как смириться с ее словами и уступить правде.
Правде, заключающейся в том, что я люблю ее так сильно, что, кажется, не перенесу, если это затянется еще на один день черт возьми, даже на один час. Но я перенесу. Ради нее проявлю терпение.
И пожеланий у меня будет всего несколько.
По пути домой она держалась настороженно и смотрела на меня как на незнакомца, которого пыталась понять. Такой же настороженной она кажется и сейчас, когда вонзает в землю маленькую лопатку. Сесилия перешла в наступление.
Направившись к ней, понимаю, что рано или поздно она почувствует мое приближение. Она всегда его чувствовала, как и я ее.
Бо, этот жадный ублюдок, подходит к ней первым.
Привет, малыш, хрипло шепчет Сесилия псу, сняв испачканную садовую перчатку и погладив его по спине. Обращаясь ко мне, она не удостаивает даже взглядом. Он тебя разбудил?
Не важно. На улице очень холодно. Я принесу тебе пальто.
Мне не холодно. Она надевает перчатку и возвращается к работе, откинув в сторону ком земли, прежде чем взять контейнер с хризантемами.
Тебе приснился сон? спрашиваю, понимая, что ее что-то беспокоит.
Разве они не снятся мне всегда? колко отвечает она.
Опускаюсь на колени рядом с ней, пока она продолжает вскапывать землю.
Помочь?
Нет, сама справлюсь.
Поговори со мной, уговариваю, пытливо смотря на нее в теплом свете.
Она копает и вонзает в землю лопатку, а ее молчание проделывает то же самое с моим сердцем, но все же не предпринимаю никаких попыток ее остановить. Она нервничает или обижена или и то и другое, а я хочу этого меньше всего.
День первый, Тобиас.
Поговори со мной, Сесилия.
Может, я не хочу, тихо отвечает она. Так тихо, что возникает ощущение, будто не хочет, чтобы я услышал. Но я не собираюсь обороняться. Она уже победила. Сегодняшний день не предназначен для перебранок. Это день, когда я готов покориться. Я чертовски сильно скучал по ней. За прошедшие годы и месяцы порой задавался вопросом, не придумал ли эту потребность, привязанность к ней. Это предположение развеялось как дым в ту же минуту, как спустя долгую разлуку вошел в конференц-зал и встретился с ней лицом к лицу. То была очередная ложь, в которой убеждал себя на протяжении нескольких месяцев после того, как прогнал ее из Трипл-Фоллс. Попытки оспорить любовь бесполезны. Ей плевать на ваши доводы и веские, и не очень. Любовь не обращает внимания на обстоятельства, ей насрать на то, в какое состояние она вас вгоняет. Любовь неумолимое и беспощадное чувство, которое никогда не позволит лгать самому себе.