Выходками! рыкнул Шпала, сделав грустное лицо.
Здоровяк послушно протянул руки для наручников, Игнат чуть ли не в ноги капитану упал. Но было кое-что не очевидное для них, но понятное мне. Капитан не хотел и не собирался их оформлять, не знаю почему. То ли болел за «Динамо», то ли не желал заморачиваться ситуация понятная, ничего суперкриминального выпили мужики, повздорили, обычное дело.
Короче, он ударил дубинкой по ладони, еще один вызов Слышали? ОДИН! И вам не просто штраф выпишут, а снимут нах вас на ближайшей станции и закроют, епта! Ясно?
Ясно, заблеял Игнат. Обещаю не
Но его не дослушали, наряд уже шагал прочь, оставляя его с этим похожим на медведя здоровяком.
В ожидании зрелища все расступились, с другого конца вагона подтянулся народ. Всем хотелось посмотреть на то, как будут воспитывать Игната.
Всем, кроме меня. Урод он, конечно, тот еще, и расист, и дебил, каких мало, но это наш дебил. А я смотреть на то, как кто-то со стороны избивает кого-то из моей команды, не буду.
Драться я, конечно, не собирался, ведь любой спорный вопрос можно решить миром.
В общем, хрустнул кулаками и окликнул амбала:
Слышь, Колян! Отпусти Игната, мы его сами воспитаем. Хочешь побазарить, давай со мной.
Глава 6. Доверяй, но карты передергивай
Здоровяк окинул меня взглядом, плотоядно улыбнулся и потер руки, кивнул за окно, где проплывали огни большого города:
С тобой? А ты кто? И он тебе кто, что ты за него вписываешься?
Саней зовут. Мы с Игнатом в одной команде. Он перебрал, за себя ответить не может, поэтому я.
Да без проблем, кивнул Колян. Глянул на Абая, добавил: Братан, тебе же все равно, кому я ноги сломаю? Обзывал тебя этот, но ответит за него тот.
Маган пох, сказал тот, зевнув. Все равно, короче, можем вообще спать пойти, Колямба, пусть живут.
Не, Абайка, ты если за себя гордость не испытываешь, то хоть ВДВ не позорь. Амбал посмотрел на меня. Короче, ща остановка будет. Белгород. Стоянка сорок минут.
Мне хватит и трех, ответил я. Разговор будет недолгий.
После моих слов повисла пауза, после чего кто-то среди наших присвистнул, а среди вэдэвэшников возмущенно зароптал. «Да уж, Саня, умеешь ты симпатии вызывать, подумал я. Стоило бахвалиться?»
Наверное, стоило. Выступить требовалось ярко, так, чтобы завтра те, кто не слышал и не видел, услышали от других, что Саня Нерушимый не мешок с дерьмом, за слова отвечает и своих в обиду не дает. Политика, чего уж там, как завоевывать друзей, и все такое.
На белгородском вокзале было ощутимо теплее. Несмотря на поздний час, кишел народ. Тарахтели колесами чемоданы, перебиваемые голосом диспетчера: «На второй путь прибыл скорый поезд Москва Евпатория». Проводники, два бравых парня из соседнего вагона, помогали женщине грузить огромный мешок.
Из вагона высыпали наши сперва динамовцы, потом дембеля. Что показательно, Игната, из-за которого весь сыр-бор, среди них не было. Он украдкой выглядывал из окна, желая, чтобы меня не убили. Хорошо хоть так, значит, что-то человеческое осталось в этом парне.
Мы отошли по перрону подальше от глаз тренера, завернули за будку непонятного назначения. Драться Колян не спешил, и его мысли сходились с моими. Так что я просто их озвучил:
Значит так, Колян. Делить нам с тобой нечего, и по-хорошему разруливать ситуевину должны были сами пострадавшие Абай и Игнат.
Абай мне как брат! проворчал он.
А я Игната вижу второй раз в жизни, ответил я. Это не меняет.
Что не меняет?
Что он твой сослуживец, а Игнат мой одноклубник. А мы, советские люди, своих не бросаем. Потому и впряглись за своих пацанов.
И чо? Ты съезжаешь, что ли?
А похоже на то? Слушай, ты вэдэвэшник, я боец, побеждал в боях без правил. Я без понтов, просто даю расклад. Мы оба хорошо деремся и, уверен, накостыляем друг другу так, что завтра оба окажемся в больничке. Это в лучшем случае, если нас по хулиганке не загребут в ментовку. Оно тебе надо?
Абай мне, конечно, братан задумался Колян над перспективой. Но сидеть
Да и что там было-то, Колян? панибратски заговорил я. Ну выпили мужики, повздорили, мы щас за них побуцкаемся, а они щас помирятся и дальше бухать вместе будут. Не так, что ли?
Так, буркнул он. Подумав, махнул рукой: Да и хер с ними, Саня! Мы, значит, биться, а они бухать? Черта с два!
Он пожал мне руку, причем не упустил момента проверить, сжал что есть мочи, и я ответил так, что он сам поморщился. Но остался доволен не с лохом каким на мировую согласился.
Колян повел носом, принюхался и заявил:
А пойдем в буфет пирожков наберем?
Жалко, нет старушек-пирожочниц. Поздно, наверное А, пойдем!
Буфет находился в здании вокзала и был еще тех времен. И цены были советскими, вполне сносными. Дородная румяная продавщица улыбнулась нам и зычно спросила:
Мальчики! Вам покушать или, она подмигнула, водочки? Все есть!
Хочет какую-нибудь гадость съесть
Нам бы пирожков, красавица, сказал я, глядя на румяные беляши на витрине. Беляшиков и вон тех, с капустой! Жареных. Есть?
И мне беляш! сказал Колян. Сколько он стоит?
Три с капустой, пять беляш, скороговоркой ответила она и добавила: Вам, таким красивым, скину по полтиннику.
Повернувшись ко мне спиной, Колян принялся отсчитывать мелочь. Видимо, он был на мели и стеснялся этого. Я сделал вид, что не заметил, как он отгородился. Буфетчица расценила наше замешательство по-своему, вытащила пластиковый контейнер, открыла его И я чуть в обморок не упал, достал сотенную.
Смотрите, какие красавцы! Свеженькие, только подвезли.
Что же вы делаете! Так же нельзя! На все. Половина беляши, половина с картошкой и капустой. Подумав о завтра, добавил: И шесть двухлитровых бутылок «Ессентуков» А, давайте еще по паре «Дюшеса» и «Тархуна».
А мне один!.. Нет, два пирожка! Колян протянул мелочь. Беляш и вот этот, с капустой. Глянул на меня. Может, водочки?
Не могу, помотал я головой и пояснил: Режим, я в команде второй день и на птичьих правах.
Понимаю, кивнул Колян.
Тем временем продавщица, сверкнув белыми ровными зубами, протянула нам пирожки. Колян сразу же начал их есть.
Возвращались мы, перешучиваясь, на ходу поедая пирожки и благоухая на всю округу.
Когда мы вернулись, семеро дембелей еще курили возле вагона, высматривали нас. Причем сильно выпившими были двое, остальные так, чуть навеселе.
Угощайтесь, мужики, улыбнулся я, протягивая бумажный пакет с пирожками.
Отказываться никто не стал, в том числе Колян. Насколько знаю, в ВДВ не берут низкорослых и слишком высоких, так вот Колян точно имел максимально допустимые вес и рост, поди прокорми такую тушу.
О-о-о! Пирожки! воскликнул кто-то из дембелей и заорал внутрь вагона: Мужики, все сюда, Колян с Саней угощают!
А кто кого-то? донеслось чье-то сонное из окна.
Никто никого! рявкнул я. Поговорили, пирожков купили и назад.
А сиги купили?
Я тебе щас башку оторву, Сява! прорычал Колян. Сиги ему! Иди нах и сам покупай!
Из вагона высунулась проводница, пригласила нас занять свои места. Ввалились мы дружной хохочущей гурьбой, вызвав непонимание динамовцев, которые, оказывается, переживали за меня. Уже в челюстно-лицевую, наверное, отправили. Видя, что со мной все в порядке, все занялись своими делами.
Увидев, как мы чуть ли не братаемся с Коляном, заулыбались, закивали. Ну да, худой мир везде лучше доброй ссоры.
Микроб тем временем продолжил тормошить дембеля, спящего на его полке в обнимку с гитарой.
Не так ты это делаешь, проговорил Колян, отодвигая Микроба. Смотри, как надо.
Он склонился над парнем, спящим с открытым ртом, и ка-ак гаркнет:
РОТА! ПОДЪЕМ!!!
Спящий сократился весь, задергался, откинул гитару на соседнюю полку и вскочил, саданувшись головой о верхнюю пустующую полку.
Дружный хохот сотряс вагон.
Офигел? буркнул он.
Колян похлопал его по плечу.
Тебя не добудишься. А ты на чужом месте, между прочим, спишь.