Ионе очень не понравилось это «по вашему заявлению».
Я не «ринулся». Но у меня сложилось впечатление, что Гевин попал в переплет.
В какой именно переплет?
Как я и говорил, он не сказал. Иона пожал плечами, с явным беспокойством вновь ощутив провалы в памяти. Полагаю, что он, скорее всего, работал под прикрытием, но почему он позвонил именно мне, я не знаю.
А отчего вы думаете, что он работал под прикрытием?
А почему еще он оказался там один? Поведение Флетчера начало настораживать Иону. Язык, на котором говорила девушка, походил на арабский, а последнее, что я слышал, что Гевин работал по торговле людьми и организованной преступности. Единственное, что приходит в голову, он участвовал в расследовании, которое вдруг пошло не так.
Выходит, он позвонил находившемуся не на службе офицеру из отдела спецопераций, вместо того чтобы срочно вызвать подкрепление? У Флетчера заслезился глаз. Вынув салфетку, он осторожно промокнул его. Верьте слову, Колли, что бы Маккинни ни делал в том пакгаузе, под прикрытием он не работал. И его присутствие там не являлось частью операции.
Иона окончательно растерялся.
Тогда что же он там делал?
В этом-то и вопрос, верно? Что напоминает мне Флетчер свернул салфетку и убрал в карман. Беннет, будьте любезны.
Полицейская снова полезла в сумку и протянула Ионе небольшой пакет для вещдоков. В пластиковом мешочке лежал телефон Ионы, потертый и поцарапанный. Иона вспомнил, как аппарат летел по каменному полу, когда он случайно задел его ногой. От этого воспоминания его бросило в холодный пот.
Это ваш телефон? спросил Флетчер.
Да, спасибо.
Нет, я его не возвращаю, сказал инспектор, прежде чем Иона успел открыть пакет. Просто хотел подтвердить, что он ваш. Мне нужен пароль и ваше разрешение на его просмотр.
Ионе показалось, что в палате похолодело градусов на десять.
Зачем?
Мне бы хотелось проверить данные по входящим, чтобы узнать время, в которое вам звонил Маккинни. Улыбка Флетчера сделалась зловещей. Его телефон мы также нашли в пакгаузе и все еще пытаемся его разблокировать. Уверен, вы захотите, чтобы мы подтвердили ваши показания.
Как бы Ионе ни претила мысль о вторжении в его частную жизнь, он знал, что если откажется, это будет выглядеть так, словно ему есть что скрывать.
Мне нужно что-нибудь подписать?
Беннет протянула чистый бланк и авторучку. Иона сделал вид, что читает текст, но с тем же успехом он мог бы всматриваться в слова на иностранном языке. Иона плохо слушающимися пальцами заполнил бланк, чуть замялся, прежде чем вписать пин-код, после чего наконец поставил подпись. Беннет взяла заполненный бланк и телефон и убрала их в сумку.
Теперь поговорим о вас и Гевине Маккинни, сказал Флетчер. Вы познакомились в школе, верно? Оба росли в приемных семьях. Его отдали на попечение родных, а вы своих родителей никогда не видели. Вас, наверное, связывала общая судьба, разве нет?
Иона не понимал, куда тот клонит.
Полагаю, да.
Более чем «полагаю». Жена Маккинни говорила, что в свое время вы были не разлей вода. Вместе поступили в полицию, были друг у друга шаферами на свадьбах. Маккинли даже крестный отец вашего сына.
Во взгляде Флетчера промелькнуло что-то такое, отчего Ионе стало не по себе. Он ничего не ответил.
И вот примерно десять лет назад ваши дорожки внезапно разошлись, продолжал инспектор. Жена Маккинни не смогла объяснить почему, но что-то вдруг изменилось. Почти всю жизнь вы были лучшими друзьями и вдруг перестали разговаривать. Что случилось?
Ионе не хотелось об этом говорить.
У нас обоих семьи, заботы, работа. Мы просто потеряли друг друга из виду.
Просто потеряли друг друга из виду, кивнул Флетчер, словно считал это само собой разумеющимся. Весьма внезапная «потеря», если верить его жене. И это произошло вскоре после того, как вы потеряли сына.
Эти слова вонзились в сердце Ионы словно острый нож.
После того очень многое изменилось. Я развелся. Потерял связь с прежними друзьями. Нелегкое выдалось время.
Прошу прощения, если задел вас, сказал Флетчер вовсе не извиняющимся тоном. Просто хочу установить, почему после десятилетнего молчания Маккинни обратился за помощью именно к вам. Не к своему сослуживцу, не к кому-то, с кем он по-прежнему поддерживал контакт. А к вам. На это должна иметься причина, и отправной точкой стало бы в первую очередь понимание того, почему разошлись ваши дорожки.
Не из-за Тео. Иона старался сохранять спокойствие, но чувствовал, как в голосе прорываются эмоции. Если хотите расспросить меня о происшествии в пакгаузе, то спрашивайте. Но сына в то дело не вмешивайте.
Инспектор подвигал челюстью, словно что-то жевал.
Значит, между вами и Маккинни конфликта не было? И вы не затаили на него злобу?
Если бы затаил, то зачем бы тогда отправился ему на помощь? Но Иону все-таки начал охватывать холодок. Вы что, думаете, я вру? Господи боже, уж не считаете ли вы, что это я его убил, нет?
Мы просто пытаемся установить факты, ответил Флетчер.
И поэтому дверь палаты охраняет полицейский? Потому что меня в чем-то подозревают?
Флетчер пожал плечами.
Охрана простая мера предосторожности. Пресса всюду сует свой нос. Мы изо всех сил пытаемся сохранить в тайне подробности, включая ваше имя, но это лишь вопрос времени, когда кто-нибудь сольет информацию репортерам. Уверен, что вам не захочется, чтобы тут ошивались газетчики. И нам тоже.
Значит, меня ни в чем не подозревают?
Вы являетесь единственным свидетелем убийства нескольких лиц, вдруг с горячностью бросил ему в лицо Флетчер. Касательно происшествия у нас имеются только ваши показания, и, если откровенно, во многое в них мне верится с большим трудом. Так что заранее меня извините, если вам не понравятся некоторые вопросы.
Ощущение кошмара усилилось, когда до Ионы дошел весь смысл слов инспектора. Если его показания единственные, это означает, что полиция не смогла допросить подозреваемого. Иона вспомнил лежавшее после драки на полу безжизненное тело и глухой стук ударившейся о камень головы. О господи
Чуть раньше вы не ответили, когда я спросил о напавшем на меня. Иона умолк, опасаясь услышать ответ инспектора. Он мертв?
Флетчер откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. Чуть выше носка показался лиловый шрам.
Что ж, давайте поговорим о нем, идет? Вы наблюдали, как он заворачивал тело вашего друга в полиэтилен и тащил его из пакгауза, как вам показалось, в шлюпку, потом долго с ним дрались, вырубили, но не сумели разглядеть. Вы не можете сказать, сколько ему лет, он темнокожий, белый или какой-то еще. Единственное плотный, коренастый мужчина выше вас ростом.
У Ионы внезапно пересохло во рту. Он не понимал, что за игру ведет инспектор, но ему оставалось только в нее играть.
Я же говорил, было темно. И к тому времени я уже получил трещину в черепе. Спросите врачей, если не верите.
О, я не ставлю под сомнение ваши травмы. Это глупо, не так ли? Однако мы лишь с ваших слов знаем, как вы их получили.
Даже пребывая в волнении и замешательстве, Иона понял, что происходит нечто странное. Он что-то упустил.
Однако прежде, чем он смог ответить, раздался стук в дверь. Из-за нее показалась голова медсестры, той самой, что дежурила, когда Иона днем раньше пришел в себя. Она улыбнулась сыщикам и постучала пальцем по циферблату часов.
Прошу прощения, но придется попросить вас
Господи, ну что еще такое? бросил Флетчер, и тугая кожа на его лице покраснела от злости. Я веду допрос!
Улыбка исчезла с лица сестры.
Оговоренное вами с врачом время вышло. Если хотите условиться еще об одном
Вот что, не говорите мне, как выполнять мою работу, а я не стану вас учить мыть утки. Или этого