Нет то есть я хочу сказать дело не в этом.
Женю начала бесить его манера общения ну как можно быть таким прямолинейным, не оставить женщине ни одной лазейки?.. но она понятия не имела, что можно противопоставить ей, кроме откровенной грубости или активного физического сопротивления. Грубить равно как и лгать не хотелось, а для драки вроде как не было повода. Роман пока что не делал ничего предосудительного, если не считать того, что, как сказал бы психолог, «нарушал телесные границы и вторгался в интимную зону» но ведь он не сжимал ее грубо, не пытался насильно поцеловать и засунуть руку под футболку или в джинсы. И все же настаивал, чтобы она разделась в его присутствии. Сама.
«Наверное, идеальный вариант медленно и под музыку» съязвил внутренний голос, на сей раз удивительно напоминавший интонации Cемёна, бывшего мужа. -«А потом он, конечно же, тебя оденет, ага-ага. И платье подарит с бусами!»
В ней вспыхнули обида и злость на этот голос, не на Романа но ответ вышел резким и сухим:
Послушай, мы с тобой едва знакомы и даже «едва» сильно сказано ты хочешь, чтобы я участвовала в празднике, как-то развлекала твоего деда ладно. Но заставлять меня раздеваться вот так, перед тобой, это чересчур. Я не хочу и не буду.
Кого из нас двоих ты так стыдишься меня или себя?.. Роман вздохнул и покачал головой и, видя, что она снова собирается возразить, пресек «дозволенные речи» властным жестом:
Тшшшшш не шуми давай подумаем, что же нам в таком случае делать например если я закрою глаза это тебе поможет?
Думаю, да она не могла не поддаваться бархатному гипнотизму его голоса, и вопреки всему таяла, когда он на нее смотрел. Но вслепую ты едва ли сумеешь мне помочь с платьем и остальным.
Ты когда-нибудь играла в жмурки? улыбка Романа потеплела и стала озорной, и у Жени новая странность тотчас потеплело на душе, и она ответила, почти не раздумывая:
Не в такие!..
Тем интереснее давай, завяжи мне глаза. он ухватил с вешалки первый попавшийся шарф -малиновый шифон и протянул ей:
Смелее завязывай потуже, пусть все будет по-честному.
Ну хорошо ты сам напросился. не веря, что согласилась поиграть подобным образом, Женя не без удовольствия взяла легкий струящийся кусок ткани, и с еще большим удовольствием, сперва робко, а потом все смелее, принялась временно лишать Романа зрения. Она свернула шарф в несколько слоев, прижала импровизированную повязку к лицу отважного кавалера и крепко-накрепко стянула ее концы на затылке, немилосердно смяв пышные черные волосы:
Вот так ты обещал не подглядывать!
Будь спокойна. Мне глаза вовсе не нужны а теперь давай-ка примемся за твой наряд.
Процесс превращения Евгении Скворцовой, обыкновенной москвички с обыкновенной внешностью, в диснеевскую принцессу занял не так уж много времени и в то же время длился целую вечность Никогда еще с Женей не происходило ничего столь же эротического и полностью невинного, чем эта «игра в жмурки».
Роман сдержал слово и не пытался подсматривать или украдкой сдвигать повязку, и Жене просто не к чему было придраться; но и вслепую он двигался легко и уверенно, как балетный танцовщик, жесты остались такими же отточенными, а манера говорить такой же иронично-галантной. Помощь его оказалась неоценима
Женя сама справилась с чулками (такими невесомыми, словно были сотканы из паутины или болотного тумана) и бюстье, идеально севшим на фигуру, но многочисленные детали остального наряда были той еще головоломкой Нижние юбки, пресловутые фижмы (Женя впервые наяву увидела эту конструкцию, похожую на клетку из гибких прутьев, в форме перевернутого бокала, ленты, шнуровки, само платье если бы не Роман, Женя сдалась бы еще на этапе фижм
Он касался ее бережно, ловко и нежно, как любовник, но не позволил себе ничего лишнего; ни одной, самой маленькой вольности. Не сказал ни одной пошлости, ни одного вульгарного комплимента, только спокойно подавал ей нужные предметы одежды в нужной последовательности, придерживал, расправлял, зашнуровывал и ни разу не ошибся и не сбился. Женя пару раз проверила на нем повязку она лежала по-прежнему туго, не сдвинулась ни на миллиметр, и разглядеть что-либо из-под нее было нереально что ж, вероятно, у Романа было много возможностей «поиграть в жмурки» и до нее сожалеть об этом или обижаться было глупо, лучше просто не думать. Снова напомнить себе про «расслабиться и получить удовольствие» тем паче, что удовольствия хватало каждое мгновение, проведенное рядом с Романом, совсем близко, было сплошным удовольствием.
Она стояла перед зеркалом, в бальном платье и в бальных туфлях, с волосами, тщательно причесанными, собранными в низкий пучок и уложенными в золотую сетку с мелкими жемчужинками и тщетно пыталась узнать себя Женю Скворцову в обворожительной особе, как будто и в самом деле сошедшей с экрана или страниц волшебной сказки.
Позволь, я добавлю к твоему наряду еще одну деталь тихо сказал Роман, подошедший к ней сзади, и, прежде чем она успела ответить, надел ей на шею изящное ожерелье тончайше работы, составленное из маленьких золотых монет, соединенных зелеными камешками
На глазах у него по-прежнему была повязка, но пальцы действовали с пугающей точностью.
Рома может на сегодня хватит сюрпризов?..
Нет. Иначе твой наряд будет не полон а я не люблю незавершенности.
Роман
Тебе не нравится?
Что ты!.. Конечно же, нравится очень
Женя не смогла устоять перед искушением и дотронулась до ожерелья кончиками пальцев оно было прохладным и до сладострастия приятным наощупь. О цене такой вещицы не стоило даже предполагать но Женю поразила совсем не баснословная стоимость ожерелья, а красота этого шедевра ювелирного искусства. Самым же удивительным было удобство и чувство собственности, как будто украшение делали для нее, и оно праву ей принадлежало. Да, старина Джон Мильтон знал, о чем говорил, утверждая; «Тщеславие мой самый любимый грех». *
Роман мягко коснулся ее плеч:
Ты позволишь мне тоже взглянуть?
Да да! о, ей хотелось, чтобы он взглянул!.. И продолжал смотреть и не сводил с нее взгляда.
Примечание:
*Джон Мильтон Сатана, персонаж популярного в конце 90-х фильма «Адвокат дьявола». Одна из лучших ролей Аль Пачино.
ГЛАВА 5. Стоптанные туфельки
Обещай, что не оставишь меня одну Женя знала, что это глупо и может раздражать по десять раз просить об одном и том же, но мольба снова и снова срывалась с губ, пока они с Романом вновь пробирались по лабиринту коридоров туда, где все еще шумел праздник.
Роман не сердился и терпеливо повторял:
Обещаю но помни, что где бы ты ни захотела оказаться тебе достаточно просто пожелать. рука его при этом ласково обнимала Женю за талию, и от странного прохладного тепла сомнения исчезали, а страхи казались пустыми
«А если я захочу вернуться в усадьбу, в свой номер, и попрошу проводить меня что ты тогда скажешь?» -стучало у нее в висках, и рассудок ныл, искушая задать этот вопрос вслух сердце же шептало иное:
«Молчи, молчи! Ты не хочешь никуда возвращаться ты хочешь быть здесь, с ним обниматься, целовать его губы, смотреть ему в глаза и танцевать, как принцесса с заколдованным принцем, танцевать до зари, до третьего петушиного крика».
Бальное платье сидело как влитое, словно его сшили нарочно для Жени сшил мастер, знакомый не только с ее эстетическими предпочтениями, но и со всеми нюансами фигуры Она сама удивлялась, как легко привыкла к жесткому корсажу и пышной юбке, как плавно и грациозно удавалось скользить рядом с Романом несмотря на новые туфельки и если он был похож на принца, то и Жене могла не стыдиться за себя. Золотое монисто не холодило, а приятно согревало шею, как бархотка.