«Только бы нас не застали!..» молилась она неведомой силе, что столкнула их в вечернем сумраке, и заставила луну сиять ярче, а травы и цветы в саду благоухать, как в раю
У местных божеств было своеобразное чувство юмора, и ответ на молитву пришел немедленно, громоподобно и гомерично: в виде отвратительного и скрипучего голоса Модеста Исааковича Кацмана. Гендир, дорвавшись до караоке, очень громко и фальшиво пел песенку Водяного из мультика
Я водяной, я водянооооой
никтооооо не водится со мноооой!
Внутри меня водица
ну чтооо с таким водииииться?.. Кацман не попадал ни в одну ноту, но его это ни капельки не смущало ведь слушатели не скупились на аплодисменты.
Романтический момент был испорчен, и Женя, неохотно разъединившись с Романом, сердито прошептала:
Ооооо да что б его самого водяной утащил, вместе с заместителем!
Может и утащить, если пьяными в Волгу полезут здесь такое частенько случается на праздники, отозвался Роман с неожиданной холодной твердостью, и она вздрогнула от его тона, словно за шиворот попала вода:
Господи, Ром, что ты!..Я же несерьезно
А я серьезно. И Волга серьезная река, она баловства не любит.
Да я знаю Женя вдруг смутилась, разом протрезвев, и дернулась прочь из объятий но Роман не разжал рук, и она тихо и настойчиво попросила:
Отпусти!..
Он перестал прижимать ее к себе, позволил отшагнуть в сторону, и все-таки не отпустил: Женя по-прежнему чувствовала мужские пальцы на своем запястье.
Рома Мне уже пора
Да, ты права. Пойдем отсюда. Нас ждут.
Нет, ты не понял!.. Мне пора вернуться в номер, Ира будет меня искать
Не будет, Роман смотрел на нее с ласковой усмешкой и, казалось, забавлялся внезапным страхом своей новой игрушки. Все ваши так перепились, что до полудня не вспомнят и собственных имен где уж им за другими приглядывать!
Почему откуда ты знаешь?.. ситуация стремительно выходила из-под контроля, и на сей раз причиной была не страсть, а страх страх глубокий и темный, как волжская вода. Пусти меня, я ухожу!..
Женя, сама не зная почему, готова была броситься наутек и звать на помощь, если Роман вздумает удерживать ее в голове разом всплыла дикая смесь лагерных детских страшилок, криминальной хроники и кадров из фильмов ужасов но вдруг услышала его голос, ласковый, теплый:
Женечка, что с тобой? Ты меня боишься? Почему?..
Н-не знаю прошептала она и попятилась. Это это, наверное, наливка или настойка, которую мы пили что в ней?.. Я как-то странно себя чувствую
Ничего страшного только травы и ягоды, вода и немного сиропа Женя, бояться нечего он снова коснулся ее запястья, мягко провел кончиками пальцев вверх. Я тебе не сделаю ничего плохого не бойся иди ко мне пойдем со мной
Женя, как во сне, сделала шаг ему навстречу, потом еще один, так, что они снова оказались близко-близко лицом к лицу, губами к губам, грудью к груди и склонилась, обвисла на нем, точно пьяная. Угасающее сознание услужливо подкинуло старинное словечко: сомлела. Сом ле ла
Роман подхватил ее на руки и куда-то понес, но возможно, это было уже частью сна.
***
Эй милая милая давай открой глазки кто-то настойчиво тряс Женю за плечо и одновременно слегка дул ей на веки. Эй, красна девица, проснись, не то все веселье пропустишь!
Роман Женя разлепила ресницы, проморгалась, приподнялась на локтях и вздрогнула: вокруг нее сгрудился целый десяток разновозрастных женщин, от свежих дам в возрасте «чуть за сорок» до бабулек, каждой из которых можно было дать на вид от восьмидесяти до ста. Одеты они были празднично, в нарядные и пышные, но старомодные платья, некоторые скрывали лица за масками, а в сложносочиненных прическах чего только не было воткнуто: перья, ленты, черепаховые гребни, алмазные заколки и шпильки с жемчугами
Где я?.. испуганно спросила Женя, посмотрела прямо перед собой, направо и налево, однако Романа так и не обнаружила.
Пестрое дамское собрание заволновалось, заколыхались юбки, перья и прически, мелодичные голоса принялись повторять на разные лады:
Очнулась! Очнулась!
Круглолицая и кудрявая старушка, нарумяненная как актриса варьете, и примерно так же одетая, подсунулась поближе и весело подмигнула:
Ну что, краса ненаглядная? Болит головушка?
Нет но где я? повторила Женя и села тетеньки заботливо поддерживали ее, и сходу отпихивать их казалось невежливым. И где Роман?.. Это он меня сюда привел
Дамочки снова заколыхались на сей раз от смеха, и все, как одна выглядели страшно довольными:
Ромка! Конечно, Ромка кто же еще? Это он у нас всегда за красавицами хаживает!
В каком смысле?..
Реплика «красы ненаглядной» вызвала у теток новый приступ бурного веселья. Вопрос, конечно, был риторическим Женя прекрасно понимала, в каком голова у нее кружилась, все тело сковал тяжкий страх и пронизывал такой холод, словно она долго пробыла в ледяной купели. Перед глазами плавало странное голубоватое марево, похоже, в напиток, коварно предложенный ей темноглазым красавчиком, все же был подмешан наркотик.
«Так что же делать?.. Надо встать Для начала надо хотя бы встать на ноги»
И то верно! кудрявая старушенция, непостижимым образом прочитав ее мысли, энергично закивала. Нечего разлеживаться-рассиживаться вставай! Именинник заждался пирог вот-вот подадут, а сперва плясать пойдем!
Она припомнила, что говорил Роман, и не удержалась от вопроса:
Именинник? Дедушка?.. Здесь у вас вечеринка в честь именин дедушки?
И снова вокруг заплескался мелодичный смех, точно она непрерывно и удачно острила:
Дедушка!.. Дедушка!.. Кому дедушка а кому и Дунай Дунаевич, здешних мест хозяин!
«Дунай Дунаевич?.. Что за странное имя?..Они тут все, что ли, под наркотой, или где я, все-таки?!..»
Жене опять не по-хорошему вспомнились страшные сказки, мистические романы и фильмы ужасов, где героиня, обманутая и завлеченная в ловушку, попадала на ведьмовской шабаш, а то и на бал к самому Сатане она тайком попыталась перекреститься, но бойкая старушенция крепко держала ее за правую руку не вырваться:
Ты не бойся, девонька, не стесняйся никто тебя здесь не обидит, не тронет, да смотри, сама никого не обижай! и властно махнула своим товаркам:
Шшшшшш, сороки болтливые, трещотки, ну-ка, рты позакрывали! Не видите, что ли краса наша оробела, обмерла, ну как ее такую плясать вести?..
«Да не собираюсь я плясать, и на вечеринке вашей дурацкой быть не хочу!» чуть не закричала Женя но пересохшее горло не пропускало наружу не то что крика, но и обычных слов. Она отпихнула назойливую старуху, кое-как встала с широкой, гладко отполированной деревянной скамьи, с резной спинкой и ножками, что служила ей ложем все время обморока или сна, и сделала попытку пробиться наружу, из круга пышных причесок, вычурных платьев и масок, прохладных рук и навязчивого запаха духов.
Глаза ее успели привыкнуть к полумраку, и теперь ей удалось получше рассмотреть большой круглый зал, с расписными стенами и серебристыми зеркалами в простенках, с витыми разноцветными колоннами, подпиравшими высокий потолок в виде полупрозрачного голубого купола. Если смотреть снизу, возникала иллюзия, что зал это дно огромного аквариума а веселящиеся дамы в разноцветных нарядах, с перьями и вуалями, были подобны стайкам экзотических рыбок.
«Роман где же Роман?..» тоскливо дрогнуло сердце.
У Жени было к нему множество вопросов, и очень сердитых, но в то же время она чувствовала, что если этот соблазнитель и предатель окажется рядом, ей море будет по колено никакие старухи или дед со странным именем Дунай ее не напугают.
По залу, разнося напитки и подносы с лакомствами, тут и там скользили бледные девушки с длинными распущенными волосами, в венках из белых цветов, в одинаковых снежно-белых платьях с голубыми поясами, в причудливых ожерельях, составленных либо из красных бусин и жемчужин, либо из золотых монет на память сразу пришло слово «монисто», когда-то вычитанное у Гоголя, а вслед за Гоголем сразу же вспомнились панночки, ведьмы и утопленницы.